Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Сторожа, разумеется, тоже прочухали, что к их жилищу по ночам кабаны ходят. Да и как тут не прочухать-то?! Ежели всю ночь под дверью слышатся возня и хрюканье, – то это уж ни с чем не перепутаешь.

И стали наши дятлы кабанов подкармливать.

Они теперь прямо у двери стали на ночь оставлять миски с едой.

Боже, сколько они денег на этих кабанов угрохали! Они ведь им и халву оставляли, и шоколадки, и колбасу. А ещё чипсы, сухарики, батоны и булки всякие. Словом, много всего. По факту он каждый вечер устраивали для обитателей леса шведский стол. И стол этот, надо сказать, был далеко не безалкогольным.

Да, каждый вечер кабаньи миски чуть ли не до краёв наполнялись коньяком, ромом, джином и виски.

И кабаны жрали и нажирались. Нажирались как свиньи, почти до положения риз.

Шестиклассникам это нравилось. Кабаны тоже были довольны. Словом, никто никому не мешал, а даже наоборот.

Случилось это всё в первое дежурство наших и по совместительству первое дежурство вообще.

Было самое начало декабря. В лесу наши просидели с четвёртого по десятое число. Потом их сменили ребята с поймы.

Эти про кабанов ничего не знали, и говорить им никто об этом не стал. Так и просидели они там положенную неделю в полном неведении, в восемнадцатого их опять сменили наши.

Вот тогда-то и нарушился график дежурства.

Дело в том, что как только те двое наших вернулись в Москву, – они тотчас бросились к Тоне.

Уговаривать её стали. Мол, госпожа-госпожа, позволь нам в лесу подольше подежурить! Эти-то пойминские дубы дубами да и воруют-с, честно говоря. Дай лучше нам, госпожа, подежурить там пару неделечек, а этих остолопов с поймы пошли на папиросную фабрику!

Для пущей убедительности один товарищ из этого дуэта даже отдался Антонине. И не один раз.

Словом, то ли аргументы были такие убедительные, то ли секс такой хороший, но заветной цели эти двое добились.

Их оставили в лесу почти на целый месяц. В бытовку они заехали 18 декабря, а съехали оттуда 14 января.

Когда заселялись, – взятые с собой продукты тащили на двух санях. Едва доволокли.

Впрочем, захваченного с собой на всю смену не хватило. Ближе к Новому Году Боженко пришлось снарядить к этим товарищам гуманитарную экспедицию. Жратву доставить. И бухло, конечно, тоже.

Организовали такой эксклюзив после того, как тот самый товарищ, который незадолго до того спал с Тоней, – примчался из леса в усадьбу с тревогой: коньяк закончился. И тортики, кстати, тоже.

Такую панику, говорили, поднял!

Естественно, посреди ночи вбежал на двор со страшными криками. Подумали сперва, что напарника его волки съели. А оказалось хуже: коньяк кончился! Вот беда так беда! Такое нарочно не придумаешь.

Пришлось тогда быстро снаряжать обоз и спасать этих рядовых райнов. Без водки-то настоящему школьнику никуда. В Новый Год особенно.

Короче, без малого месяц наши дятлы куковали в зимнем лесу.

Оба потом клялись, что это это было лучшее время в их жизни.

И это действительно было так.

На целый месяц весь мир исчез для этих двоих. Ничего не осталось, – ни политики с её уродливыми куклами, вроде Путина или Трампа, ни вечно стагнирующей и упорно ее желающей расти экономики с этими её непонятными деривативами, акциями и тому подобной дрянью, ни нашей официальной культуры со всей её мышиной вознёй и грязными мелочными склоками всех этих пугачёвых, киркоровых, бузовых и тому подобных поющих трусиков предпенсионного (или даже пенсионного) возраста, – всё умерло, всё исчезло. Мир стал маленьким, сжался до размеров крошечной бытовки, затерянной где-то на просторах Русской равнины, в каком-то богом забытом лесу.

И нет теперь во всей вселенной ничего, совершенно ничего и никого, кроме тебя с твоим товарищем, куска халвы на столе, бутылки рома да уходящей в небо стены могучих сосен по ту сторону крохотного запотевшего оконца.

Впрочем, лес за окном уже кажется ненастоящим.

То ли дело то, что в бытовке. Вот это да, это – реально, осязаемо. Вот товарищ сидит, за ухом чешет, вот ром в открытой бутылке выдыхается, аромат на всю комнату распространяет, вот стол, вот нары…

А лес что?

Вон он там сквозь окно виднеется. Как игрушечный, ей-богу!

Кажется, что и не лес это вовсе, а так: натыкал кто-то палочек в зефир, сфоткал и нам на окно прилепил, а мы и верим, что это лес за окном стоит. А леса-то нет никакого.

Так, иллюстрация, – не более.

Словом, бренный мир для наших затворников на целый месяц умер. Остались только важные вещи: секс, жратва, бухло, – вот это вот всё.

Однако вернёмся к делу.

Целый месяц (хорошо, если быть точным, – 28 дней) наши почти безвылазно сидели в лесу.

Там они целыми днями жрали, бухали и занимались сексом.

И, – что особенно важно, – кормили кабанов.

Собственно, около трети всех продуктов (если не больше) они скормили диким свиньям.

Кабаны жрали всё.

Шоколадные батончики, зефирные косы (их у нас называли зефирюшками), мармелад, колбасы, маринованные огурцы и даже сушёная вобла, – всё исчезало в ненасытных кабаньих пастях.

Впрочем, что я говорю?

Какая уж там вобла!

Тот товарищ, что переспал ради такого уикенда с Тоней, – решил ради эксперимента предложить своим лесным гостям свиной окорок. Мол, будут жрать или нет?

И сто бы вы думали?

Схомячили без остатка!

Ну, если только кость не считать остатком. Да, кость оставили… Но обглодали её всю чуть ли не до белизны!

И да, конечно, кабанов поили. Поили нещадно.

Коньяк, ром, виски, текила, абсент и чёрт знает что ещё. Всё это наливалось в солидных размеров ковши и выставлялось за дверь. То же самое делали и со жратвой.

Открывался шведский стол ближе к ночи, когда уже было темно. Сторожа знали, что до темноты дикие свиньи не явятся.

А так, говорили, часов этак в девять-десять выставишь миски у порога, – пятнадцати минут не пройдёт, как снаружи послышатся громкие чавкающие и хлюпающие звуки, перемежаемые блаженным хрюканьем.

Так прошёл месяц.

Всё это время о засевших в лесу сторожах никто не вспоминал. Ну, если не считать того инцидента со жратвой и бухлом, которые вдруг закончились прямо перед Новым Годом. Это-то была мелочь. У Тони на даче и не такое случалось.

Но так, если по большому счёту говорить, – о шестиклассниках-лесниках никто и не вспоминал. Ровно до окончания зимних каникул.