Тьма и свет

— Позвольте вас проводить. — Домовой поймал мой взгляд и запоздало представился: — Демьян Силантиевич. Я преподаватель магии воздуха, — он мило улыбнулся и добавил, — а теперь идите за мной, — и полетел над лестницей, поднимаясь вверх.

К кабинету ректора академии мы пришли спустя почти десять минут. Я не жалела ни об одной секунде, проведенной в стенах учебного заведения. Пока шли за домовым, вертела головой, как сова, рассматривая картины, лепнину и оценивая просторные комнаты и залы.

Несколько раз моего слуха касались голоса – шли они из аудиторий, где сейчас проходили лекции. Демьян Силантиевич, заметив мой интерес, полетел рядом, предоставив Анатолю идти вперед. Домовой уже понял или знал, что Шуйский неплохо ориентируется в здании. По крайней мере, путь к кабинету Горового он знал отлично. И мне сделалось любопытно, как часто Анатоль бывал в академии.

— Что? Хотите поступать к нам? – полюбопытствовал Демьян Силантиевич.

— Очень. — Я не стала скрывать своего восторга.

— И на какой факультет? – продолжил расспросы домовой.

Вместо ответа я пожала плечами.

— Ну не беда, если еще не определились, — улыбнулся преподаватель. – Господин ректор изучит вашу магию и скажет свое слово.

Я даже задержала дыхание, просто позволив себе совсем немного помечтать, как буду ходить по этим лестницам, залам. Как наравне с другими студентами, стану присутствовать на лекциях, проходить практику.

Новая жизнь предстала предо мной в ярких красках, и я поняла, что не ошиблась, покинув стены монастыря, где мне пришлось бы прозябать, надев облачение.

Но вот мы пришли к своей цели. Шуйский подождал, пока домовой подлетит к двери и постучит.

— Я сообщу о вашем приезде, — сказал нам Демьян Силантиевич и, дождавшись позволения войти, приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь кабинета, оставив нас с Анатолем ждать в коридоре. Впрочем, домовой вернулся быстро. Он по-доброму подмигнул мне и, обратившись к Шуйскому, сказал: — Проходите. Вас уже ждут.

Мои ноги подрагивали, когда переступала порог. Но хозяин кабинета оказался довольно приятным пожилым человеком, носившим забавные круглые очки. Он даже поднялся из-за стола и вышел поприветствовать нас, подав руку аллесианцу и кивнув мне с улыбкой, в то время как домовой, закрыв за нами дверь, полетел, видимо, по своим делам.

Беглого осмотра кабинета мне хватило, чтобы создать некоторое представление о его хозяине. Вещи и мебель внутри стояли добротные, но лишенные роскоши. Здесь было много книг, и из украшений, радовавших глаз, только камин с резной мраморной полкой, напольные часы, да огромный фикус, занимавший пространство в левом углу.

— Как добрались? — поинтересовался господин ректор, после чего предложил нам присесть.

Я удивленно огляделась, отмечая, что помимо высокого стула и письменного стола в кабинете нет подходящей для отдыха мебели, когда Горовой сделал странный пас руками и подле стола прямо из воздуха соткались два стула.

— Присаживайтесь, — предложил нам хозяин кабинета и занял место во главе стола.

Мы сели.

— А теперь рассказывайте, — без прелюдий, попросил ректор и, пока Шуйский рассказывал историю моего появления в академии, кратко описывая мой дар, Горовой изучал меня пристальным взглядом, от которого так и хотелось поежиться. Я чувствовала его магическое влияние, но не противилась этому вторжению. Напротив, пыталась раскрыться по полной, чтобы позволить магу изучить мою силу.

— Очень интересно. — Выслушав Анатоля, Горовой поднялся из-за стола. Заложив руки за спину, он прошелся по кабинету. Затем остановился рядом со мной и снова принялся беззастенчиво меня изучать.

— Значит, вы обладатель темной магии. — Он не спрашивал. Он констатировал факт.

Я кивнула.

— Встаньте-ка, Софья Федоровна, — попросил ректор.

Я бросила быстрый взгляд на Анатоля, а затем сообразив, как нелепо это выглядит со стороны, ну будто я ищу защиты у своего спутника, решительно встала.

— Вы позволите провести маленькую проверку? – Горовой улыбнулся.

— Конечно. — Мне до ужаса хотелось, чтобы ректор нашел мой дар достойным обучения в этой чудесной академии. И что греха таить, я волновалась. Да и кто бы на моем месте не переживал?

— Покажите, как вы используете свою магию, — велел Горовой. – Мне необходимо определить уровень вашей силы. — Он вытянул вперед руку, будто пытаясь коснуться меня, и щелкнул пальцами. Опустив взгляд, я увидела, что в руке у мужчины появился странный сосуд. На голубоватом стекле виднелись светящиеся отделения. Сейчас сосуд был пуст, но нетрудно было догадаться, чем именно собирается его наполнить ректор.

— Хорошо, — согласилась я, надеясь, что сила не подведет. Я вышла в центр комнаты, опустила руки и всего на миг закрыла глаза, призывая тени, прятавшиеся в кабинете.

Здесь их было много, и они сразу отозвались, потянулись ко мне, покидая темные углы, книжные полки, стены камина и даже выбрались из-под ковра. Я собирала их, как прядильщица собирает пряжу. Наматывала на руки, укрывалась тенями, позволяя себе притягивать тьму еще и еще, пока все вокруг меня на расстоянии вытянутой руки не заволокло будто черным дымом.

— Интересно, — проговорил Горовой. – А теперь попробуйте ударить по мне. Слушайте голос и бейте на звук, — приказал он.

Мои руки дрожали, когда выполняла этот приказ. Я не привыкла сражаться с помощью силы. Я всегда старалась контролировать ее, держать за рамками, опасаясь, как бы она не вырвалась наружу. Но как же легко оказалось бить с помощью тьмы.

От силы дара мои руки будто завибрировали. Или это вибрировал сам воздух?

Тьма вокруг меня пришла в движение, закрутилась черным смерчем, в центре которого находилась я.

Расставив руки в стороны, я раздвинула тьму и взглянула вперед, увидев Горового. Они с Шуйским стояли рядом. Оба смотрели на меня. Ректор держал на вытянутой руке сосуд, который был полон до краев и все его отделения светились уже не желтым мягким цветом. Нет. Они алели так, что казалось, внутри текла настоящая кровь земли – раскаленная лава, переливавшаяся всеми оттенками оранжевого, красного и желтого.

— Еще? – спросила я, ощущая странный ликующий подъем. Не сразу поняла, что моя одежда и волосы дергаются из стороны в сторону, как бывает, когда идешь под сильнейшим ветром. Да только ветра как такового не было. Был лишь черный смерч, круживший вокруг меня, и пробудившиеся молнии, потрескивавшие в тишине.

Горовой покосился на сосуд в своей руке и странно сузил глаза, под стеклами очков.

— А теперь усмирите силу, — попросил спокойно ректор.

Я кивнула и попыталась сделать, как он велел, да не тут-то было. Мой личный смерч закружился еще сильнее, набирая мощь. Испуганно посмотрев на Горового, а потом и на Шуйского, я пискнула: