Тео. Теодор. Мистер Нотт

Многие конверты были подписаны только именем, другие — именем и адресом «Нотт-холл», кто-то писал — «Шотландия», кто-то — вовсе почему-то «Голуэй»… больше двух десятков конвертов этим утром опало в землю. Первым делом все они (включая выпуск «Пророка») были подвергнуты анализу вредноскопа. Теодор бы и дальше занимался этим, но во время проведения вокруг артефакта третьего письма со стороны моря послышались странные устрашающие звуки. Над оградой, правее, в сторону моря, была видна какая-то большая стрекоза белого цвета, что летела на север вдоль побережья. Это было странно — будто бы маггловская машина взлетела в воздух. Он слышал, что у магглов есть самолёты, и с них магглы Германии бомбили Лондон во время войны Гриндевальда, но это был явно не самолёт — те летали совершенно с другой скоростью.

Вернувшись к письмам, он уничтожил четыре конверта и два свитка, на которые вредноскоп отреагировал однозначно, а вот три других письма вызвали у Тео удивление.

«Теодору Магнусу Нотту.

Согласно Распоряжению управляющего личным сейфом X-GGw-FTCG-322 Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора приглашаем Вас на оглашение наследственного решения банка Гринготтс.

С пожеланием высоких доходов,

Заведующий наследственным отделом Гринготтс,

Майнгольд».

Стройными строчными буквами, снабжёнными гоблинскими, в норвежском стиле, завитушками это письмо значилось как отправленное и заверенное канцелярией Гринготтс. Предыдущие письма, что он получал от них много лет назад, были оформлены менее пафосно и парадно. Завещание Дамблдора… Теодор попытался вспомнить, говорил ли что-нибудь об этом директор. Конечно, он говорил, что его подчинение воздастся после ухода старика за Грань, но что именно имелось в виду?

Второе письмо было от Министерства. Обезличенный аппарат Министра приглашал на так же оглашение части завещания Дамблдора, связанной с самим Теодором. Это было ещё более необычно; Теодор не хотел бы, чтобы Министр или тот же Верховный чародей знали о связи директора и студента. Казалось, из всего, что Теодор мог сказать о себе, это было единственной тайной. Ну, или по крайней мере ему не дали понять, что этот так же раскрыто, как его жизнь в Аберайроне.

Третье письмо же было от Фоули. Он мягко интересовался, как прошла поездка. Вспомнив свои ощущения, Теодор тут же набросал ответ и отправил с совой Артура, Кисточкой, заверив, что всё прошло удачно и он отлично выспался.

***

В Гринготтс Нотт отправился уже после обеда, чтобы не откладывать на долго. Вопреки ожиданиям, его не стали задерживать, лишь тяжеловооружённые гоблины на входе лондонского банка напоминали о том, что повсюду опасность нападений. И зачарованные тяжёлой, тягучей гоблинской магией, так же, как и броня стражников, решётки перед кассирами и операционистами магического банка.

Распорядитель, молодой гоблин с пушистой макушкой, ознакомился с присланным ему письмом, уточнил на гоббледуке что-то у коллеги, и повёл Теодора куда-то вглубь здания. Ему запоздало пришло в голову, что можно — и нужно было ознакомиться с тем, как эта процедура могла проходить, узнав у работавшего здесь знакомого волшебника, даже двух. Уильям и Флер наверняка могли рассказать подробности и подготовить его к принятию чужого наследства.

В прошлом единственные манипуляции такого рода он проводил, вступая в наследство своего отца, но то был отец.

Его привели в просторный зал, где сидел опытный гоблин, оглядывавший драгоценные камни перед собой и проверяя их какими-то артефактами. Увидев Теодора — проводник тут же смысля, закрыв двери с обратной стороны, — гоблин отложил огромный, размером с яблоко, бриллиант, наполненный магией, и спустился вниз.

— Чем могу быть полезен волшебнику? — каркающим голосом уточнил гоблин.

— Меня зовут Теодор Нотт, и мне пришло приглашение на распоряжение счётом Альбуса Дамблдора.

Теодор протянул письмо гоблину. Тот с едва заметным отвращением перевёл взгляд на бумагу и несколько минут водил по ней пальцем. Нотт успел почувствовать раздражение. Даже Артур перед первым курсом читал лучше, чем этот гоблин. Проклятый коротышка словно бы издевался над ним.

Оглянувшись, Теодор увидел, что над дверью были изображены трое коротышек-гоблинов с более плавными человеческими лицами, перед огромной горой золотых монет. Один из них держал поводья зверя, африканской лошадки, из-под копыт которой вылетали и сверкали золотые монеты, другой, в большой синей шляпе и почему-то зелёном галстуке на красную пару рубашки и жилетки, разводил руками, а третий, в цилиндре, красном пиджаке и белых перчатках, придирчиво через какой-то монокль осматривал монеты.

Картина отдавала сюрреализмом, была абсолютно немагической и имела подпись на гоббледуке (или, разнообразия ради, венгерском), записанную привычным алфавитом — а потому совершенно нечитаемую.

Наконец, (прошло больше пяти минут) гоблин перевёл свой взгляд вновь на лицо Нотта и попросил того подтвердить личность магической подписью, и провёл его к своему столу. Теодор достал было палочку, но гоблин покачал головой и протянул холодный металлический щуп, который ощущался как особый магический концентратор. Впрочем, подпись, когда Тео произнёс словесную формулу и направил магию в металл, вышла точно такой же.

Ещё несколько минут гоблин сверял получившуюся подпись на бумаге со своими книгами, и только затем нехотя протянул со своей высокой кафедры Теодору бумагу.

— Что это?

— Завещание, которое вам распоряжено передать, — крокаркал гоблин. — Условия там же.

Это был не документ, но отрывок из него.

«Семьдесят пять тысяч галлеонов профессорского и директорского жалования завещаю передать в распоряжение Теодора Магнуса Нотта в случае, если он будет жив в момент передачи средств. В противном случае средства должны быть переданы фонду его имени или пойти на создание такового в случае его отсутствия. Распоряжение средствами должно быть ограничено целевым характером, они должны храниться первые четырнадцать лет на отдельном счету, и расходоваться лишь на цели повышения благоденствия образования в Хогвартсе для неимущих, малоимущих и дискредитированных.

Восьмую часть средств, потраченных в годину, разрешаю изымать в счёт инвестиций в дела, открытые выпускниками Хогвартса или переводить в фунты.

Альбус Персиваль Дамблдор. Май, 10, 1997 года».

Теодор прочитал и перечитал бумагу. Голова слегка кружилась от того, какое доверие и какой политический капитал ему вручил директор.

— Ключ от сейфа. Общее завещание будет раскрыто до второго августа, — дождавшись, пока Теодор дочитает, продолжал своим неприятным голосом гоблин. — После этого мы разрешим операции с золотом.

Теодор открыл и закрыл рот.

— Дверь — сзади вас, — грубо попрощался гоблин, не дождавшись вопроса, и снова взял в руки магический концентратор размером с яблоко — а в другую руку напильник, видимо, желая проверить его на подлинность.

— Он настоящий, — вырвалось у Теодора. — Хорошего дня, — смутившись, добавил юноша и, спешно развернувшись, устремился к дверям. Спиной он будто бы чувствовал прожигающую неприязнь коротышки.

***

— Мистер Нотт, добрый день. Позволите?