Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932
Шрифт:
Разъезд *
I
Дрожит осенний воздух винный. Бескрайно море. Тишина. В последний раз на пляж пустынный Приходит Настя Дурдина. В воде студеной плещет робко Порозовевшею стопой… Опять в Париж — массаж, и штопка, И суп с перловою крупой. Бор скован сизой полутьмою, На каждом камне — Божья кисть… Но что же делать здесь зимою? Не камыши ж на пляже грызть. Она в раздумье полусонном… Под
II
Мул везет по шоссе чемоданы,— Навалили горой — наплевать… Чужестранцы… Наедут и схлынут. А другие приедут опять. В чемоданах купальные тряпки, И спиртовки, и русский роман. А вверху жестяная коробка Тарахтит, как лихой барабан. На двуколке французская баба Сонным басом кричит на мула. Ветер старые фиги качает, Над холмами пушистая мгла… А вдоль пляжа бредут русопеты. Дети тащат под мышкой кульки, Старичок в допотопном пальтишке На ходу поправляет носки. Кто-то в море заехал ботинком, Чертыхнулся и сел на песок. Худосочная хмурая дева Обернулась на дальний мысок. Вот и будки — стоят, как солдаты, На пустое глядят казино. Пальма жалкие перья топорщит, В море — холодно, пусто, темно… Посчитались: никто не растаял. Старичок зонтик с палкой связал. За платаном игрушечный домик, Бледно-розовый тихий вокзал. В Борме *
I
Борм — чудесный городок, Стены к скалам прислонились, Пальмы к кровлям наклонились, В нишах тень и холодок… Реет замок в вышине. За террасою у школы Скат зеленый и веселый С тихим морем в глубине… Как цветущий островок, Дремлет Борм в житейском шторме, Но всего прекрасней в Борме Смуглых девушек венок. Ах, какие здесь глаза! Щелкнут черные ресницы,— И до самой поясницы Так и вздрогнешь, как лоза… Поступь, каждый поворот… Что ни девушка — Диана. Стань на камень у фонтана И смотри, разинув рот. Но присядь-ка к ней рядком: От божественного тела Нестерпимо, одурело Так и пышет чесноком! II
Сижу на площади в кафе, Под тентом вьются мошки… У ног сидят и смотрят в рот Три инвалидных кошки. Одна, — хозяин объяснил,— Автомобилем смята. Другой отъели крысы хвост,— Жестокая расплата! У третьей сбоку вырван клок, Дуэль с бульдогом в роще… У всех у трех горят глаза, Все три, как ведьмы, тощи. Прозаик на такую тварь Взглянул бы равнодушно, Но я, поэт, могу ль при них Жевать свой сыр
насущный. Скормил уродам весь кусок, А сам глотаю слюни. Зато душа моя чиста, Как бабочка в июне… Три кошки лижут животы, Смотрю на скалы фатом… Приятно, черт возьми, порой Быть знатным меценатом. III
С детства люблю захолустные лавки… Пахнет корицею, луком и воском. Кот круглорожий сидит на прилавке,— Сытая спинка подернута лоском. Глажу его, словно давнего друга… Что же купить мне: тетрадку иль свечку? Кактус за дверью вздымается туго, Лента дороги сбегает к крылечку. Школьницы — две черноглазые мышки — Горсть переводных купили картинок. Старенький ксендз в запыленном пальтишке Щупает связку холщовых ботинок… Черт меня знает, зачем мне все это… Сердце пронизано завистью смутной. Как старомодная сказка поэта, Мирный клочок этой жизни уютной. Лавочник толстый с отцовской улыбкой Мне завернул шоколадную плитку. Ленты мимозы качаются зыбко, Месяц в небесную выплыл калитку… Что же стою на щербатом пороге? К дьяволу! Лавка, как лавка… Видали. Мало ль своей, настоящей тревоги, Мало ль своей, неизбывной печали… ЛЕТНИЙ ДНЕВНИК *
Из летней тетради *
I
Пьяный мотылек
На ночной веранде столик. Лампа. Алый блеск вина… Мотылек, ты алкоголик! Ты упьешься допьяна… Но припал он и не слышит,— Восемнадцатый глоток! Ветер крылышки колышет, Жадно ходит хоботок. Обсосал края бокала И в вино свалился вниз. «Нет блаженнее финала»,— Тихо молвил бы Гафиз. II
Душ
В саду расплавленная лава. На кухне — пекло, в спальне — сушь. Но там, под елкою, направо — Прохладный душ. В кругу рогож, как хризантема, Стою, глаза потупив ниц. Над головою — диадема Из зыбких спиц. Бокам свежей… Трясется будка. Я наслаждаюсь, грудь раздув. Но вот из-под рогожи утка Продела клюв. Все подбирается поближе,— Кряхтит и плещется у ног. Как стали девушки бесстыжи! Помилуй Бог… III
Парадокс
Кричит котенок, просится: «Возьми!» Ну что ж, поняньчу, пусть не плачет. И пес перед дверьми Припал к ногам и нос в колени прячет. Коза под деревом, веревку натянув, Вытягивает морду благосклонно, И старый гусь, склонив учтиво клюв, За мной шагает, словно бонна! Земные парадоксы странны… Как разобраться в этакой причуде? В Париже — озверели люди, А здесь, в глуши, — скоты гуманны. IV
Постирушка
Все на свете условно… У колодца в корыте Я стираю любовно Носовые платки. Осы вьются над чубом. Пена брызжет в ресницы… В упоенье сугубом Полощу и свищу.
Поделиться с друзьями: