Торжество любви

— Принеси что-нибудь влажное — полотенце или простынку. Я заверну ее, чтобы снизить температуру.

Когда он принес мокрое махровое полотенце, Бетани завернула в него малышку и попросила Николаса включить вентилятор и направить на пол струю прохладного воздуха.

Он беспрекословно выполнил все, что она просила.

— Что с ней?

— Я не медсестра, но, похоже, что у нее солнечный удар. Она сегодня была слишком долго на солнце. Как только температура спадет, мы тут же отвезем ее в больницу.

— Как могло такое случиться? Бетани нахмурилась, заранее зная, что, услышав ее объяснение, Николас очень рассердится.

— Мари оказалась на солнце из-за настойчивости Ланы, которая во что бы то ни стало, хотела фотографироваться с ней. — Она с болезненной гримасой взглянула на Николаса. — Это я виновата.

Он покачал головой.

— Нет, это не твоя вина. Зная характер Ланы, я должен был остерегаться ее выходок. Если уж она вбила что-нибудь себе в голову, то никакая сила ее не остановит. Кто виноват, так это я — ее и близко нельзя было подпускать даже к садовой калитке. Но больше этого не повторится! — Он прижался губами к лобику Мари. — Мне кажется или у нее, в самом деле жар немного спал?

Бетани снова смерила малышке температуру.

— Ты прав. Теперь можно отвезти ее в больницу.

— Я подгоню машину к парадному входу, а ты сложи все необходимое в сумку.

Сборы не заняли много времени. Подумав, Бетани положила некоторые вещи, которые могут понадобиться ей и Николасу, если пребывание в больнице затянется. Она немного успокоилась, увидев, что личико Мари приобрело естественный цвет и дыхание стало ровнее, но, все же лучше показать ее врачу, чем мучиться сомнениями.

Николас был очень расстроен случившимся,

Бетани поняла это по напряженным плечам и мрачному виду, с каким он вел машину.

— Это ее первая серьезная болезнь? — спросила Бетани.

Он кивнул.

— Меня предупреждали, что малыши довольно часто болеют.

— И выздоравливают, — твердо сказала она. Но ее слова его не убедили, и пока доктор Сайдбурус обследовал Мари, он сильно нервничал. Доктор подтвердил, что у ребенка небольшой солнечный удар.

— Вы все сделали правильно, — похвалил он Бетани. — У вас есть опыт работы с грудными детьми?

Она кивнула.

— Я работаю в детском приюте в Мельбурне.

— Совсем не обязательно оставлять Мари на ночь в больнице. Она чувствует себя хорошо, и температура у нее почти нормальная, — проворчал Николас, когда они вернулись в комнату ожидания.

Бетани удивленно посмотрела на него.

— Доктор оставил ее здесь из предосторожности.

Лицо Николаса стало холодным и угрюмым.

— Он заигрывал с тобой!

Как это ни странно, но от его ревности настроение у Бетани поднялось.

— Он все, сделал правильно. Только утром можно будет с уверенностью сказать, что девочка здорова.

— Зачем нам сидеть всю ночь в комнате ожидания, если через дорогу есть отель? У них висела табличка, что имеются свободные места. Я сам видел, когда мы проезжали мимо.

Бетани запротестовала:

— Ну, гостиничный номер мне не по карману! Я поистратилась. — Этим утром она перевела на счет брата свой первый взнос.

— Плачу я, — настаивал Николас. Она стала с ним спорить, но он только смотрел на нее и качал головой.

В гостинице были свободные места, но неожиданно возникла довольно щекотливая проблема. Оказалось, что в этот поздний час свободной оставалась лишь одна комната.

— Хорошо, нам подходит, — заявил Николас, стараясь не смотреть на Бетани.

— Что это, Николас? — воскликнула она, когда они остались наедине. Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Другой мебели, пригодной для сна, здесь не было.

— Это одноместный номер, — пожал плечами Николас.

Он подошел к бару и налил себе виски, разбавив его ледяной водой.

— Вам налить? — спросил он хриплым голосом.

Какой странный у него голос, подумала она.

— Нет, спасибо. Что с вами? — Тут ее осенило. — А, это из-за Мари? Ну, у нее всего лишь легкое недомогание. Вот увидите, утром она будет совершенно здорова.

Николас выпил виски залпом.

— Я знаю.

Бетани почувствовала, как у нее запылали щеки.

— Надеюсь, вам стало лучше? Он сжал ее в объятьях.

— Показать вам, насколько мне лучше? — И прежде чем она опомнилась, он поднял ее на руки, пронес через всю комнату и опустил на кровать.

Бетани барахталась, провалившись в пышную мягкую постель, напрягая все силы, чтобы сесть. Так-то отплатил он за ее старания успокоить его!

— Вы меня не так поняли! — воскликнула она.

— Это вы меня не так поняли! — парировал он, с ухмылкой склоняясь над ней. — Успокойтесь, я уступаю кровать вам, а сам буду спать в кресле, положив ноги на кофейный столик.

Его слова привели ее в смятение. В ней боролись два чувства — облегчения, что все обошлось, и разочарования. Пожалуй, разочарование было сильнее. Бетани мысленно прикинула, как расположится в кресле человек в шесть футов ростом, да и кресло было неудобное.

— Кровать довольно широкая, на ней вполне поместятся два человека.

— Я бы не сказал, что это удачная мысль. Она собралась, как перед прыжком.

— Но вы сами сказали, что уже не маленький. Давайте подойдем к этой проблеме, как взрослые люди.

Николас мрачно посмотрел на нее.

— Именно это меня и беспокоит. Вы достаточно взрослая, чтобы делить постель с мужчиной чисто платонически.

— Так вы боитесь, что не справитесь с собой? — Она получила массу удовольствия, поняв, что он вот-вот сорвется.

Он обиделся.

— У меня все под контролем.

Сердце Бетани учащенно забилось, но внешне она оставалась совершенно спокойной.

— И у меня тоже. Так в чем же дело? Он отвернулся к окну.

— Зачем мы тратим время на эти рассуждения? Поверьте, я валюсь с ног от усталости и слишком измотан, чтобы приставать к вам, так что подвиньтесь. Я сплю на правой стороне.

Бетани сползла с кровати, чтобы найти в сумке футболку, которую взяла на случай, если придется всю ночь просидеть в больнице.