Тритон

Ох, прекрасно. Полагаю, кому и стоит все объяснять, так это мне.

– Моя мама… Моя мама использовала на нее хлороформ. Чтобы ее вырубить.

Ради доктора Миллигана, я могла бы изложить это поделикатнее и не так резко, но втайне мне хотелось увидеть ужас на его лице. Как бы не так.

– Я … я понимаю . И как … как же она “использовала” хлороформ на ней?
– этот и еще миллион других вопросов отображаются на его лице, но доктор Миллиган терпеливый, последовательный человек.

– Предположительно, точно так же она использовала его на мне, - признаюсь я ему.
– Она держала тряпку под нашими носами, пока мы не заснули, - я останавливаюсь в ожидании, когда шок схлынет с его лица.

– Как вы думаете, мог ли хлороформ прожечь дыру у нее во рту ?

– Хм. Нет, я так не думаю. Ткани вокруг нее не повреждены. Похоже, что это естественное развитие.

– А у Галена есть такое же отверстие?
– спрашивает Рейна.

Доктор Миллиган поджимает губы.

– Я недавно осматривал Галена, и у него нет там никакого отверстия. А почему ты спрашиваешь? Неужели он тоже потерял голос?

Ответ Рейне явно не понравился.

– Хотелось бы. Но я думала, у него тоже должна была бы быть такая же дырка, раз мы двойняшки и все такое.

Доктор Миллиган усмехается.

– Это та вещь, которую вы не разделяете, дорогая. Выходит, ты особенный близнец.

– Особенный значит другой, - говорит она.

Мне так и хочется сказать ей “добро пожаловать в клуб уродов”. Но она выглядит по-настоящему расстроенной, не говоря уже о похмелье, и я решаю дать ей передышку. Впереди у меня еще куча времени, чтобы поддеть ее этим. В конце концов, в свое время она сама молниеносно обозвала меня “грязнокровкой”.

– Ко мне вернется мой голос?
– говорит Рейна.

– Думаю, да, - отвечает доктор.
– Честно говоря, я не могу понять, каким образом это отверстие может влиять на твою способность разговаривать. Просто для профилактики, я думаю, тебе стоит воздержаться от разговоров как можно дольше, пока не спадет воспаление. Я могу дать тебе антибиотики, на тот случай, если это из-за внутренней инфекции, которую я не заметил.

– А эти анти-ботики закроют эту дырку?

Доктор Миллиган одаривает ее сочувствующей улыбкой.

– Боюсь, нет.

Неловкость пробирается в комнату и расползается по ней, как дым. Мы все погружаемся в свои мысли, не отводя при этом глаз от Рейны.

Видимо, кое-какие мысли не дают покоя доктору Миллигану.

– Эмма, с какой такой стати твоя мать использовала хлороформ на тебе и на Рейне?

Поправив волосы, Рейчел перебрасывает их через плечо, флиртуя как истинная итальянка.

– О, доктор Миллиган. Я сгораю от желания сообщить вам первоклассные сплетни.

Глава 12

Ищейки Посейдона кланяются Галену, когда он проходит мимо них у входа в пещеру. Он кивает в ответ и продолжает свой путь. Когда он достигает камеры Налии, двое Ищеек Тритона встают в оборонительную позицию, чтобы заблокировать ему вход. Все как с ума посходили. Шесть месяцев назад, ни одна Ищейка не посмела бы ему запретить идти куда-либо

Кроме того, он все еще задается вопросом, что сказала бы Эмма, если бы узнала, что он позволил ее матери находится в тюрьме на ее собственной же территории. Но Гром и Антонис оба соглашаются, что так будет лучше всего, чтобы продемонстрировать их сотрудничество и дань уважения традициям Закона. Это как бы временное неудобство на благо будущего.

Но Гален совершенно не убежден, что всеобщая благодать маячит в их обозримом будущем.

Гален демонстрирует в руке связку рыбы.

– Я прибыл передать Ее Величеству еду.

– Новенькую хорошо кормят, Ваше Высочество. Она не нуждается в дополнительной пище.

Гален качает головой. Раньше никто не посмел бы отказать его просьбе. Не говоря уже о том, что эти Ищейкислишком молоды, чтобы даже знать, кто такая Налия - новичок или истинная наследница Посейдона. Как и Гален, они родились после ее исчезновения, и поэтому никогда не чувствовали ее, до ее повторного появления.

А это значит, что они руководствуются информацией, рассказанной специально для них. Которую скормил им Джаген с Ромулом. Гром, как всегда, прав. Твердая пища подходит для взрослых. Точно уж не для таких молодых глупцов.

При сложившихся обстоятельствах, Гален не может позволить себе доброжелательность по отношению к наглым головастикам. Проявлять любую слабость прямо сейчас - означает совершить ошибку. Сотрудничество - да. Слабость - нет. Если тщательно проанализировать вопросы, поднятые Джагеном и Ромулом, то они оказываются намного глубже, чем просто определение личности Налии. Они подвергают сомнению доверие к монархам. Способны или нет королевские семьи устанавливать правила.

Гален напускает на себя выражение, которое Эмма называет “попробуем иначе”.

– Я не прошу, Ищейка.Прочь с дороги.

Кажется, молодой охранник растерял всю свою решительность. Лицо его помрачнело.

– Мы … Нам приказали не допускать посетителей, кроме короля Антониса, Ваше Высочество.

– Хочешь сказать, Антонис или Гром запретили мне ее посещение? Сильно сомневаюсь, - он намекает взглядом на имя Джагена или Ромула. Им стоит зарубить себе на носу: монархи остаются монархами. И им все еще подчиняются. Ищейка отступает в сторону, кланяясь.

Гален застает Налию скользящей вдоль стен пещеры, бормоча себе что-то под нос. Хотя он знает, что она чувствует его уже какое-то время, и наверное, даже слышала его разговор с Ищейкой, она поднимает на него глаза, только когда он обращается к ней.

– Я принес вам рыбы, - говорит он.

Она скрещивает руки.

– Почему Гром не пришел за мной?

Гален мельком смотрит на охрану.

– Вы, конечно же, помните, как напали на его новую спутницу?
– Он уверен, что будь у нее сейчас человеческие ноги, она бы выстукивала марш без остановки. Но Гром поступает правильно. Он сохраняет мир и проявляет объективность, позволяя задержать Налию, пока не будет принято решение о ее личности. Пока что всех заботит лишь то, что она новенькая, оскорбившая королеву Тритона. Пока не будет доказано, что она из рода Посейдона, Джаген объявил о угрозе безопасности его дочери с ее стороны.

Вот почему Гален рад, что трон достался Грому. Если бы Эмма оказалась в заточении, он бы уже с ума сошел, пойдя на какие-то безрассудные поступки. Если дела пойдут хуже, он, в общем-то, все это еще успеет. Гром все еще слишком охвачен эйфорией, чтоб увидеть всю суть происходящего. В принципе, как и Антонис.

Сердце Галена болит за них обоих.

– Перестань называть ее его спутницей. Ей повезло, что она притащила с собой такую кучу защитничков, а у меня не не было моего шипа крыл…