Тритон

Но вот больше всего Галена беспокоит вовсе не явный сговор его наставника Архива Ромула с Джагеном, а Ищейки. И тот факт, что они вооружены. У них в руках традиционное охотничье оружие Сирен, - кости кита, заточенные в копья с прикрепленными к ним устрашающими шипами ската. Эти копья обычно использовались для защиты от акул и агрессивных кальмаров.

Но здесь нет ни акул, ни злобных кальмаров, даже и близко.

Так что Галена застает врасплох, когда Гром плывет вперед, чтобы встретиться с Ромулом и тянет Налию за руку следом. Он что, не видит здесь угрозы? Конечно, не видит. Взгляните на него. Он почти обезумел от счастья, толкая Налию впереди себя, чтобы одним махом представить ее и Ромулу, и Джагену.

Но прежде, чем кто-либо успевает что-то сказать, прежде, чем напряжение успевает спасть, отдаленный крик рябью пронзает воду.

– Налия!

Гален не узнает голос, и он точно никогда ранее не чувствовал этого старейшину, который направляется к ним. Но в нем есть что-то знакомое, что не вяжется в голове у Галена. Что-то в его чертах, в том, как он грациозно рассекает воду. Гален бросает взгляд на Торафа - если кто и может узнать этого незнакомца, так это Тораф - и он удивлен увидеть, как его друг низко кланяется подплывающему седовласому незнакомцу. И остальные следуют его примеру, низко ныряя в уважительном поклоне, а он проплывает мимо них, не обращая внимания.

Вот когда Гален понимает, кто он такой. И он тоже кланяется.

– Отец!
– Налия бросается в его объятия, и он крепко ее обнимает.

На виду у всех, король Посейдона Антонис всхлипывает, зарывшись лицом в волосы своей дочери и этот звук исполнен агонии, боли и удивления.

– Борода Посейдона, ты вернулась ко мне! Моя прекрасная жемчужинка, - он прижимает ее еще крепче.
– Ты вернулась.

Гален следит за реакцией Грома, пока тот наблюдает за отцом с дочерью. Улыбка Грома наполнена тем умиротворением, что наступает как результат обретения всего того, что он когда-либо хотел. От того, что все встало на свои места, а тяжкое бремя наконец-то сброшено.

От любви.

У Галена есть чувство, что новорожденное умиротворение Грома является немного преждевременным.

Ромул доказывает его правоту.

– Ваше Величество, Король Антонис, какая великая честь видеть вас после стольких сезонов! Что привело вас из Королевских пещерах в этот день?

Антонис смеется на его удивление.

– Ромул, у меня не было ни малейшего представления о твоем чувстве юмора, старый друг.

– Простите меня, Ваше Высочество, - Ромул кивает и его губы кривятся в притворной улыбке.
– Я конечно, желаю порадовать вас, но не совсем уверен, что сказал что-то, что могло так позабавить вас, Ваше Величество.

Гален чувствует как сжимается его горло. Он смотрит на Торафа, чья челюсть напряжена из-за крепко стиснутых зубов. Что-то не так.

– Ромул, вероятно, ты что-то путаешь. Или ты лишился зрения на старости лет? Но даже если и так, твои чувства не должны были тебя подвести, - Антонис усмехается, разворачивая Налию на встречу Архиву. Налия широко ему улыбается. Никто из них не видит, что здесь происходит.
– Моя дочь Налия вернулась к нам!
– восклицает Антонис, сжимая ее плечо.

Ромул реагирует на его поведение с тошнотворной любезностью.

– Наиуважаймеший, я не уверен, что вы имеете в виду. Вы хотите сказать, что это, - он указывает пальцем на Налию, - погибшая давным-давно принцесса Посейдона?

Антонис смеется снова. Он все еще не понимает.

– Ах, Ромул, старая ты рыба-клоун. Конечно, я об этом и говорю. Это моя дочь, и ясно, как божий день, что она не мертва, - в доказательство, он проводит рукой в ее сторону.

Гром подплывает к Антонису и Налии.

– Мне очень интересно знать, что хочешь сказать ты, Ромул.

Тут Гален понимает, что “встречающий” отряд не поклонился в приветствии перед ними, когда они только прибыли. Они проявили вопиющее неуважение к Грому как королю Тритона.

В этот раз, Ромул склоняет голову, но это все еще не тот поклон, которым принято встречать членов королевской семьи.

– Мои извинения, мой король. Я не уверен, как возникло это недоразумение, но мы разберемся в чем дело, заверяю вас.

– В чем дело?
– практически рычит Гром.

Джаген выплывает вперед.

– Дело в личности Вашей гостьи, конечно же, Ваше Величество.

Юдор встает между Джагеном и Ромулом.

– Со всем почтением, но я уже подтвердил ее личность. Это Налия, принцесса Посейдона.

Джаген кивает.

– Мы благодарны за твое участие Юдор. Ты весьма уважаем как Ищейка. И конечно же, если бы это была Налия, ты и представить себе не можешь нашего восторга от возвращения принцессы к нам. Но, видишь ли, другие Ищейки, - Ищейки, которых ты сам тренировал, - уверены, что наша гостья не может быть Налией. Кроме того, они ранее никогда не чувствовали нашу вновь прибывшую.

Галену требуется весь его самоконтроль, чтоб не придушить Джагена. Он знал, что что-то было не так, но никак не мог предвидеть такое. Расторжение союза Грома и Паки могло быть довольно простым. До этого. Сейчас же, когда личность Налии так удобно подданна сомнению, у Архивов нет причин расторгать этот союз.

Мы все недооценили масштабы власти Джагена. А теперь нам придется за это поплатиться.

– Я не уверен, какие именно Ищейки сказали вам это, - вмешивается в разговор Антонис, - но они ошибаются.

“Ошибаются” - это мягко сказано, по мнению Галена. “Подкуплены” - больше соответствует ситуации. Или, как минимум, ими манипулируют. В любом случае, Джаген приложил значительные усилия, чтобы добиться власти. Пока Гален гонялся за Эммой и ее мамой на суше, Джаген, вероятно, вырабатывал стратегию того, как повлиять на обстоятельства.

Вздох Джагена полон ложных симпатий и намека на бодрость.

– Я боюсь, Ваше Высочество, мы должны будем провести суд, чтобы все это прояснить. Но не волнуйтесь. Я уверен, что мы можем прийти к удовлетворяющему обе стороны объяснению в скором времени.

Слово “суд”, как будто загрязняет воду между ними. Антонис рычит.

– Не думаю, что есть необходимость для суда. Если кто-то и способен узнать ее пульс, так это я. Надеюсь, вы не ставите под сомнение мои слова?

Глаза Ромула широко распахиваются.

– О, конечно нет, Почтенный, только не Ваше слово. Наши намерения лишь в том, чтобы установить истину, убедиться, что Вы не … ошибаетесь. Вы ведь не Ищейка, натренированная запоминать пульсы, в конечном счете, и прошло очень много времени с момента, когда ваша дочь …