Теория мироустройства

Впрочем, чем больше Исао думал об этом, тем больше ему начинало казаться, что ни в этом, ни в родном в мире не существует человека, с которым он мог бы поделиться всеми подробностями этой истории. Внезапно Исао почувствовал какое-то отчаянное одиночество. Он ощутил себя никому не нужным, не связанным с кем-либо достаточно крепкими связями. Да, у него была семья: были родители, были дядя и тётя, был брат — но мог ли он прийти к кому-нибудь из них и просто выложить всё, что его тревожило? От этой мысли ему почудилось, что он — жалкий обломок чего-то, дрейфующий в открытом море и неспособный найти хоть что-нибудь, за что он мог бы зацепиться.

Вдруг в его памяти всплыл знакомый образ. Исао невольно задался вопросом: “А может, ещё есть кто-то, кому я могу довериться?” Он потянулся было к этому образу, но тут же мысленно опустил руки, печально качая головой. “Нет, после того, что тогда наговорил, не мне лезть с просьбами выслушать…” — с горечью подумал он.

Внезапно за одной из дверей послышался лёгкий цокот каблуков. Его источником в этом месте могло быть всего два человека. Что-то заставило Исао остановиться и прислушаться, пытаясь точнее определить источник звука. Наконец, он понял, откуда слышна тихая возня, и осторожно прокрался к приоткрытой двери. Любопытство подтолкнуло его заглянуть в щель.

Исао увидел небольшую комнату, находящуюся в “творческом беспорядке”: повсюду валялись какие-то бумажки с чертежами и расчётами, а также различные писчие принадлежности. В поле зрения Исао оказался письменный стол у стены. За этим столом, положив голову на скрещенные руки, дремала в окружении скомканных бумажек и пустых кружек Юмеми. Во сне учёная выглядела совершенно беззащитной и даже будто помолодевшей лет на десять. Этот образ очень сильно отличался от того, который Исао видел во время разговора за тостами: тогда Юмеми жадно ловила каждое слово из его рассказа о себе, стараясь выцепить наиболее полезные данные для своих исследований; тогда она чем-то походила на хищника.

Однако гораздо больше в этой ситуации Исао поразил не контраст нынешней Юмеми с дневной. Нет, его удивила Чиюри.

Ассистентка учёной находилась в этой же комнате. Судя по всему, именно она была источником отчётливого в ночной тишине шума, который привлёк Исао. Чиюри осторожно кралась по комнате, неся в руках какую-то цветастую массу. Едва она приблизилась к Юмеми, Исао с удивлением осознал, что масса — это мягкий клетчатый плед. Под наблюдением стоящего за дверью гостя, Чиюри осторожно укрыла плечи своего научного руководителя тёплой тканью. Юмеми на это что-то промычала во сне, а затем устроилась поудобнее, и на её лице расцвела блаженная улыбка.

На секунду Чиюри слегка наклонила голову вбок, так что Исао смог увидеть её выражение. И вот тут он окончательно поразился: после всех тех презрительных взглядов в свой адрес он не ожидал, что в глазах Чиюри может быть столько нежности, смешанной с мягким упрёком, как у родителя, который отчитывает своего шкодливого, но такого любимого ребёнка. Исао едва не присвистнул от удивления, но вовремя вспомнил, что, вообще-то, самым наглым образом подглядывает за хозяевами лаборатории, будучи тут всего лишь гостем. Именно поэтому он тихонько отошёл от двери и поспешил исчезнуть с “места преступления”.

“Да уж, им-то уж точно есть кому довериться…” — подумал Исао, пересекая очередной коридор на пути в свою комнату. На секунду он почувствовал укол лёгкой зависти к этой парочке, но эта эмоция быстро уступила место приятному теплу, разливавшемуся в груди при воспоминании о заботливой улыбке Чиюри. “И всё-таки что бы она конкретно ни чувствовала, она очень привязана к своему профессору”, — окончательно убедился Исао.

Комментарий к Глава Десятая. Не-единая магическая теория мира

Фанфики, определяющие завтрак, а также способы заработка тоходевочек-инженеров и изобретателей, придуманные после отхода от температуры в первые ночи 2017 года.

========== Глава Одиннадцатая. Бессонные глаза доктора Лейтенси ==========

— Знаете, Акамива-сан, по-хорошему, я уже давно должна была выразить вам свою благодарность.

Исао скосил глаза на свою спутницу: Марибель серьёзно смотрела на него из-под почти надвинутой на глаза шапки. Едва он взглянул на неё, на её губах появилась лёгкая смущённая улыбка, и она пояснила:

— За то, что вы тратите своё время и провожаете меня до станции. Вы ведь могли бы уходить пораньше, а не ждать меня, если бы захотели.

Её на удивление официальный тон слегка обескуражил и в то же время позабавил Исао. Не сдержав усмешки, он беззаботно заявил:

— Ну, я просто не мог спокойно жить, зная, что моя одногруппница каждый вечер ходит по мрачному парку одна. Пожалуй, будь ты на моём месте, ты бы тоже не терпела такой вопиющей несправедливости, Хан-сан, и поспешила бы её исправить, — преувеличенно драматично закончил Исао, после чего вновь усмехнулся и взглянул на неё с задором.

Марибель хихикнула в кулак.

Это уже давно стало для них своеобразной традицией. Практически каждый вечер после университета они встречались на станции, затем вместе доезжали до больницы, расходились каждый в своём направлении, после окончания времени посещения встречались вновь и пересекали парк уже на обратном пути. Сначала Марибель плохо шла на контакт: когда Исао пытался завязать с ней разговор, она отвечала довольно рассеянно, словно застигнутая врасплох, и как-то односложно. Исао чувствовал, что его присутствие вызывает у неё смешанные чувства: она одновременно радовалась тому, что у неё есть компания в этом мрачноватом месте, и в то же время ей как будто было немного неловко находиться рядом с ним. “Видимо, она всё-таки довольно стеснительная”, — сделал вполне закономерный вывод Исао.

Однако постепенно лёд между ними начал таять. Сначала Исао удалось втянуть Марибель в разговоры об учебных делах, затем — об институтской повседневности, а в итоге они и вовсе перешли на диалоги о более отвлечённых темах. Исао был удивлён, узнав, что Марибель интересуется исследованиями космоса и лунными турами в частности, а также что она при этом увлекается традиционной культурой Японии. “Впрочем, всё это вполне объяснимо: иные галактики сейчас действительно актуальны, а, судя по слухам о её родственниках, она наверняка выросла на каких-нибудь легендах и преданиях”, — рассудил Исао.

При всём при этом Марибель упорно держала Исао на некотором расстоянии. В университете она всё так же не торопилась вливаться в его компанию, несмотря на неоднократные попытки сблизиться. Он честно пытался пробовать приглашать её куда-либо кроме постбольничных прогулок по мрачноватому парку, но Марибель неизменно отвечала вежливым отказом, ссылаясь на учёбу или важность своих вечерних визитов. В конце концов, Исао оставил эти попытки и решил просто терпеливо провожать её по вечерам, надеясь, что однажды она всё-таки приоткроет полог своей таинственной личности.