Три подруги и все-все-все

Сэм склонил голову к плечу, опустив взгляд к моей груди.

— Что ты…? — начала я, но затихла, увидев, как он отводит руку для удара. Руку, которая начала меняться на глазах, вытягиваясь и удлиняясь, покрываясь мелкими волосками. Густеющими, меняющими свой цвет и стремительно прорастающими прямо из-под кожи. Суставы в пальцах начали щёлкать, перестраиваясь под новую форму костей, кожа натягивалась, трескалась, почти сразу же заживала, становясь грубее. Ноги отрастали, загибаясь дугой, заостряясь и чернея.

Сэм превращался в оборотня, но лишь частично. Я бы сказала, что превращалась его рука, но вряд ли она была способна жить своей жизнью.

— Нет! — в ужасе выкрикнула я, прикрылась руками и мысленно разжала тот воображаемый кулак, которым сдерживала свою магию, выпуская силу из-под хлипкого контроля.

Это всё ещё была дубина, которой проще было убить очень многих, чем покарать избранных. И я всё ещё плохо контролировала и себя, и её вдали от воды, частью которой мы обе были. Но сейчас это было неважно, потому что я не могла позволить ягуару-оборотню вскрыть мне грудную клетку и вытащить сердце, для того чтобы найти мифическую метку из красивой легенды. Я боялась чужой смерти, но не своей собственной, в глубине души зная, что заслужила уйти. Но я не могла умереть вот так. От рук, а, точнее, лап, какого-то мальчишки, который вырос, но так и не усвоил: сказки не сбываются.

А вот кошмары — всегда.

Ко мне вернулось это ощущение, когда кожей улавливаешь каждую молекулу воды вокруг себя. И так легко оказалось потянуться к ним, чувствуя, как влага тянется в ответ, отвечая моему зову, словно радостный щенок после долгой разлуки. Протягивая ладонь вперёд, я уже видела, как капли воды собираются на кончиках пальцев, соединяемые магией. Мне нужен был один, только один меткий удар. Лёгкие Сэма заполнятся водой, а сам он начнёт тонуть, захлёбываясь и задыхаясь.

Но я не смогла.

Меня остановилась боль.

Такая боль, которой я прежде не испытывала. Болело под сердцем, над сердцем, внутри и сквозь него. Ныло, выло, жгло и раздирало изнутри. Боль казалась живой, настоящей, осознанной, ввинчивающейся и вгрызающейся в сердечную мышцу с отупляющим неистовством.

Дыхание перехватило, глаза закатились, а сама поползла вниз дохлым слизняком.

— Ди? — услышала я откуда-то издалека. — Ди!

Сэм что-то кричал и, кажется, пытался меня растормошить, но всё, но я почти не различала его слова за неровным стуком в груди. Я слышала, как бьётся моё сердце, и не понимала, почему оно ещё живое? Такая боль… должна была убить даже меня.

— Не отключайся! — вдруг строго приказал кто-то, продираясь сквозь неритмичный бой в ненастроенные барабаны у меня в ушах.

Тело неожиданно подчинилось чужой воле. Помогло и то, что мою запрокинувшуюся голову аккуратно подняли, помогая выровняться.

— Где болит? — спросили менторским тоном. Последний раз такой слышала, когда отец меня отчитывал… в далёком-далёком детстве.

— Здесь, — с трудом выговорила я и приложила руку к груди. — Так больно.

— Идиотка. Если бы встала на мою сторону, ничего бы этого не случилось, — заявили мне.

И эта фраза показалась такой странной, что я открыла глаза и столкнулась взглядом с Князем.

Я не раз представляла эту встречу. И каждый раз моя фантазия венчалась печальным итогом. В финальной сцене всегда кто-то умирал. Наверное, Ниса права, я — трагичный персонаж, который неизменно закончит плохо, потому что сценарист моего фильма не умеет создавать счастливые концовки.

Но чего я точно не ожидала, так это поцелуя.

Схватив за плечо, Ян рывком притянул меня к себе, и наши губы встретились. Мои были сухими и слабыми. Его горячими и требовательными. Ток пробил поясницу, взлетел вверх по позвоночнику, сковал лопатки и взорвался в затылке, осыпав тело миллионами искр. Его энергия обволакивала и сталкивала в ощущение невесомости. В отличие от меня, дроблёной и расколотой, Ян был монолитным, абсолютным, одним ядром. Он знал о себе всё и это «всё» его устраивало. Такое абсолютное принятие себя восхищало. Это было тем, чего мне всегда не хватало. Я умела только бороться. Бороться до конца.

И я оттолкнула вампира от себя, вложив в это все силы. Острые клыки задели нижнюю губу и прочертили рану, которая сразу же наполнила мой рот кровью. И не только мой.

Он отступил, выпрямился и провёл языком по губам, собирая остатки моей крови с таким видом, будто слизывал дорогое вино, которое случайно размазалось.

Ян стоял, возвышаясь надо мной прекрасной беловолосой скалой, в которой соединилось всё: красота, сила, власть, вечная жизнь.

Не хватало только одного.

Души.

Сомнений не было: этот никого не пощадит. И мне помилование тоже не подарит.

— Где… Сэм? — я собрала разъехавшиеся ноги и попыталась встать, но тело кричало, что лучше бы мне сидеть и рыпаться.

— Помощник твоего наречённого? — переспросил он с язвительной холодностью. — Здесь, — и вампир указал на груду чего-то окровавленного.

Я поторопилась отвернуться, закрывая лицо обеими ладонями. Стараясь не смотреть в тот угол, спросила:

— А второй? Марсель?

— Который вцепился в твою подружку? — насмешливо поинтересовался Князь. — Его я тоже успокоил. Навечно. Хоть и не хотелось, до тех пор, пока он не закончит трапезу, но пришлось.

Краем глаза заметила шевеление и не удержалась, посмотрела.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда Ян легко подхватил тело мёртвого светловолосого оборотня и закинул себе на плечо. Несколько внутренних органов при этом вывалились и плюхнулись на пол с отвратным звуком. Я вновь задрожала, покрываясь холодным потом.

— Убираюсь, — пояснил Ян, словно это и так должно было быть очевидным, — не оставлять же их здесь.

— Ян! — позвала я, когда он, уже с двумя трупами на обоих плечах ступил к двери. — Ты желаешь мне смерти… Зачем спас?

— Ты умрёшь тогда, когда я разрешу тебе умереть. Это будет моим решением. И только моим, а не какого-то сопляка.

И он ушёл.

А я на коленках поползла к подруге.

Ниса лежала на спине в луже крови, раскинув руки и ноги. Часть белых прядей стали алыми, пропитавшись кровью. Длинная майка до середины бедра была подрана, словно в ней пережили взрыв. Но не успела я испугаться за неё, как подруга подняла блондинистую макушку и попыталась улыбнуться синими губами.

— Это…?

— Не моя кровь, — просипела Ниса, роняя голову обратно на пол.

Я доползла до неё и тоже безвольно растянулась в той же луже. Наверное, со стороны мы выглядели как героини паршивого триллера, дожившие до нереалистичной концовки. То, что Ян ушёл, оставив нас обеих в живых, действительно казалось почти фантастикой.

— Я становлюсь девой в беде, — проговорила, рассматривая потолок, подсвеченный коридорной лампочкой. — В последнее время меня так часто спасают, что это начинает раздражать.