Три дня иного времени

– Вечером придут ваши подруги - это во сколько же вечером?
– первым нашёлся Август.

– Давайте посчитаем, - я выдохнула с облегчением оттого, что мы миновали это напряжение. Человек - существо земное, чистым духом ему жить очень утомительно.
– Когда мы встретили Анжелу, она шла в 'Сказку', значит, экзамен у всех уже приняли. Ну, допустим, посидят они там до трёх, а после ко мне соберутся...

– Уже собрались: три часа.

– Если собрались, то через полчаса будут, а если в магазин зайдут, то в четыре. Вы ведь... их дождётесь? Пожалуйста, - прибавила я очень тихо.

– У вас есть... какая-то особая причина, по которой вы пр'oсите, чтобы я остался?
– догадался он.

– Вы их боитесь?

– Я, во-первых, себя боюсь, - заявила я бесхитростно.
– Это я с вами хорошая и умная советская девочка, а с ними вина напьюсь и буду песни орать.

– Хотите, чтобы я приглядел за вами?

– Не улыбайтесь, и хочу. А ещё, во-вторых, я боюсь, что Никита приедет тоже, и поэтому...

– Я ничего не знаю про вашего Никиту, - рассудительно заметил Август.
– Поэтому вам придётся объяснить ситуацию, чтобы я хоть понимал, что мне нужно делать, а чего лучше не делать...

– Да, придётся, и я понимаю, но мне стыдно, потому что... Вы не поднимете меня на смех? И никому другому не расскажете?

– Чего вы ждёте, Вероника: неужели я отвечу 'да'? Да мне и некому рассказывать. Там, где я живу, это мало кого заинтересует...

– Верно: кому там в Новосибирске интересны мои проблемы!
– сообразила я.
– Я уже почти начала, только не торопите меня, дайте мне с духом собраться...

XII

И я, собравшись с духом, рассказала моему гостю всё: как на первом курсе познакомилась с Никитой, тогда студентом мединститута, у кого-то в гостях, как заслушивалась его песнями и дерзкими речами на грани антисоветчины, как влюбилась в него без памяти, как он стал выделять меня среди прочих девчонок, как мы проводили время вместе, как однажды...

– Остановитесь, - ласково попросил Август.
– Можете перепрыгнуть этот кусок. Я догадываюсь, что будет дальше, и вам совсем не обязательно...

– Нет, нет, нет!
– воскликнула я вся пунцовая.
– Как вы смеете меня перебивать! Простите, ох, тыщу раз простите!
– тут же прибавила я покаянно.
– Вы ведь простили? Мне трудно, очень трудно сейчас, поэтому будьте снисходительны. Тогда так и не случилось ничего, хотя уже почти случилось, я тогда от его поцелуев как шальная стала, но потом, когда дошло уже до главного, когда он решил, что ему уже всё теперь можно, то...

Я спрятала лицо в ладони от стыда и так сидела минуты две.

– А мне, думаете, легко это слушать?
– каким-то бесцветным голосом заметил Август.

– Судя по вашему голосу, так вам вообще наплевать, - всхлипнула я.

– Нет, вы ошибаетесь.
– Август осторожно взял мою левую руку и потянул её к себе (я не сопротивлялась). Прикоснулся к ней губами. Даже не поцеловал, а только губами коснулся, так, как мама касается губами младенца. Всё это и трёх секунд не заняло, но сердце у меня замерло от радости и испуга на все эти без малого три секунды. Поскорей и боязливо я подтянула свою лапку к себе.
– Не надо, не рассказывайте, зачем? Не довёл Бог до греха, и то хорошо.

– Снова вы везде с вашим богом суётесь, - шмыгнула я носом.

– Это просто выражение в духе русского языка, и это не я суюсь, а русский народ.

– Меня просто тогда оскорбило, что он на меня как вещь посмотрел, захотел взять как вещь, понимаете?! И ещё грубость, хоть я сама, конечно, не тургеневская девочка, но есть ведь предел...

– Понимаю, правда, конечно, в меру сил. Подозреваю, что нужно девушкой стать, чтобы всё это понять и почувствовать в полной мере... А дальше?

– А дальше подкарауливания, и письма, два письма было, и телеграммы, и звонки, помню, он мне как-то позвонил и объяснял в трубку, так спокойно, деловито так объяснял, как я глубоко ошибаюсь, потому что он, то есть Никита, - самый лучший человек нашей эпохи, ну, в масштабах города как минимум, совесть города, видите ли, такой Сахаров в миниатюре, и мне пришлось сказать, что я сейчас попрошу отца, отец приедет к нему домой и очень внимательно выслушает его теорию про мини-Сахарова, и только после этого Никита немного вошёл в рамки. Вот. Уффф! Кажется, я всё рассказала, всё основное. И теперь, если...

Меня перебил звонок. Не в дверь, а телефонный.

Со стучащим сердцем я дошла до коридора, сделала глубокий вдох и только после этого взяла трубку.

– Да? Танюшка! Что? Правда? Как жаль! Оля и Лида, значит... Да, конечно, кулачки держим. (Будто и не я произносила все эти слова, и каким-то чужим фальшивым голосом они для меня звучали.) Да, не по-товарищески, само собой. Так завтра и решим? Спасибо, что позвонила, целую!

Я положила трубку и вернулась в комнату, прикусив губу.

– Что вы как осунулись?
– приветливо спросил Август.

– Лида Шестакова и Оля Межуева сдали сегодня на 'неуд', поэтому сегодня вечеринки по случаю 'экватора' у меня дома не будет, - пояснила я.
– Не по-товарищески. Завтра утром они пересдают, пойдут к Железной Клаве на дом, завтра и решим.

– А вы почему огорчились?

– Потому что...

Понимающе мы поглядели друг на друга, затем оба, не сговариваясь - в окно, за которым уже заканчивался короткий зимний день.

– Вы прямо сейчас уедете?!
– вырвалось у меня.

– Д-да, наверное, имеет смысл, - подтвердил гость.
– Я ведь ещё номер не снял...

– Как?
– я широко распахнула глаза.
– Вы не в ведомственном общежитии разве?

– У меня такое своеобразное ведомство, что у вас в городе и филиалов его нет.

– Ну да, Академия наук, ясное дело... Так в гостиницу - а номер вы забронировали?!

– Нет, надеюсь, что найду свободный. Вот сейчас и проверим. А в чём проблема: что, у вас в городе мало гостиниц?

– Три или четыре!
– выкрикнула я.
– Боже мой, Август Александрович! (Это его отчество я прибавила уж совсем в сердцах.) Где-где у вас ума палата, а где - как дитё малое! И в зимние каникулы вы надеетесь, что просто так придёте с улицы в гостиницу и получите номер? Ага, ещё чего!

Решительным шагом я направилась в кабинет отца и вернулась с толстой серой книжкой.

– Держите телефонный справочник! Держите и звоните прямо сейчас! Может быть, повезёт... Телефон в коридоре, гостиницы на пятнадцатой странице. Все четыре, как в том анекдоте про китайские танки. Простите, пожалуйста, что я так распоряжаюсь, но я же за вас беспокоюсь, неужели не ясно? Ну что: хотите, я сама позвоню?

– Нет, я сам, а за телефон очень благодарю вас.

Август ушёл в коридор звонить. Я присела на самый краешек кресла, сжав левую руку в кулачок и обхватив правой, и слушала, и слышала с небольшими вариациями одну и ту же фразу:

– Здравствуйте, гостиница 'Ярославль'? Я бы хотел забронировать номер... нет совсем? За любые деньги? Извините, всего хорошего.

– Здравствуйте, гостиница 'Турист'? Я бы хотел за... Простите.

– Здравствуйте, го... Что, и у вас нет номеров?

– Здравствуйте, это гостиница цирка?

Негнущимися шагами я вышла в коридор и нажала на пластмассовый рычаг сброса. Света Август не зажёг, и в темноте я еле могла разглядеть его лицо.

– Вы не поедете в гостиницу цирка, - прошептала я.