Ты, светлая ночь, полнолунная высь! Подайся, засов, — распахнись,Тяжелая дверь, на морозный простор, На белый сияющий двор!Ты, звонкая ночь, сребролунная даль! Ах, если б не крепкая паль,Не ржавый замок, не лихой волкодав, Не батюшкин ласковый нрав!
ризы черные одели, —И ее в свой срок отпели,Юную княжну.Ангел келью затворил ей,Старец-схимник подарил ейСаван, пелену.Дни идут. Вдали от светаПодвиг скорбного обетаЗавершен княжной.Вот она в соборе, в раке,При лампадах, в полумраке,В тишине ночной.Смутны своды золотые,Тайно воинства святыеСветят на стенах,И стоит, у кипариснойДивной раки, с рукописнойКнигою, монах.Синий бархат гробно вышитСеребром… Она не дышит,Лик ее сокрыт…Но бледнеет он, читая,И скользит слеза, блистая,Вдоль сухих ланит.
В горах Сицилии, в монастыре забытом,По храму темному, по выщербленным плитам,В разрушенный алтарь пастух меня привел,И увидал я там: стоит нагой престол,А перед ним, в пыли, могильно-золотая,Давно потухшая, давным-давно пустая,Лежит кадильница — вся черная внутриОт угля и смолы, пылавших в ней когда-то…Ты, сердце, полное огня и аромата,Не забывай о ней. До черноты сгори.
Когда-то, над тяжелой баркойС широкодонною кормой,Немало дней в лазури яркойКачались снасти надо мной…Пора, пора мне кинуть сушу,Вздохнуть свободней и полней —И вновь крестить нагую душуВ купели неба и морей!
По снежной поляне,При мглистой и быстрой луне,В безлюдной, немой стороне,Несут меня сани.Лежу как мертвец,Возница мой гонит и воет,И лик свой то кажет, то кроетНебесный беглец.И
мчатся олени,Глубоко и жарко дыша,В далекие тундры спеша,И мчатся их тени —Туда, где конецСтраны этой бедной, суровой,Где блещет алмазной подковойПолярный Венец,—И мерзлый кочкарникВизжит и стучит подо мной,И бог озаряет лунойСнега и кустарник.
На Альпы к сумеркам нисходят облака.Все мокро, холодно. Зеленая река Стремит свой шумный бег по черному ущельюК морским крутым волнам, гудящим на песке, И зоркие огни краснеют вдалеке,Во тьме от Альп и туч, под горной цитаделью.
Дикий лавр, и плющ, и розы,Дети, тряпки по дворамИ коричневые козыВ сорных травах по буграм,Без границы и без краяМоря вольные края…Верю — знал ты, умирая,Что твоя душа — моя.Знал поэт: опять весноюБудет смертному даноЖить отрадою земною,А кому — не все ль равно!Запах лавра, запах пыли,Теплый ветер… Счастлив я,Что моя душа, Виргилий,Не моя и не твоя.
Синие обои полиняли,Образа, дагерротипы сняли —Только там остался синий цвет,Где они висели много лет.Позабыло сердце, позабылоМногое, что некогда любило!Только тех, кого уж больше нет,Сохранился незабвенный след.
На поморий далеком,В поле, ровном и широком, Белый мак цветет,И над пряхою-девицейВ небе месяц бледнолицый Светит в свой черед.А девица нитку сучит,Сердце сонной грезой мучит Да глядит вперед,Где до моря-океана,До полночного тумана Белый мак цветет.