Три подруги и все-все-все

— Может быть, она просто притворялась? — предположила Симона, ничего не отрицая и щурясь на солнечные лучи, отображающиеся от окон дома напротив.

— Может быть, — согласилась я. — Но зачем?

— Чтобы ты потеряла бдительность, положившись на артефакт, — Симона практически слово в слово огласила мысли, которые посещали и мою голову.

— Но как она могла знать, что появится возможность сразу же проверить его действие? Если только это не она была в сговоре с кудрявым незнакомцем. И в этом даже можно найти смысл: Руська работает в картинной галерее. Связь с заляпанным краской юным художником более, чем очевидна. Но тогда и стук в квартире наверху был её затеей. А это как-то… не складывалось! К тому моменту я уже утвердилась в мысли, что у тебя каким-то образом получается выдавать себя за неё.

— Ладно, что дальше? — согласно кивнула Симона.

— Дальше… дальше я подумала, зачем всё так усложнять, если Фируса просто могла сказать мне правду? Единственным ответом было: «не могла». Что-то её удерживало, или кто-то. Возможно, ты, возможно, кто пострашнее. Потом я подумала вот о чём: перед ней поставили задачу подружиться со мной и сделать так, чтобы всегда находиться рядом. Но не слишком ли это сложно для ребёнка? Совет не мог этого не осознавать. И они просто обязаны были отправить кого-то с ней. Они и отправили. Тебя.

— Молодец, — благосклонно похвалила Симона. — Чтобы сообразить тебе понадобилось больше десяти лет. Но, наконец-то, дошло.

— Ага, дошло, — хмыкнула я, рассматривая такой знакомый профиль с чистыми и чёткими линиями. — Близнецы, да? Ты действительно старшая сестра, но старше ты всего на несколько минут. Отсюда и страшная обида на жизнь. Почему ты должна отдуваться за двоих? Ты была зла и подсказала старикам привлечь ещё и Руську к службе на них. Чего это она прохлаждается, пока ты пашешь? Отсюда же растут ноги и у вашей взаимной неприязни.

— Верно, — коротко ответила Симона.

— Вот только заколка в твоём случае была бесполезной, — закончила я мысль. — Потому что вы и так одинаковые. Значит, её задача заключалась в другом?

— Возможно, — довольная улыбка тронула губы старшей музы.

— Я всё никак не могла понять, зачем Фируса дала мне украшение, — продолжала рассуждать я. — В этом не было смысла. Ведь чаще всего тебе не нужно было воздействовать на меня магией, — покачала головой, удивляясь самой себе.

— Мне требовалось лишь умело притворяться собственной сестрой. Но не я была целью. В открытую Фируса сказать не могла, боялась быть услышанной.

— Кем?

— Не знаю, — легко соврала Симона, даже не скрывая, что врёт. — Думай.

И я начала думать. Вслух.

— Это ты принесла в мою квартиру кофе с ядом, которым попотчевался Гриша. Ты ничем не рисковала. И не боялась промахнуться с жертвой. Я растворимый не пью, тебе это было известно. Сама ты его пить не собиралась, конечно же. Нисе он бы вреда не причинил, взбреди ей в голову полакомиться дешёвой кислятиной. Максимум живот бы скрутило. И когда Гриша заявился в гости последний раз, ты тоже была там. Не знаю, как ты собиралась заставить его выпить, но подсуетилась госпожа удача. Он сам напился. Кстати, как он вкуса-то не заметил?

— Особый сорт, специально выводили, — глядя вдаль, ответила спокойная Симона.

— То есть, у вас есть свой ручной ботаник, — покивала я. — Орхидея, случайно, не его?

— Орхидея? — переспросила Симона так, словно и думать о ней забыла. Или вообще никогда не начинала. — Ты про цветок, который украла Фируса?

— Она его украла? — пришла моя очередь удивлённо поднимать брови.

— Ну, да. Правда стащила не у меня.

— А у кого?

Симона отвернулась.

— У главы Совета. Зачем передавать его тебе, да ещё с такими сложностями, понятия не имею. Знаю только, что пыльца на орхидее особенная. Один из эффектов — сексуальное возбуждение. Наверное, сестра хотела что-то тебе сказать. Возможно, намекнуть на Совет или на того, кто Советом управляет. — Зотиков?

— Кто? — лениво откликнулась Симона.

— Журналист. И седна. Чудный наборчик с их-то мстительным характером.

— А-а-а-а, ты про этого парня, — смекнула муза. — Знаю о нём.

— Он сказал, что хотел меня убить.

— Угу. Только мы здесь ни при чём.

— А кто причём?

— Ты, — заявила она. — Помнишь убитую сирену?

Я ограничилась кивком.

— Он был влюблён в девчонку. Они познакомились во время одного из её выступлений. Когда узнал, что она умерла, решил, это ты виновата. Узнала о её сути и донесла родственникам. Вы же результаты своего расследования по радио не объявляли, на телевидение бегущей строкой не пускали. А ещё парень видел, как ты выходила из дома Элли, потом узнал о твоём знакомстве с бывшим любовником её сестры и решил воздать тебе по заслугам. Для этого начал искать того, кто согласится чуть-чуть поработать наёмным убийцей. Так мы его и заметили. Знаешь, когда ищешь киллера, не имея никаких других навыков, кроме как держать микрофон у говорящего рта, рано или поздно спалишься. Вот и он спалился. Его навестили и приказали сидеть тихо и не дёргаться. Он внял разумному предупреждению.

— Но почему Руська принесла цветок именно ему?

— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула Симона. — Но, думаю, это простое совпадение. Не ищи тайны там, где даже её призрака нет.

— Он передумал не потому, что вы приказали, а потому что увидел нечто важное. И, в конце концов, решил сбежать.

— Раз сбежал, значит, имелась причина. Возможно, парень решил быть от тебя и твоих знакомых подальше, — она метнула в меня хитрый взгляд. — Умное решение, кстати. Ты — ходячая катастрофа.

— Ты постоянно повторяешь «мы». Имеешь в виду Совет или у тебя просто такое самомнение, что вещаешь о себе в третьем лице?

Лицо девушки перекосилось.

— Я уже давно подчиняюсь только главе, — призналась она. — Остальные члены Совета могут только вежливо просить меня о чём-то, но уже очень давно практически этого не делают.

— Неприятности в благородном семействе? — пошутила я и поняла, что попала в точку.

— Они… его опасаются. В открытую против не выступят, но вот подковёрные игры и кулуарные заговоры — это за милую душу.

— Значит, не только среди ягуаретт раскол.

— Нет никакого раскола, — закатила глаза Симона и потянулась к карману светло-голубого пиджака, но остановила саму себя и нервно облизнула губы. Кажется, она бросала курить. — Даниэль всех подчинил, Захар отступил, получив право вернуться домой вместе с теми, кто пожелает остаться с ним. Вот и всё. Там была борьба двух альфа-самцов, старого и молодого. А Совет… старики очень боятся. И на самом деле очень на тебя рассчитывают.

— На меня? С чего бы?

— Ты можешь избавить их от того, от кого они сами избавиться не могут.

Глава 32

— Зачем ты убила Гришу?

— Я не убивала, — категорично отрезала Симона, но, перехватив мой взгляд, соизволила признаться: — Да, отравила. Такой был приказ. Я не могла ослушаться. Оборотень мешал… кое-кому. Нужно было избавиться, но так, чтобы стая не явилась за него мстить. Но он жив. Я знаю, ты сейчас спросишь «где он?», «что с ним?», но мы его потеряли.