Тьма и свет

Он сделал шаг и как-то неловко наступил на камень, лежавший на тропинке. Анатоль покачнулся, а я тут же оказалась рядом, подставив ему плечо.

Аллесианец удивленно посмотрел на меня, затем мягко улыбнулся и принял помощь. Всего на миг он коснулся меня, и я ощутила, как по телу пробежала легкая дрожь. Стало приятно, что такой сильный маг не стыдится своей слабости.

— Вам бы отдохнуть, — сказала я еле слышно.

Шуйский отпустил мое плечо и поднялся на холм.

— Отдохну. Завтра, — ответил он и направился к дому старухи. – А сейчас мы зайдем к Глафире Кондратьевне. Пусть расскажет вам то, что обещала, — добавил Анатоль, а я невольно смутилась, понимая, что в свете произошедшего, едва не забыла об обещании старой знахарки.

— Эй, вы куда? – крикнула нам Капитолина.

Анатоль обернулся к рыжей ведьме и ответил:

— Идите к Порфирию. Устраивайтесь на ночлег. Мы с Софьей Федоровной позже подойдем.

Гаркун смерила нас с Анатолем пристальным взглядом, затем кивнула и, не сказав более ни слова, прошла мимо дома Глафиры, потянув за собой Серьгу.

— Вы помните, — вздохнув, сказала я. – А я едва не забыла…

— Это неудивительно. Любой бы на вашем месте забыл обо всем после такой бурной… — Шуйский усмехнулся. — Ночи. Но идемте. Чем раньше мы поговорим с Кондратьевной, тем раньше отправимся отдыхать.

Он направил магический огонек к домику знахарки, а я пошла следом, стыдясь, что из-за меня Анатоль, вместо того чтобы идти спать, снова отправился в гости к Глафире. Последняя вряд ли обрадуется, что мы ее разбудим посреди ночи. Но до утра ни я, ни Шуйский, ждать не намерены.

Вот аллесианец подошел к двери и постучал. К моему удивлению, Глафира открыла сразу, будто только и ждала нас, стоя на пороге.

В проеме появилась ее голова. Льдистые глаза смерили взглядом сперва Шуйского, затем меня.

— Входите, — велела старуха, и мы с Анатолем приняли приглашение.

Уже в доме знахарка проковыляла к ближайшей лавке и, присев, устремила на нас зимний взор, от которого по спине пробежали мурашки.

— Что, — проговорила она, — детей вернули?

— Вернули, — ответил Анатоль. – Да разве вы сами не видели, когда в окно глядели? – спросил он насмешливо.

— А ты откель знаешь, что я в окно глядела? – с хитрым прищуром поинтересовалась старуха.

— Знаю, — уверенно произнес Шуйский. – Теперь выполните обещание. Расскажите этой девушке то, что обещали. То, что видели.

Глафира Кондратьевна вздохнула, поглядела на меня и потемнела лицом.

— Темная ты, девка, ой, темная. Не сама. Не тут. — Старуха подняла руку, сжала пальцы в кулак и стукнула себя по груди там, где билось сердце.

— У меня такая магия, — сказала я, глядя в ее голубые глаза, холодные, словно воды северного моря.

— Знаю я, какая у тебя магия. Знаю и откуда она в тебе взялась. Ведь мать твоя, и ее мать, да и никто из вашей семьи даром не обладал. Никто, кроме тебя, — подчеркнула Глафира.

— Значит, дар мне достался от отца, — рассудила я.

— Так-то оно так, — кивнула старуха соглашаясь. – Только кто был твой отец?

— Темный маг, — предположила я и застыла от вида хитрой улыбки, растекшейся по губам Кондратьевны.

— Нет, — покачала головой знахарка. – Не маг.

— Демон? – спокойно спросил Шуйский, а у меня все внутри похолодело. Не хотелось верить, что моя мама родила меня от чудовища! Но такое, видимо, могло быть.

— И не демон, — последовал ответ. – Его называют Проводником. Да, — кивнула Глафира. – Именно его я видела. Но ни лица не ведаю, ни имени не знаю. Он тот, кто приходит за темными душами, когда они переступают черту. Он тот, кто ловит сбежавших из преисподней. Он тот, кто указывает дорогу мертвым, если сбились с пути.

Мы с Анатолем переглянулись.

Проводник? Я даже не слышала ничего подобного. Но судя по выражению глаз Шуйского, стало понятно: в отличие от меня, аллесианец в курсе кто это. И вряд ли Анатоля обрадовала подобная новость.

— Ты уверена, старая? – сухо спросил знахарку Шуйский.

Глафира прочистила горло, затем фыркнула и ответила:

— Я еще никогда не ошибалась в своих видениях. Ее отец – проводник в мир мертвых. А вот что вам теперь делать с этими знаниями, решайте сами, — добавила она и указала нам на дверь.

Глава 14 Слезы ангелов

Княгиню устроили в доме старосты, выделив для нее отдельный угол. При Трубецкой осталась жена Никодима Кирилловича. Она же пообещала разбудить всех, если и, главное, когда княгиня проснется. Но я предполагала, что несчастная жертва демона проспит до самого утра. Поэтому без малейших зазрений совести, принялась устраиваться на ночлег в тесной комнатушке, выделенной старостой нам на двоих с Капитолиной.

Взбивая подушку и почти мечтая об отдыхе, я не заметила, как рядом оказалась Мала. Цыганка присела на край кровати и, дымя трубкой, посмотрела мне в лицо.

— Что? – спросила я, удерживаясь от зевка.

— Ты это мне? – проговорила сонная Гаркун. Рыжая ведьма скинула верхнюю одежду и, оставшись в одной ночной рубашке, забралась под одеяло.

— Нет. — Я покачала головой, а Мала произнесла:

— Надо поговорить.

— Сейчас? – Как же мне не хотелось вести беседы! Да я с ног падала от усталости и едва выдержала то ли ужин, то ли завтрак в доме Никодима Кирилловича и его жены Прасковьи. – До утра не подождет? – сделала попытку, но темная душа лишь головой покачала.

— Мне нужно поговорить с Баро, — сказала она. – Сейчас. Завтра мы уедем. Или вы уедете, — загадочно добавила цыганка. – Я должна понимать, что мне делать дальше, Софья. Возможно, мальчик знает, где сейчас табор, или подскажет, где он был до того, как Баро попал в лапы этой демоницы, — удивительно живо произнесла старуха.

— Завтра мальчик никуда не денется. — Я все еще мечтала о сне и косилась на кровать, в которой уже спала Капитолина. Наша с Малой беседа не смогла победить сонливость ведьмы, и рыжая спокойно засопела, подложив под щеку ладонь. Я же смотрела на темную душу и отчаянно хотела, чтобы она немного подождала. Но Мала была непреклонна.

— Сегодня, — отчеканила она и дыхнула мне в лицо призрачным дымом.

Я тоскливо кивнула и, накинув на плечи теплый плащ, поплелась за ведьмой из комнаты, размышляя над тем, что ради прихоти цыганки придется будить малыша. А ведь он-то ни в чем не виноват! Ему тоже крайне необходим отдых. Но как отказать цыганке? Я ведь обещала помочь ей. Вот и помогаю.

Эх, сон… прости. Надеюсь, что вернусь к тебе позже, подумала я, ступая по горнице, в которой на лавках спали хозяин дома, его старшие два сына и Харитон. Анатоля там не оказалось, и я не удивилась, когда, покинув дом, увидела, что Шуйский сидит на крыльце, задумчиво глядя в темноту, уже начавшую сереть на востоке.