Том 1. Стихотворения

6. VIII.09

Рассвет («Как стая птиц, в пустыне одиноко…») *

Как стая птиц, в пустыне одиноко Белеет форт. За ним — пески, страна Нагих бугров. На золоте востока Четка и фиолетова она. Рейд солнца ждет. Из черных труб «Марокко» Восходит дым. Зеленая волна Стальною сажей, блестками полна, Качает мерно, плавно и широко. Вот первый луч. Все окна на борту Зажглись огнем. Вот пар взлетел — и трубы Призывно заревели в высоту. Подняв весло, гребец оскалил зубы: Как нежно плачет колокол в порту Под этот рев торжественный и грубый!

13. VIII.09

Полдень *

Горит хрусталь, горит рубин в вине, Звездой дрожит на скатерти в салоне. Последний остров тонет в небосклоне, Где зной и блеск слились в горячем сне. На баке бриз. Там, на носу, на фоне Сухих небес, на жуткой крутизне, Сидит ливиец в белом балахоне, Глядит на снег, кипящий в глубине. И влажный шум над этой влажной бездной Клонит в дрему. И острый ржавый нос, Не торопясь, своей броней железной В снегу взрезает синий купорос. Сквозь купорос, сквозь радугу от пыли, Струясь, краснеет киноварь на киле.

14. VIII.09

Вечер *

О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно Вот этот сад осенний за сараем И чистый воздух, льющийся в окно. В бездонном небе легким белым краем Встает, сияет облако. Давно Слежу за ним… Мы мало видим, знаем, А счастье только знающим дано. Окно открыто. Пискнула и села На подоконник птичка. И от книг Усталый взгляд я отвожу на миг. День вечереет, небо опустело. Гул молотилки слышен на гумне… Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

14. VIII.09

Мертвая зыбь *

Как в гору, шли мы в зыбь, в слепящий блеск заката. Холмилась и росла лиловая волна. С холма на холм лилось оранжевое злато, И глубь небес была прозрачно-зелена. Дым из жерла трубы летел назад. В упругом Кимвальном пенье рей дрожал холодный гул. И солнца лик мертвел. Громада моря кругом Объяла горизонт. Везувий потонул. И до бортов вставал и, упадая, мерно Шумел разверстый вал. И гребень, закипев, Сквозил и розовел, как пенное Фалерно, — И малахит скользил в кроваво-черный зев.

<9.VI.09>

Прометей в пещере *

Вокруг пещеры гул. Над нами мрак. Во мраке, Краснея, светятся глаза моей собаки. Огонь, и в них огонь! Из-под глухой стены, Где сбилось стадо коз, они устремлены За вход, в слепую ночь, на клики чад Нерея, Туда, где с пены волн, что прядают, белея, Срывает брызги вихрь, где блещут космы грив, Дымящихся внутри, и буйный их прилив Снегами топит брег. — Вот грохот колесницы Идет торжественно над темной высотой: Я глохну, я слежу крутящиеся спицы, Что мечут на бегу свой отблеск золотой, И слепну от огня. — Привет тебе, Державный! Теперь тебя твой враг приветствует как равный!

<10.VI.09>

Морской ветер *

Морского ветра свежее дыханье Из темноты доходит, как привет. На дачах глушь. И поздней лампы свет Осенней ночи слушает молчанье. Сон с колотушкой бродит — и о нем Скучает кто-то, дальний, бесприютный. Нет ни звезды. Один Юпитер мутный Горит в выси мистическим огнем. Волна и ветер с темных побережий Доносят запах ржавчины — песков, Сырых ракушек, сгнивших тростников. Привет полночный, ласковый и свежий, Мне чьей-то вольной кажется душой: Родной мечтам и для земли — чужой.

<8.VIII.09>

Сторож *

И снова вечер, сухо позлативший Дороги, степь и удлинивший тень; И бледный лик, напротив солнца всплывший; И четко в ясном воздухе застывший Среди бахчей курень. Стар сторож, стар! И слаб и видит плохо, А век бы жил!.. Так тихо в курене, Что слышен треск подсохшего гороха… Да что кому до старческого вздоха О догоревшем дне!

<16.VIII.09>

Берег *

За окном весна сияет новая. А в избе — последняя твоя Восковая свечка — и тесовая Длинная ладья. Причесали, нарядили, справили, Полотном закрыли бледный лик И ушли, до времени оставили Твой немой двойник. У него ни имени, ни отчества, Ни друзей, ни дома, ни родни: Тихи гробового одиночества Роковые дни. Да пребудет в мире, да покоится! Как душа свободная твоя, Скоро, скоро в синем море скроется Белая ладья.

<16.VIII.09>

Спор *

— Счастливы мы, фессалийцы! Черное, с розовой пеной, Пахнет нагретой землей наше густое вино. Хлеб от вина лиловеет. Кусок овечьего сыру, Влажно-соленый, крутой, горную свежесть хранит. «Крит позабыл ты, хвастун! Мастика хмельнее и слаще: Палуба ходит, скользит, парус сияет, как снег, Пляшут зеленые волны — и пьяная цепь рулевая, Скрежеща, вдоль бортов ползает ржавой змеей».

<17.VIII.09>

Звездопоклонники *

Мир не забудет веры древних лет. Звездопоклонники пустыни, На ваших лицах — бледный зной планет, Вы камни чтите как святыни. Ваш край до шлака пламенем сожжен, Ваш бог чертил столь грозные скрижали. Что никогда его имен Вы даже мыслить не дерзали. Как сон прошли Христос и Магомет. Вы и доныне не забыли Ночных служений таинству планет И безыменной древней Силе.

<1906–1909>

Прощание *

Поблекший дол под старыми платанами, Иссохшие источники и рвы Усеяны лиловыми тюльпанами И золотом листвы. Померкло небо, солнце закатилося, Холодный ветер дует. И слеза, Что в голубых глазах твоих светилася, Бледна, как бирюза.

<1906–1909>