Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Соня боялась любого неудобства, любого напряжения и бежала от них. Она прогуливала школу, потому что боялась трудных уроков. Ей лень было делать домашние задания, и она заставляла служанку делать их за неё. Она не любила рано вставать, и приезжала в школу поздно. Долго сидеть на одном месте ей было трудно, и она спешила скорее уйти из школы прочь. Она бежала из душного здания гаражи, курила гашиш там с ребятами, пила энергетики, иногда водку, и была счастлива. Они много бегали по заброшкам, и ей это тоже нравилось. На забросках они тоже курили гашиш, пили, ели чипсы и загаживали окружающее пространство упаковками от фастфуда.

А вечерами они собирались на убитых бабушкиных квартирах. Это были убогие, разрушенные хрущёвки в аварийном состоянии. Там стояла старая, покрытая пылью и наполовину сгнившая мебель, жили насекомые, окна много лет не мыли, а большая часть лампочек в старых люстрах не горела. Молодёжь забивалась по тридцать человек в одну такую лачугу. К школьникам приходили студенты. Они приносили водку, алкоголь, наркотики. Все слушали громкую музыку, нюхали мефедрон и прочую гадость, курили траву, бухали, занимались сексом на глазах друг у друга.

Как же Соня любила такие посиделки. Ей нравилось, когда кто-то приносил гитару. У неё был высокий хриплый голос, который она считала прекрасным. Она любила орать песни под гитару. Как-то случилось так, что она зависала на одной квартире с бритоголовыми нациками. Затем книг присоединились несколько городских антифа. Все бухали, торчали, курили траву, к Сонечке клеился один мерзкий бон с бутылкой пива в руке, а сама она тянула гитарные струны и громко орала:

Русь свободная воскреснет,

Нашей верою горя,

И услышат эту песню

Стены древнего Кремля!

Некоторые подпевали ей, но больше смеялись. Для них она была лишь грязная шлюха, которая под мефедроном орала старую немелодичную песню. Но сама Соня считала себя великой революционеркой.

Она любила после школы или вечером принять чего-нибудь и пойти шляться по тёмным улицам в одиночестве. Она одевала наушники, врубала какую-нибудь психоделическую нью-эйдж электронику и шла. Просто часами шла по улицам, не ведая, куда идёт. Она просто шла, слушая музыку и ни на кого не обращая внимания. Её мысли были заняты собой.

«Мир быстро меняется, – думала она во время таких прогулок. – Мир совсем не так прост, как кажется. Он наполнен знаками, которые обычные люди не подмечают. В Кремниевой долине учёные открыли много всего. В Индии партизанят маоисты. Корея испытывает новую ракету. Запад готовится к войне с Россией. Другие люди не №идёт здесь связи, но она есть. Мир быстро меняется. Не все это видят, но он быстро меняется. Его изменения уже невозможно игнорировать. Мир не прост. Он полон знаков. Надо лишь научиться видеть их и разгадывать. Вот ворона сидит на проводах. Это она не просто так сидит. Я не знаю, зачем она сидит, но это не просто так. А вот машина припаркована старая. Это тоже неспроста. Ктото же на ней приехал. Может, агент ФСБ? А что он делает тут? Следит за мной, понятное дело. Смирений очень много тайн и загадок. Но если ты научился это понимать, жить становится намного проще. Вот небо. Нам кажется, что оно голубое, а на самом деле оно жёлтое. Сколько в мире тайн… Люди тоже совсем не так просты. Есть просто люди, есть демоны в обличии людей, есть Махатмы. Последним русским Махатмой был Сталин. Но теперь мир меняется. Скоро должен появиться новый русский Махатма. Данилевский не зря писал, что спасение мира должно прийти из России. Здесь родится подлинный спаситель мира. Старые идеологии устарели. Марксизм, коммунизм, фашизм, национализм… Это всё осколки прошлого. Мы вступаем в новую эпоху, где не будет идеологий. Идеологию сменит наука, меритократия. Религия останется, но она станет другой. Мораль изменчива, она гибка, она не должна основываться на запретах, на «нельзя», она должна меняться по ситуации. Всё зависит от того, кто делает и в каких обстоятельствах. Убийство и изнасилование могут быть нравственными поступками.

Мир очень быстро меняется. Нужен человек, который подготовит Россию к этим изменениям и займёт место последнего из русских Махатм. Этим человеком должна стать я.».

Так вполне серьёзно думала Соня.

Наступило лето. Соня с ребятами-коммунистами решила совершить экс.

Вообще для неё это была не первая акция такого рода.

Соня давно мечтала создать боевое крыло в составе «Коммунистов России». Позднее она то ли реализовала эту идею, то ли полностью охладела к ней. Этого мы, вероятно, никогда не узнаем.

Для приближения к означенной цели она и хотела совершить экс. Это должен был быть большой экс. Соня сама всё придумала и сама разагитировала ребят на подобное.

Они планировали вот что. Нужно было уехать на поезде в окрестности Сима. Там нужно было долго-долго идти по лесу от станции. Где-то в горах велось строительство моста. О нём она узнала подслушивая телефонные разговоры своего отца. Мост строила фирма, с людьми из которой он был знаком. Там, на стройке, имелся тротил. Тротиловые шашки и хотела похитить Соня.

Они с ребятами долго ехали на разных электричках. На поезде ехать не решились. Там при продаже билетов спрашивали паспорта. Добрались они с большим трудом до нужной станции. Дни тогда были солнечные, ничего плохого, казалось, и произойти не могло. При себе у них было два травматолог, которые просверлили так, чтоб они могли стрелять боевыми патронами. Один был у Сони, а другой у её знакомого. Они вышли на станции и долго шли. Сначала вдоль путей, а затем по густому лесу. Клёны и берёзы сменились елями. Наступила ночь. Они были на месте. Понадобилось совсем немного времени, чтобы набить рюкзаки толовыми шашками. Когда они хотели уже уходить, проснулась охрана. Они вызвали полицию. Охранники с фонариками бегали за детьми по туманному лесу, стреляли из своих пистолетов в темноту. Их толстые обрюзгшие тела в темноте и тумане напоминали туши демонов.

Туман всё расползался. Видно почти ничего не было. Ребята боялись включать фонари. Их было четыре человека, и один паренёк из них запаниковал, начал громко кричать. Соня велела ему, чтоб он прекратил, но он стал звать охрану.

– Мы погибнем в этом лесу! Нам конец! – кричал он, умоляя ребят, чтоб они сдались.

Когда он не прекратил кричать, Соня выстрелила ему в голову. Парень свалился замертво. Ребята дотащили его до реки и сбросили в холодный прозрачный поток.

Затем все вернулись в Курган.

Точнее, вернулись все, кроме Сонечки. Она поехала не в Курган, а в область, в коттедж родителей одного своего любовника. Этот её любовник был безработный тридцатилетний левак, но мать его была чиновницей в местном Минобре. Там Соня провела неделю, прежде чем вернулась в город.

Сонечки подарили чёрный кожаный плащ до колен, коричневые обтягивающие штаны, чёрные кавалерийские сапоги, блестевшие на Солнце, огромные перчатки из грубой чёрной кожи, пошитые швами наружу, кожаную фуражку со звездой и настоящий советский офицерский ремень с пряжкой. В таком виде она и ходила по Кургану. В таком виде она и отправилась на следующее своё дело.

Это было глубокой осенью, когда снег ещё не ложится поверх опавших листьев, но когда Солнце уже не выглядывает из-за мрачных снеговых туч. Высокое серое небо висело над безжизненным мёртвым городом, над городом, где жили только мертвецы, и который сам был мёртвый. В сосновых лесах плотно лежал туман, особенно по утрам. Из тёмных углов лезла всякая нежить. В городе участились наращения маньяков. Каждый день то в одном, то в другом месте находили мешки с расчленёнными телами, которые никто не мог опознать. В винных лавках стало больше народа. Люди больше пили, часто алкаши резали друг друга нонами или замерзали под лавочками. Соня проводила это время в коттедже родителей того тридцатилетнего левака. Они с ним много занимались сексом, а он в обмен делал ей всё, что она просила. А просила она не так много: укрывать её, кормить её, покупать ей разные подарки и, конечно, любить.