Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Том 1. Стихотворения 1906-1920
Шрифт:

Апрель 1919

«От лихой любовной думки…»

От лихой любовной думки Как уеду по чугунке — Распыхтится паровоз, И под гул его угрюмый Буду думать, буду думать, Что сам Черт меня унес. От твоих улыбок сладких, И от рук твоих в перчатках, И от лика твоего — И от слов твоих шумящих, И от ног твоих, спешащих Мимо дома моего. Ты прощай, злодей — прельститель, Вы, холмы мои, простите Над . . . . . . . . .Москвой, — Что Москва! Черт с ней, с Москвою! Черт с Москвою, черт со мною, — И сам Свет-Христос с собой! Лейтесь, лейтесь, слезы, лейтесь, Вейтесь, вейтесь, рельсы, вейтесь, Ты гуди, чугун, гуди… Может, горькую судьбину Позабуду на чужбине На другой какой груди.

«Ты

расскажи нам про весну…»

— Ты расскажи нам про весну! — Старухе внуки говорят. Но, головою покачав, Старуха отвечала так: — Грешна весна, Страшна весна. — Так расскажи нам про Любовь! — Ей внук поет, что краше всех. Но, очи устремив в огонь, Старуха отвечала: — Ох! Грешна Любовь, Страшна Любовь! И долго-долго на заре Невинность пела во дворе: — Грешна любовь, Страшна любовь…

1919

«Маленькая сигарера…»

Маленькая сигарера! Смех и танец всей Севильи! Что тебе в том длинном, длинном Чужестранце длинноногом? Оттого, что ноги длинны, — Не суди: приходит первым! И у цапли ноги — длинны: Всё на том же на болоте! Невидаль, что белорук он! И у кошки ручки — белы. Оттого, что белы ручки, — Не суди: ласкает лучше! Невидаль — что белокур он! И у пены — кудри белы, И у дыма — кудри белы, И у куры — перья белы! Берегись того, кто утром Подымается без песен, Берегись того, кто трезвым — Как капель — ко сну отходит, Кто от солнца и от женщин Прячется в собор и в погреб, Как ножа бежит — загару, Как чумы бежит — улыбки. Стыд и скромность, сигарера, Украшенье для девицы, Украшенье для девицы, Посрамленье для мужчины. Кто приятелям не должен — Тот навряд ли щедр к подругам. Кто к жидам не знал дороги — Сам жидом под старость станет. Посему, малютка-сердце, Маленькая сигарера, Ты иного приложенья Поищи для красных губок. Губки красные — что розы: Нынче пышут, завтра вянут, Жалко их — на привиденье, И живой души — на камень.

Москва — Ванв, 1919–1937

«Твои руки черны от загару…»

Твои руки черны от загару, Твои ногти светлее стекла… — Сигарера! Скрути мне сигару, Чтобы дымом любовь изошла. Скажут люди, идущие мимо: — Что с глазами-то? Свет, что ль, не мил? А я тихо отвечу: — От дыму. Я девчонку свою продымил!

Весна 1919

«Не сердись, мой Ангел Божий…»

Не сердись, мой Ангел Божий, Если правда выйдет ложью. Встречный ветер не допрашивают, Правды с соловья не спрашивают.

1919

«Ландыш, ландыш белоснежный…»

Ландыш, ландыш белоснежный, Розан аленький! Каждый говорил ей нежно: «Моя маленькая!» — Ликом — чистая иконка, Пеньем — пеночка… — И качал ее тихонько На коленочках. Ходит вправо, ходит влево Божий маятник. И кончалось все припевом: «Моя маленькая!» Божьи думы нерушимы, Путь — указанный. Маленьким не быть большими, Вольным — связанными. И предстал — в кого не целят Девки — пальчиком: Божий ангел встал с постели — Вслед за мальчиком. — Будешь цвесть под райским древом, Розан аленький! — Так и кончилась с припевом: «Моя маленькая!»

16 июня 1919

«На коленях у всех посидела…»

На коленях у всех посидела И у всех на груди полежала. Все до страсти она обожала И такими глазами глядела, Что сам Бог в небесах.

16 июня 1919

Але («В шитой серебром рубашечке…»)

В шитой серебром рубашечке, — Грудь как звездами унизана! — Голова — цветочной чашечкой Из серебряного выреза. Очи — два пустынных озера, Два Господних откровения — На лице, туманно-розовом От Войны и Вдохновения. Ангел — ничего — всё! — знающий, Плоть — былинкою довольная, Ты отца напоминаешь мне — Тоже Ангела и Воина. Может — все мое достоинство — За руку с тобою странствовать. — Помолись о нашем Воинстве Завтра утром, на Казанскую!

18 июля 1919

«Ты думаешь: очередной обман…»

Ты думаешь: очередной обман! Одна к одной,
как солдатье в казармах!
Что из того, что ни следа румян На розовых устах высокопарных, — Все та же смерть из розовых семян! Ты думаешь: очередной обман!
И думаете Вы еще: зачем В мое окно стучаться светлым перстнем? Ты любишь самозванцев — где мой Кремль? Давным-давно любовный ход мой крестный Окончен. Дом мой темен, глух и нем. И семь печатей спят на сердце сем. И думаешь: сиротскую суму Ты для того надела в год сиротский, Чтоб разносить любовную чуму По всем домам, чтоб утверждать господство На каждом . . . . . .. Черт в моем дому! — И отвечаю я: — Быть по сему!

Июль 1919

Бабушка

«Когда я буду бабушкой…»

Когда я буду бабушкой — Годов через десяточек — Причудницей, забавницей, — Вихрь с головы до пяточек! И внук — кудряш — Егорушка Взревет: «Давай ружье!» Я брошу лист и перышко — Сокровище мое! Мать всплачет: «Год три месяца, А уж, гляди, как зол!» А я скажу: «Пусть бесится! Знать, в бабушку пошел!» Егор, моя утробушка! Егор, ребро от ребрышка! Егорушка, Егорушка, Егорий — свет — храбрец! Когда я буду бабушкой — Седой каргою с трубкою! — И внучка, в полночь крадучись, Шепнет, взметнувши юбками: «Koгo, скажите, бабушка, Мне взять из семерых?» — Я опрокину лавочку, Я закружусь, как вихрь. Мать: «Ни стыда, ни совести! И в гроб пойдет пляша!» А я-то: «На здоровьице! Знать, в бабушку пошла!» Кто хóдок в пляске рыночной — Тот лих и на перинушке, — Маринушка, Маринушка, Марина — синь-моря! «А целовалась, бабушка, Голубушка, со сколькими?» — «Я дань платила песнями, Я дань взымала кольцами. Ни ночки даром проспанной: Все в райском во саду!» — «А как же, бабка, Господу Предстанешь на суду?» Свистят скворцы в скворешнице, Весна-то — глянь! — бела… Скажу: «— Родимый, — грешница! Счастливая была! Вы ж, ребрышко от ребрышка, Маринушка с Егорушкой, Моей землицы горсточку Возьмите в узелок».

23 июля 1919

«А как бабушке…»

А как бабушке Помирать, помирать, — Стали голуби Ворковать, ворковать. «Что ты, старая, Так лихуешься?» А она в ответ: «Что воркуете?» — «А воркуем мы Про твою весну!» — «А лихуюсь я, Что идти ко сну, Что навек засну Сном закованным — Я, бессонная, Я, фартовая! Что луга мои яицкие не скошены, Жемчуга мои бурмицкие не сношены, Что леса мои волынские не срублены, На Руси не все мальчишки перелюблены!» А как бабушке Отходить, отходить, — Стали голуби В окно крыльями бить. «Что уж страшен так, Бабка, голос твой?» — «Не хочу отдать Девкам — мóлодцев». — «Нагулялась ты, — Пора знать и стыд!» — «Этой малостью Разве будешь сыт? Что над тем костром Я — холодная, Что за тем столом Я — голодная». А как бабушку Понесли, понесли, — Все-то голуби Полегли, полегли: Книзу — крылышком, Кверху — лапочкой… — Помолитесь, внучки юные, за бабушку!

25 июля 1919

«Ты меня никогда не прогонишь…»

Ты меня никогда не прогонишь: Не отталкивают весну! Ты меня и перстом не тронешь: Слишком нежно пою ко сну! Ты меня никогда не ославишь: Мое имя — вода для уст! Ты меня никогда не оставишь: Дверь открыта, и дом твой — пуст!

Июль 1919

«А во лбу моем — знай…»

А во лбу моем — знай! — Звезды горят. В правой рученьке — рай, В левой рученьке — ад. Есть и шелковый пояс — От всех мытарств. Головою покоюсь На Книге Царств. Много ль нас таких На святой Руси — У ветров спроси, У волков спроси. Так из края в край, Так из града в град. В правой рученьке — рай, В левой рученьке — ад. Рай и ад намешала тебе в питье, День единый теперь — житие твое. Проводи, жених, До седьмой версты! Много нас таких На святой Руси.
Поделиться с друзьями: