Мятую красную феску мастер водой окропил,Кинул на медный горячий болван и, покрывшиМедною феской, формою с ручками, давит,Крутит за ручки, а красная феска шипитНа раскаленном болване…Твердая, теплая выйдет из формы она,Гордо наденешь ее и в кофейнеСядешь мечтать и курить, не стыдясь за лохмотьяИ за курдюк на верблюжьих штанах, весь в заплатах.Холодно, сыро, в тумане морской горизонт,В бухте зеленой качаются голые мачты,Липкая грязь на базаре,Горы в свинцовом дыму… Но цветут, розовеют сады,Мглистые, синие, сладостно дремлют долины…Женщина, глянь, проходя, сквозь сияющий шелковый газНа золотые усы и на твердую
Все снится: дочь есть у меня,И вот я, с нежностью, с тоской,Дождался радостного дня,Когда ее к венцу убрали,И сам, неловкою рукой,Поправил газ ее вуали.Глядеть на чистое чело,На робкий блеск невинных глазНе по себе мне, тяжело,Но все ж бледнею я от счастья,Крестя ее в последний часНа это женское причастье.Что снится мне потом? ПотомОна уж с ним, — как страшен он! —Потом мой опустевший дом —И чувством молодости странной,Как будто после похорон,Кончается мой сон туманный.
И скрылось солнце жаркое в лесах,И звездная пороша забелела.И понял он: достигнувший предела,Исчисленный, он взвешен на весах.Вот точно дуновенье в волосах,Вот снова сердце пало и сомлело;Как стынет лес, что миг хладеет тело,И блещет снегом пропасть в небесах.В епитрахили, в поручах, с распятьем,От скудного, последнего тепла,Навстречу чьим-то ледяным объятьям,Выходит он из темного дупла.Трава в росе. Болото дымом млечнымЛежит в лесу. Он на коленях. С Вечным.
Гранитный крест меж сосен, на песчаномКрутом кургане. Дальше — золотойГорячий блеск: там море, там, в стеклянномПросторе вод — мир дивный и пустой…А крест над кем? Да бают — над Русланом.И сходят наземь с седел псковичи,Сымают с плеч тяжелые мечиИ преклоняют шлемы пред курганом,И зоркая сорока под крестомКачает длинным траурным хвостом,Вдоль по песку на блеске моря скачет —И что-то прячет, прячет…Морской простор — в доспехе золотом.
Край без истории. Все лес да лес, болота,Трясины, заводи в ольхе и тростниках,В столетних яворах… На дальних облаках —Заката летнего краса и позолота,Вокруг тепло и блеск. А на низах уж тень,Холодный сивый дым… Стою, рублю кремень,Курю, стираю пот… Жар стынет — остро, сыроИ пряно пахнет глушь. Невидимого клираТончайшие поют и ноют голоса,Столбом толчется гнус, таинственно и слабоСвистят в куге ужи… Вот гаснет полосаЧуть греющих лучей, вот заквохтала жабаВ дымящейся воде… Колтунный край древлян,Русь киевских князей, медведей, лосей, туров,Полесье бортников и черных смолокуров —И теплых сумерек краснеющий шафран.
С востока дует холодом, чернеет зыбь рекиНапротив солнца низкого и плещет на пески.Проходит зелень бледная, на отмелях кусты,А ей навстречу — желтые сосновые плоты.А на плотах, что движутся с громадою рекиНапротив зыби плещущей, орут плотовщики.Мужицким пахнет варевом, костры в дыму трещат —И рдеет красным заревом на холоде закат.
Он видел смоль ее волос,За ней желтел крутой откос,Отвесный берег, а у ногВолна катилась на песок,И это зыбкое стеклоГлаза слепило — и теклоОпять назад… Был тусклый день,От пролетавших чаек теньЧуть означалась на песке,И серебристой пеленойТерялось море вдалеке,Где небеса туманил зной;Был южный ветер, — горячоЕй дуло в голое плечо,Скользило жаром по литымНогам кирпично-золотым,С приставшей кое-где на нихПерловой мелкой шелухойОт стертых раковин морских,Блестящей, твердой и сухой…Он видел очерк головыНа фоне бледной синевы,Он видел грудь ее. Но вотНакинут пламенный капотИ легкий газовый платок,Босую ногу сжал чувяк, —Она идет наверх, где дрокВисит в пыли и рдеет мак,Она идет, поднявши взглядТуда, где в небе голубомВстают сиреневым горбомОбрывы каменных громад,Где под скалистой крутизнойСверкает дача белизнойИ смольно-синий кипарисВерхушку мягко клонит вниз.
Полночный звон степной пустыни,Покой небес, тепло земли,И горький мед сухой полыни,И бледность звездная вдали.Что слушает моя собака?Вне жизни мы и вне времен.Звенящий сон степного мракаСамим собой заворожен.