Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932
Шрифт:
* * *
«Вот вам для иллюстрации: Студент мне брюки старые Принес перевернуть,— Какой-то добрый родственник С попутчиком из Латвии Прислал ему в презент. Материя английская,— Пускай доносит юноша, Студент ведь не маркиз… Ушел. Я брюки вывернул, Взглянул на них внимательно: Уже перелицовано! Хорошенькая жизнь…» * * *
Скрестил Арон Давыдович Худые пальцы медленно И вкось на Львова хмурого Взглянул из-под очков. IX
«Что,
* * *
«Не в этом дело, душечка,— Дантист ответил горестно.— Заела окончательно Меня зубрежка подлая,— Ни памяти, ни сил. Извольте-ка, почтеннейший, Все города французские С названьем департаментов Запомнить наизусть… А реки, а колонии? А физика паршивая? А алгебра проклятая? А чертовый диктант?.. Легко ли?.. Вы подумайте,— Ведь мне за пятьдесят». * * *
Как на ворота новые Глядит в недоумении Баран остановившийся, Так на дантиста кислого Уставился Козлов. Не впал ли врач в младенчество? Как будто преждевременно… Иль клепки расшаталися От переутомления,— Одна с другою спутались И прыгают козлом… * * *
«Ужель не понимаете? — Сказал дантист с досадою.— Не всю же жизнь поденщиком Я во французской клинике Обязан зубы драть… Для прав, уж третий месяц я С племянницей-студенткою Готовлюсь на бошо. Ух, строгая племянница! Инспектор гимназический, Мучитель мой стариннейший, Младенец перед ней… — Ведь вы ж не мальчик, дяденька, — Уроки задает. Диктовка ли французская, Уж ни одной ошибочки Она мне не простит,— А у меня их, знаете, Как на собаке блох… Зубрю, потею, мучаюсь, Сижу над хронологией, — Перед уроком выдолблю, Отвечу ей „на ять“,— А через день все вылетит, Как дым, из головы… Видали вы, любезнейший, Как жук ползет вдоль прутика? До верхней точки тянется, В траву свернется кубарем — И снова начинай!» * * *
Козлов халву рассматривал, Чесал перстом под шляпою И думал, морща нос: — Ох, быт наш фантастический, Цыганский, жюлеверновский, Ногами кверху вздыбленный Наш эмигрантский быт… Ведь если б мне, газетчику, Не приведи Ты, Господи, Для ради прав писательских Пришлось сдавать бошо,— Простое уравнение С двумя лишь неизвестными Ей-богу б не решил! X
В редакцию за справками Пришла душа потертая: Субъект с глазами горлинки, С бородкой русым штопором, С продрогшим красным носиком, — Смесь институтки с Гаршиным, На каблуках расплюснутых, В брезентовом пальто… Стал в очередь в простеночке И на пустую вешалку Лирически-стоически Уставился, как карп. * * *
«Вот кандидат в счастливые,— Шепнул Попов приятелям.— Давайте побеседуем С
ним где-нибудь в чуланчике,— Ведь все-таки — улов…» «А чем он занимается?» — Спросил Козлов скептически. «Изобретатель, душечка,— А проще — птица Божия, Попавшая в силки…» * * *
Под кипами газетными, Торчащими вдоль полочек От пят до потолка, Присела личность кроткая, Потерла руки потные И начала доклад: «Второй уж год слоняюсь я По разным учреждениям, А толку ни на грош… Идея очень ясная: Все люди злятся, бесятся, Волнуются, кипят… Мужья и жены ссорятся, Юристы и политики, Поэты и любовники Бурлят чрезмерным пафосом,— И так до бесконечности Везде — в любой стране… Пять лет вертел мозгами я, Как для людей использовать Избыток сей энергии? И наконец нашел! Прибор мой магнетический В любой квартире, комнате Любой избыток страстности,— Любви ли, споров, ревности,— Вмиг переводит полностью В полезную энергию, В комплекс рабочих сил… Мой аппарат поставивши, Теперь семейство каждое Себя своими силами Сумеет вентилировать, Согреть и отопить…» * * *
«Идея гениальная! — Сказал Козлов, опасливо Свой табурет расшатанный Отодвигая вбок.— А сколько ж средств вам надобно, Чтоб ваше изобретенье Пустить скорее в ход?» Изобретатель встрепанный Взглянул глазами горлинки На мутное окно: «С рекламой и конторою Три миллиона с четвертью. Уж все пути намечены,— Ведь пустяки же, в сущности,— Да кризис помешал…» И, гордо носик вскинувши, Он вышел в коридор. * * *
К Попову наклонившися, Львов проронил медлительно: «Ваш кандидат в счастливые, Пожалуй, не того-с… Его бы в санаторию На девять-десять месяцев, А после подучить. Тогда б, пожалуй, выдумал Сей Эдисон стремительный Какой-нибудь практический Полезный аппарат,— Машинку для доения Мышей иль комаров». XI
Во сне какая ж логика: В ночной рубашке вздувшейся Стоит Козлов и ежится На крыше за трубой И слушает звенящие Ночные голоса… * * *
«Я, никому не ведомый Иван Петрович Кругликов В глуши Прованса Верхнего На шахтах алюминевых Пять лет тружусь как вол… Пиши меня в счастливые: Весь день гружу в вагончики Руду я темно-рыжую. Как черт, я весь коричневый От пят до головы… А вечерами хмурыми Я борщ в бараке стряпаю И на леса угрюмые, Закатом окаймленные, Смотрю в окно, как сыч. Пиши-пиши, записывай, Газетная душа…» * * *
«Алло! А я под Ниццею Ночным слоняюсь сторожем… Днем сплю в своей каморочке, Как каменный, — без снов. Ночами охраняю я Пустые виллы мертвые… Присяду под террасою,— Мимозы вьются, треплются, Грохочут волны дальние… Ботинками пудовыми От холода стучу. Ох, думы, думы темные, Как море, неуемные, С заката до зари… Пиши-пиши, записывай, Чернильный человек!»
Поделиться с друзьями: