Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Вот теперь Соня по-настоящему жила хорошо.
Соня жила именно так, как ей и полагалось жить. Она не обращала внимания ни на кого и стремилась только к удовольствиям. Тогда она ещё не знала, к чему это её приведёт.
Глава одиннадцатая. Пролог большой драмы.
В Москве Соня Зверева жила хорошо. Она сменила множество работ: была продавщицей в «Дикси», аниматором, учительницей, художником-гримёром в «Детском мире», официанткой, кондукторшей в пригородной электричке.
В семье марксистов она прожила полтора года и съехала, оставив отца семейства с носом. Она разложила всю эту несчастную семью. Детей она запугивалась и говорила гадости, мужа пыталась соблазнить, а жене внушала ревность к мужу. В
Потом Соня жила у многих своих знакомых, у всех занимала деньги и не отдавала, появлялась и исчезала. Одно время они с друзьями снимали роскошную квартиру на Патриарших прудах. Квартира была здоровая и реально очень роскошная: дорогущие зелёные обои, кругом панели из ореха и чёрного дерева, столы, обитые зелёным сукном, головы животных, прибитые к стенам, алебастровые светильники. Короче, ремонт был в стиле бидермейер. Правда, про клопов хозяин ничего не сказал, так что ребят в первую же ночь закусали.
Соня и компания прожили там девять месяцев и за это время ни разу не сделали уборку.
Потом настало лето. Началась кампания на региональных выборах. Выбирали депутатов Мосгордумы. Там очень хотели выдвинуться праваки.
Они были очень мерзкие. Это было мерзкое осиное гнездо. Один кандидат от правых обвинялся когда-то в педофилии и мужеложестве и даже предстал перед церковным судом (когда-то он был монахом). Другого обвиняли в педофилии, а он и не отрицал. Третья была вебкамщицей и проституткой когда-то, но потом открыла массажный салон и решила пролезть в политику. Она агитировала за легализацию проституции. Ещё один когда-то давно сел в тюрьму на шесть лет за то, что вынес из магазина бутылку коньяка, обматерив при этом продавщицу. Ещё один был бон, которому антифа и другие боны нанесли когда-то ни то семь, ни то восемь сотрясений мозга. Однажды он обожрался солей и отрезал себе два пальца на руке. Ещё один был блогер, страдающий ожирением. Он много писал на Дваче и был этим знаменит. Когда-то в тюрьме, где он сидел за мерзкую статью с оправданием Гитлера, его опустили и сделали петухом, но он об этом говорить не любил.
Таковы были правые кандидаты от партии «Новые правые».
Их в итоге никто не зарегистрировал, а некоторых ещё и посадили. Богатые московские студенты в кроссовках на белой подошве и коротких клетчатых штанах устроили из-за этого целый шабаш в центре города. Они кидались в ОМОН разной гадостью и скандировали:
«Гриффиндор! Гриффиндор!». Некоторых из них потом тоже посадили за это, а либеральная пресса опять подняла вой, что невинных детей спадают бог знает за что.
У коммунистов тоже всё было отнюдь не гладко. Треть кандидатов сняли, треть не зарегистрировали. Те, что прошли, были самые безобидные. Леваков и анархистов канатами к выборам не допустили, а потому они помогали за деньги тем кандидатам от левых, кого к выборам всё же допустили.
Соня устроилась работать в штаб пиарщиком к одному тупому и мерзкому программисту, – преподавателю математики из МГУ. Он был тупой и ничегошеньки в политике не понимал, а потому Соня пудрила ему мозги всякой дрянью: она рассказывала ему про трансгуманизм, про сингулярность, а он и верил. Соня приносила в штаб наркотики и всех угощала ими. Так и произошла та история с начальником штаба: он обожрался амфетамина и впал в безумие прямо на рабочем месте. У него изо рта пошла пеня, он метался по офису с безумными глазами, а потом лежал на столе.
После этого его уволили, а его место заняла Сонечка.
На посту начальника предвыборного штаба она ничем особо не запомнилась. Она спала в штабе, устраивала там пьянки, приводила парней. Там вечно лежали переточенные для стрельбы боевыми патронами травматы, обрезы, аптечные пакетики с белым порошком или высушенными растениями.
Она истратила все деньги из выделенного бюджета. Якобы купила два кресла для штаба за сорок пять тысяч каждое. Кресла эти никак не выглядели
на такие деньги. Однако потом Соня ещё долго кушала в дорогих ресторанах, транжиря деньги. Говорили, имел место откат.Когда деньги на кампанию были потрачены, Соня взяла от имени предвыборного штаба кредит. Это не помогло.
Параллельно Соня нанялась работать на партию власти.
Она вербовала людей голосовать за деньги.
Выборы программер проиграл. Потом он ещё больше года выплачивал Соньке её зарплату.
Потом было ещё много всего. Парень, который организовал Соньке помещение и вёл там марксистские кружки для неё, – ушёл в армию. Потом он вернулся, а Соня к нему возвращаться не захотела. Он обдолбался спидами, вскрыл себе вены и умер.
Соня сказала на это: «Ишь ты! Лучше бы в приёмной ФСБ взорвался!».
Потом она уехала из Москвы, долго жила на Юге, работала там на шинном заводе, но её выгнали за пьянство, прогулы и воровство. В конечном итоге она опять вернулась в Москву.
Она была уже не так молода и красива, как раньше: талия поплыла, лицо приобрело землистый оттенок, глаза теперь всегда были масляные и слезились, лицо не покидал нездоровый румянец. Ноги теперь гудели даже после небольшой прогулки, почки постоянно давали о себе знать, давление стабильно держалось на уровне 140/90, небольшая физическая нагрузка вызывала у неё тяжёлую одышку. Тем более, всё лето она провела либо в палатках, катаясь по Крыму, либо на квартирах иногородних друзей. Она бухала и торчала практически все лето, не давая себе отдыха. Что ещё могло получиться из этого?
Тем не менее, в Москве она быстро вернулась к прежнему образу жизни и прежним занятиям.
***
Софья Зверева была ужасающим человеком. Настолько, что её на полном серьезе боялись даже фээсбэшники. «Зверева – зверь настоящий» – говорили про неё люди, знавшие её не первый год.
Как-то Егоров заметил насчёт неё: «Возьмите любую фэнтезийную сагу. Скажем, «Песнь люда и пламени» или что-то подобное. Возьмите самого интриганистого интригана оттуда. Так вот, он и на десять процентов не будет таким инриганом, как Софья!».
Это была чистая правда. Софью боялись все.
Сама он считала себя психически здоровым и гармоничным человеком, но на самом деле она была конченной маньячкой и психопаткой. Её жестокость, манипулятивность, нарциссизм – не знали никаких границ. В этом отношении она находилась где-то на уровне вождей Третьего Рейха или известных маньяков- убийц, вроде Теда Банди.
Соня была трансгуманистка, коммунистка, сталинистка.
Она любила Илона Маска, Жака Фреско, песни Харчикова, книги Юрия Мухина и Игоря Пыхалова. Ей нравились Стрелков и Квачков, защитники Новороссии и советские пионеры-герои. Она верила в пророчества Ванги, смотрела РЕН ТВ, обожала эзотерики, магию, была православной и на словах хранила традиции. При этом она была полиаморка и спала чуть ли не со всеми своими товарищами. Позднее она разочаровалась в полиамория и стала топить а традиционную семью. Она была полна советского патриотизма, жила по «Хагакурэ», обожала философию Сартра, RAF, Пол Пота и Кампучию, современную КНДР. Она предпочитала программы с открытым кодом и старалась шифровать всё, что только можно. Она ненавидела феминисток, считала, что за изнасилование наказывать не надо, и всегда жёстко защищала Поднебесного.
Она считала левый террор обязательным и необходимым. Своей конечной целью он считала развязывание мировой ядерной войны и установление планетарной сталинистской диктатуры.
Говорили, Зверева замочила и закопала в лесу по крайней мере одного человека.
О ней знали очень мало и в основном слухи, которые она же про себя и распускала. Установить что-то достоверно в отношении Сони было абсолютно невозможно.
Рассказывали, как-то разора ушла из дома, как она говорила, на два часа. Три недели она не выходила на связь и никто не знал, где она. Потом она написала якобы из Саратова (но никто не знает, была ли она реально в Саратове). Домой она вернулась ещё через неделю.