Тильда. Маяк на краю света

Страданием?.. Ро — страдает? Непобедимая, неустрашимая Аврора Бореалис — боится и страдает?

— И Фарру придется жить с этим… — она обхватила голову руками. — Что я наделала. Да это не помогает, ничто не помогает!

И одним движением сорвала ларипетру с шеи.

Действительно… будто расстройство какое. Я хотела ее обнять, как она сделала недавно, но…

— Ну, наконец-то! — раздался тонкий голосок где-то вверху.

Я все еще не отпустила своих мотыльков на волю, а у нее… над головой завис зеленоватый мелкий ребенок с крылышками. И взъерошенными жесткими волосами. Кривлялся, тыкал пальцем, строил рожи.

— Думала, сможешь избавиться от нас, Зоряна?

Мой палец потянулся к нему против воли. Вот это аномалия! Да, я читала о них, но ни одной книге не сравниться с осязаемой реальностью. У каждого своя… Невероятно. Это не просто колебания звуковых частот, что вызывают безотчетный страх, не просто невидимое как воздух электрическое поле, что притягивает одноименно заряженные эмоции, это… это магия чистой воды.

Вокруг — всюду вода.

— Но-но, без рук! — отдернулся первый страх Ро и клацнул острыми, как клыки, зубами.

И звуковые эффекты…

— Веди себя примерно… — пробормотала Аврора, корчась возле бочек, будто ей сделалось холодно.

— Примерно?

С надменным тоном появилось… полупрозрачное видение в белом балахоне до пят. Выражение лица, если это пятно можно так назвать, было обрюзгшим, волосы — замызганными, телосложение — огромная груша…

— И это говоришь ты, Зоряна?

Почему они называют ее Зоряной?

— После всего, что ты натворила? Ты смеешь заикаться о примерности?

Я так и села на палубу, раскрыв рот. Это… это было сильно.

— Женила его на себе? Силой? И кто ты после этого?

— Я… я не силой, — попыталась защититься Ро. — Он же сам… предложил… Тогда, на крыше Оперы…

Видение расхохоталось, и к нему присоединилось второе. Не менее гадкое.

— Да ты что? Думаешь, он правда тебя любит?

— Тебя невозможно полюбить.

— Влюбиться — возможно, но не полюбить. Он взвоет сегодня же.

— Да и ты сама любить не умеешь, — пискнул пакостливый ребенок.

— Учить экипаж, как избавиться от страхов?! Ха!

— Самозванкой была, самозванкой и останешься до смерти.

— А она ведь уже недалеко.

— Давай. Море ждет тебя, Зоряна.

Я в оцепенении смотрела, как Ро, покачнувшись, поднялась на трясущиеся ноги и сделала шаг к борту. Первый шаг, второй… Очнулась только, когда она занесла ногу над перилами. Будто что под локоть толкнуло, я бросилась вперед, схватила ее в охапку, свалилась вместе с нею на палубу, больно ударившись локтем.

— Ты что, Ро?!

— Так будет всем лучше…

Мы поднялись, отряхиваясь.

— Не мешай! — зашикали на меня все привидения Ро наперебой.

Так вот как это выглядит. Недурно. Любопытно, зачем сиренам люди. Неужели всего лишь для еды?.. Не поверю. Рыбы в море достаточно плавает.

Ро опять ринулась к борту, я обхватила ее руками и уточнила у видений:

— Почему вы называете ее Зоряной?

Те фыркнули. Ответило первое, воздев рукава к небесам в возмущении:

— Потому что это ее настоящее имя. Она притворилась Авророй, обманула вас всех. Она всю жизнь притворяется — уж мы-то ее знаем, поверь.

— Какая из нее Аврора! — поддакнули гадкие детки: их уже звенело крылышками несколько.

Мне казалось, я схожу с ума от такого обилия голосов. Не поняла:

— А что не так с Авророй?

— Такая же дуреха, видите? Скажи мне твой друг, и я скажу, кто ты. Ты безнадежна, Зоряна.

Я ткнула в сторону надоедливого видения кулаком, потому что Ро начала плакать. Отчаянно, отбиваться, и я понимала, что долго ее не удержу. К тому же, волнующиеся волны раскачивали палубу так, что я сама еле оставалась на ногах.

Гадкая тетка расползлась туманом, отступила, и снова собралась в сгусток. Неубиваемая. И с такими плыл Фарр, когда ему было сколько?.. Тринадцать? Не к месту вспомнилась картина Захариуса, что теперь висит у Чака в каюте. Надо бы забрать: святотатство, чтобы детство Фарра лежало среди богатств этого изверга. Ро ее, вероятно, купила в лавку ради… мужа.

Фарр — герой. Я ни разу не сомневалась прежде, и теперь не стану.

— Ничего ты не безнадежна, — попыталась я унять рвущуюся за борт Ро. Погладила ее по волосам. Едва не упустила.

И отчетливо поняла, что мне самой не справиться. Сделалось страшно. Я не могу… позволить заре утопиться и стать кормом для сирен! Беда… что же делать?

— На помощь! — заорала я. — Ро, не слушай ты их…

— Аврора — значит «заря», неуч, — отозвалась вторая белая дама.

— Так она и есть заря. Ро, слышишь?

Но, кажется, она не слышала.

— Помогите! — снова закричала я.

Оказывается, уже пара матросов наблюдала. С открытыми ртами. И не осмеливались даже приблизиться.

— Ты спасла империю, Ро. Ты всего за две недели сплотила разрозненные королевства, то, чего и девятнадцать лет сделать никто не мог. А ты пришла и — справилась, слышишь?

Я трясла ее за плечи, но не действовало. Аврора обмякала в моих руках, изредка дергаясь в судорогах. Я в отчаянии попыталась переубедить «видения»:

— Она сделала нас настоящими. Меня, Фарра, Ис. Мы и жить не умели до нее! Все чего-то ждали, понимаете? А пришла заря — и мы наконец научились идти вперед, смеяться, видеть, что на самом деле важно. Отстаньте от нее! В нее влюбились… двое самых замечательных мужчин на земле…

И я всхлипнула. Если без охранки я тоже стану такой, что все мои боли выйдут наружу… Я никогда ее не сниму. Кастеллет не должен узнать. Это вопрос гордости. Это вопрос стиля. А я уже несу чепуху.

— Один замечательный, — поспешила я исправиться. — Но это уже немало, правда? А даже к тому, который таким прикидывался, она была добра, до самого конца, и в нем наконец пробудилось нечто человеческое… я надеюсь, во всяком случае…

Я запуталась. Услышала смех, и стыд залил мои щеки. Топнула ногой.