Тео. Теодор. Мистер Нотт

***

Невилл выхватил Теодора прямо с его патрулирования. Паркинсон умудрилась отравиться маринованными грибами, которые взяла где-то в Хогсмиде неделей ранее, и лежала в Больничном крыле, а потому в этот вечер он был один. До Рождества оставалось чуть меньше месяца, но замок в обжитых местах уже был украшен; здесь, на пятом этаже, вместо украшений была фигурно сплетённая паутина – пауков в замке стало за последние месяцы гораздо больше.

– Нотт! – сдавил он его ладонь. – Ты не забыл наш летний уговор? Слагхорн остался доволен, и теперь мы должны сосредоточиться на нашем плане!

Слагхорн действительно остался доволен, и даже собирался пригласить всех членов «постановочной группы», включая Гермиону, на третью в семестре встречу своего клуба. Про план с подготовкой Хогвартса к осаде Теодор помнил, но заниматься им всерьёз не хотел. Сказывалось отсутствие свежих новостей – слухи оставались слухами, а без ежедневной истерии «Ежедневного пророка» война потеряла такую актуальность и важность.

– Для начала надо определиться, что мы хотим получить, прежде чем начинать готовиться в хаосе, – возразил Теодор. – Пойдём.

Теодор толкнул первую попавшуюся дверь и дубовой палочкой в четыре взмаха очистил кабинет от следов паучьей деятельности.

– Нашествие какое-то, – посетовал Невилл, глядя на его действия. – Уизли их боится до усрачки, теперь каждый день с палочкой в толчок утром ходит.

– То есть с двумя палочками? – рассмеялся Теодор.

Отсмеявшись, парни сосредоточились на главной теме.

– Нам нужно определить структуру и суть того, что мы хотим сделать, – серьёзно сказал Тео. – Вы вот в прошлом году бесцельно занимались с Поттером, и что? Сколько из вас пошло в Отдел тайн, когда Поттер вас позвал?

– Он и не звал никого, – возразил здоровяк. – Мы сами вызвались.

– А защита замка, защита студентов, не может строиться на личной храбрости. Должна быть система! Это я после аврората понял.

– И что ты предлагаешь?

– Каждый староста лучше всего знает свой курс своего дома, правильно?

– Правильно, – Лонгботтом кивнул и нахмурился.

– Авроры ходят тройками, реже – пятёрками, но наши префекты патрулируют двойками.

– Это так.

– Значит, нам нужно организовать патрулирование так, чтобы в случае, если мы ожидаем вторжение, в каждом опасном углу замка были наши ребята, – Тео импровизировал, смешивая все свои представления и знания воедино. – Вот, скажем, в проходе у Бориса Бестолкового, Поттер увидел на своей расчудесной карте, что кто-то там приближается, и мы тут же стягиваем туда четыре тройки наших ребят. Во главе каждой – префект, а кроме него – те студенты, кто хочет и может в этом участвовать.

Невилл задумчиво пересчитал пальцы.

– Двадцать четыре тройки и семьдесят два бойца… – озвучил он. – Здорово ты придумал, Тео!

– Но это на словах так просто, – продолжил Нотт. – Не думаю, что все-все префекты захотят в этом участвовать. Семикурсники с Слизерина – нет, Панси – не думаю, Аббот… ты сам знаешь. Максимум половина.

– Зато четверокурсники тоже рвутся присоединиться к нашему клубу, – жарко возразил Невилл.

– И что они будут уметь?

– Мы умели многое уже на третьем курсе, ты ведь сам организовал клуб самообороны!

– Туше, – признал Тео и улыбнулся. – Но нужно ещё и готовиться. Вообще-то. Вот этим и займитесь по методике Поттера, а я в каникулы уеду на курсы обливатора.

– Я думал, ты хочешь заниматься дипломатией, – удивился Невилл.

– Политикой. Но лицензия обливатора – это лицензия обливатора, – усмехнулся Нотт.

***

До Рождества оставалась ещё неделя, а до пятничной постановки пятикурсников – три дня, когда Теодор неожиданно вновь получил письмо. Сова, принесшая его, была рыжей и немного суматошной. Казалось, что это её едва ли не первый полёт – но по размерам она была вполне обычной. Едва ли обучение почтовых сов – хотя во Франции ими испокон веков служили голуби – там отличалось. Задумавшись об этом, Теодор отвязал от лапки совы конверт, и рыжая птица тут же вспорхнула, чуть не опрокинув его стакан с густым кисловатым яблочным соком, даже не дождавшись совиного печенья.

Письмо было запечатано необычным способом – без какой-либо сургучной печати, это был вполне маггловский конверт, заклеенный клеем. Нахмурившись, всё ещё немного сонный Теодор аккуратно прицелился дубовой палочкой и наколдовал «Секо», взрезав конверт по линии отрыва.

Письмо было написано на бумаге размашистым почерком странного вида узкими чернилами.

«Дорогой Теодор! Ты практически часть нашей семьи, и мы с Артуром были бы очень рады видеть тебя на празднике Рождества в зимние каникулы. Надеюсь, это предложение не нарушило твои планы, и ты сможешь составить компанию нам и всем нашим сыновьям и дочерям за праздничным столом. С уважением и благодарностью за чудесного Дерри, Молли Уизли».

Содержимое письма было… необычным. Нет, Джинни намекала на что-то такое – в письмах ей Молли красочно описывала «чудесного домовика» и, видимо, что-то говорила про самого Теодора, так как взгляд девушки за осень из заинтересованного превратился в собственнический. По крайней мере так выглядело. Разумеется, приглашение Теодор предполагал принять.

В конце концов, ссориться с дружной семьёй Уизли ему точно было ни к чему.

Глава 87

Письмо бабушки добралось до него утром в пятницу, двадцатого числа. Вечером должна была состояться «Снежная королева» (и все пятикурсники уже сейчас выглядели взбудораженными, как перед матчем), а на субботу Слагхорн уже раздал всем приглашения на рождественскую встречу своего клуба. Кого-то пригласили впервые, кого-то он, напротив, не приглашал, но Теодору приглашение было выдано в третий раз кряду. В середине осени он пропустил встречу, предпочтя ей обучение Луи полётам, но теперь собирался идти.

«Внук!», — начиналось письмо бабушки. — «Рада читать твоё послание».

Теодор покосился на Паркинсон, что вновь сидела рядом с ним. Та была увлечена собственным письмом, что ей принесла пожилая птица-сипуха. Скользнув взглядом по другим столам, Теодор с неудовольствием заметил, что Поттер, на столе перед которым располагалась большая белоснежная полярная сова, что-то говорил в сторону Джинни, что сидела неподалёку от него. Отсутствие иерархии за столом гриффов приводило к тому, что все студенты каждый раз меняли своё положение, что было неудобно — Тео наслаждался каждый раз, когда их с Джинни взгляды пересекались, но в этот раз она сидела спиной.

«Было бы неправдой сказать, что у меня всё по-прежнему. Здесь, на Лазурном берегу, тоже чувствуется напряжение от происходящего в моём родном Дорсете. Не дважды и не трижды со мной консультировались представители Конфедерации. Весь Континент, всё просвещённое сообщество смотрит на борьбу, что развернулась в Британии.

Я переживаю. С тех пор, как умерла Гестия… буду честна с тобой, внук. Я никогда не ладила с этой вздорной девчонкой, что предпочитала метлу достойным юношам, и пошла рисковать своей жизнью в Аврорат. Но её гибель и прочие переживания. Виктор говорит, что мне нужно сосредоточиться на чём-то, чтобы отпустить её».