Теория мироустройства

Пока дело продвигалось достаточно медленно. Увлекаясь каким-то явно интересным ей рассуждением, Марибель частенько вдруг обрывала себя на полуслове и резко мрачнела. Она явно не желала посвящать Исао в свои переживания, а ему пока доставало такта не давить на неё, несмотря на снедающее его любопытство. Он до сих пор не мог перестать задаваться тысячей вопросов по поводу Марибель, а та, как назло, даже в речи сохраняла некоторую отчуждённость и официальность.

Впрочем, сдвиг, конечно, всё-таки был.

Как ни иронично, самая активность периода “оттепели” выпала на зиму. Вот и сейчас Исао и Марибель брели рядом по хрустящему под их ногами снегу, возвращаясь после раннего в тот день окончания времени посещения. Мороз щипал щёки путников, пока они неспешно шли по направлению к станции мимо укрытых снежными одеялами скамеек и изогнутых деревьев, из-за искрящейся белизны, залепившей их чёрные стволы, кажущихся какими-то сказочными растениями, а не совершенно прозаичными клёнами. День выдался солнечным, и часть его очарования сохранилась до вечера. Можно сказать, что во время заката он даже приобрёл особый шарм: небо розовело, облитое последними лучами заходящего за горизонт солнца, по нему плыли редкие лёгкие облака, отливающие сиреневым и золотистым, и всё буквально заполонил мягкий свет.

Внезапно среди этой зимней сказки раздался голос Марибель.

— А знаете, Акамива-сан, вы сейчас напомнили мне одного человека… — задумчиво проговорила она.

Исао посмотрел на неё с удивлением. Она впервые на его памяти говорила ему что-то о ком-либо, с кем она контактировала. Сейчас Марибель глядела куда-то в небо, и на её щеках Исао с удивлением заметил румянец. “Это ведь явно не просто следствие мороза, да?” — подумал он с каким-то непонятным ему самому подозрением.

И вдруг Исао поймал себя на том, что заглядывается на свою спутницу и находит её очень прелестной. В её глубоких фиолетовых глазах отражались розовые искорки заката, щёки слегка алели всё тем же румянцем, а на губах играла мечтательная и в то же время ностальгическая улыбка. Сейчас Марибель выглядела в его глазах как никогда гармонично. На фоне бежевого пуховика и светлой кожи её взгляд выделялся ярче, из-под белой шапки по плечам струились два золотистых водопада волос, за полгода отросших с длины по плечо до лопаток. И главное: в её выражении промелькнуло что-то помимо свойственной ей тоски, которую Исао уже столько времени наблюдал в её глазах. Что-то светлое и нежное.

Внезапно в голове Исао всплыл один недавний разговор с Тацуми. Друг, похоже, долгое время наблюдал за его попытками наладить контакт с Марибель, а пару дней назад вдруг с заговорческой ухмылкой кивнул в её сторону, пока она не видела, и, понизив голос, хитро поинтересовался:

— Неужели наш старина Исао влюбился в прелестную европейскую одногруппницу?

Исао в ответ на это вскинул брови.

— Интересные сведения, Тацуми, — заметил он и тут же с ухмылкой добавил: — Правда, к сожалению, я, похоже, опять узнаю обо всём последним.

Тацуми покачал головой, смерив его недоверчивым взглядом.

— Только не говори мне, что ты ухлёстываешь за ней чисто из развлечения, Исао, — протянул он. — Я был о тебе лучшего мнения. И да, отпираться бессмысленно: вас слишком часто видят вместе, — предупредил Тацуми всяческие спокойные контраргументы приятеля. — Кажется, уже весь факультет в курсе!

Тогда Исао из неловкого положения спас вовремя пришедший преподаватель, известный своей строгостью и злопамятностью, из-за чего Тацуми был вынужден отложить все разбирательства на потом. За время лекции Исао успел собраться и сформулировать спокойное объяснение своему поведению. Однако сейчас, когда Марибель была рядом, он впервые ненадолго усомнился в собственных словах.

Исао вдруг задумался: не переросло ли его любопытство в нечто большее?

Марибель, несомненно, вызывала у него симпатию. Когда они говорили, он чувствовал в ней ум и жажду знаний, и это определённо подкупало. К тому же, не признаваться самому себе, что он считает её милой, Исао считал преступлением. И, конечно же, он всё ещё не отказался от идеи развеять ореол таинственности вокруг Марибель. Однако влюбиться? “Нет, я пока не знаю её реальную, так что влюбляться тут не во что, кроме собственных фантазий”, — решительно ответил себе Исао.

Исао тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, а затем улыбнулся и заметил:

— Ну, если сходство заключается не в плохом чувстве юмора и слабости потугов на драматизм, то я сочту это комплиментом.

От звука его голоса Марибель словно вернулась в реальность и со смешком проговорила:

— Ни в коем случае не оскорбляю ваше чувство юмора, Акамива-сан! Просто этот человек постоянно думал об окружающих, и это здорово… — Она недолго помолчала, а затем с тёплой улыбкой произнесла: — И всё-таки я рада, что вы составляете мне компанию. — И тут же она изменилась в лице: она вдруг широко распахнула глаза, словно что-то осознав, а затем, низко опустив голову, смущённо пробормотала: — Хотя, наверное, не очень-то хорошо радоваться, что вам приходится уже практически полгода ходить к кому-то в больницу…

Исао сначала слегка опешил. Затем смысл её слов дошёл до него в полной мере и он, чтобы успокоить Марибель, легонько похлопал её по плечу в ободряющем жесте и заверил:

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, Хан-сан! Не нагружай себя лишний раз, — добавил он, когда она растерянно взглянула на него, и тепло улыбнулся.

Марибель несколько секунд вглядывалась ему в лицо, а затем нерешительно кивнула, и на её губах появилась слабая ответная улыбка. От этого выражения Исао стало спокойнее на душе. “Да, нет необходимости беспокоиться, — подумал он. — В конце концов… кроме как провожать тебя, у меня уже давным-давно нет причин ездить в больницу”.

***

Исао тяжело вздохнул, поудобнее перехватывая тяжёлый ящик, который нёс в руках, и продолжил свой путь по коридорам лаборатории. Юмеми была занята разработкой и конструкцией очередного устройства для своих коллег и попросила его прихватить запчасти со склада. Именно поэтому он сейчас и тащил полную блестящих деталей коробку, смутно узнавая большую часть из них, а некоторые видя впервые.

Внезапно, проходя мимо одной из дверей, Исао услышал за ней какую-то возню. Он мог бы просто продолжить свой путь, но что-то казалось не так. “Странно, — подумал он, хмурясь и мучаясь каким-то неприятным предчувствием. — Юмеми занята изобретениями в другой части лаборатории; горничные обычно работают по утрам, а сейчас самый разгар дня; что до Чиюри… Чиюри должна принимать “заказы” у коллег. Тогда что происходит за этой дверью?”

От последнего вопроса по спине пробежала волна холодных мурашек, и тревожное предчувствие лишь усилилось, отзываясь тупым волнением на сердце. Терзаемый беспокойством, Исао тихо поставил ящик с запчастями на пол и прокрался к двери, прислушиваясь. Ему определённо не чудилось: в помещении явственно раздавались лёгкие шаги и приглушённое дыхание, а также какой-то стук. “Кто здесь?” — хотел было спросить Исао, но от волнения у него пересохло в горле и оттуда не вырвалось ни звука. И всё же разобраться во всём надо было, так что Исао протянул руку к двери и как можно бесшумнее, но в то же время решительно открыл её.

Ему прежде не приходилось бывать в этой комнате, так что обстановка была для него нова. В первую очередь в глаза бросалось устройство в дальней части помещения: оно напоминало какой-то большой производственный компьютер, наподобие каких-нибудь бортовых, или же компьютер с космической станции. Напротив этого изобретения находилось небольшое огороженное прозрачной стеной пространство, в центре которого расположилась какая-то капсула, а по углам — четыре столба футуристического вида. Вся конструкция была действительно внушающей. “Наверное, это и есть то самое изобретение всей жизни Юмеми, с помощью которого она собирается наладить путешествие между мирами”, — подумал Исао, которому прежде не показывали это самое устройство и вообще рекомендовали не слишком разгуливаться по лаборатории, к чему он предпочёл прислушаться, не желая портить отношения с теми, кто мог помочь ему вернуться в свой мир. Однако сейчас все его инстинкты кричали, что происходит что-то неладное, и он просто не мог остаться в стороне.