Трон

Ворота закрылись ровно в полночь. Ашшур приказал построиться в пять шеренг. Прошелся вдоль строя, проверяя готовность. Назвал несколько имен, и на каждое из них, услышав глухой отклик, ободряюще отвечал: «Я полагаюсь на тебя!».

Та тщательность, с которой накануне вечером подбирались сюда люди, меры предосторожности, предпринятые командирами, и даже плохо скрываемое волнение Ашшур-ахи-кара — все без лишних слов говорило о важности задачи, поставленной перед царским полком. Оставалось дождаться приказа действовать…. Однако именно с этим и возникла заминка. Отдать его должен был Арад-бел-ит, а он обещал появиться еще до полуночи.

«Неужели что-то пошло не так», — все больше тревожился рабсак.

…Еще днем Арад-бел-ит тайно созвал к себе во дворец самых влиятельных сторонников, сказал:

— Закуту готовит убийство моего отца Син-аххе-риба. Прошлой ночью заговорщики встречались в усадьбе Син-Ахе, родственника Ашшур-дур-пании.

— Немыслимо, — растерянно пробормотал толстяк Набу-дини-эпиша, наместник Ниневии, съеживаясь под взглядом Арад-бел-ита.

Мардук-нацир по-стариковски закряхтел, закашлялся, захлопал глазами, словно в них попал песок.

Могучий Набу-Рама, первый министр Ассирии, сжал до белых костяшек кулаки, покачал головой, как будто говоря всем: «Я знал, что рано или поздно это случится». Он же первый и заговорил:

— И кто же эти изменники?

— Во главе заговора стоит царица, — ответил Арад-бел-ит. — Хотя в доме Син-Ахе ее, конечно, не было. От ее имени говорил Ашшур-дур-пания. От жрецов присутствовал Набу-аххе-риб. Самые опасные для нас те из заговорщиков, кто ближе всего к царю: колесничий Басра и начальник царской охраны Таба-Ашшур. А трудней всего нам будет избавиться от Ишди-Харрана. Он почти не покидает казармы с тех пор, как со своим кисиром вернулся в Ниневию.

— И киммерийский царевич — только предлог, чтобы отправить в столицу верных Ашшур-аха-иддину людей, — заметил Набу-шур-уцур.

— Другого объяснения и быть не может, — кивнул принц. — Золото заговорщики получили от Эгиби.

— Как?! И этот грязный еврей туда же?! — возмутился Набу-дини-эпиша, задолжавший тамкару кругленькую сумму. — Никогда ему не доверял! С каким же удовольствием я перегрызу его глотку!

Ара-бел-ит, усмехнувшись, остудил его пыл:

— Ну-ну, Эгиби как раз выказал свою преданность царю и вовремя предупредил Бальтазара о готовящейся встрече. И тому хитростью удалось проникнуть на усадьбу Син-Ахе...

Силы, на которые опирался заговор, были достаточно многочисленными: личная охрана царя — три сотни отборных воинов, подчинявшиеся Таба-Ашшуру, и полторы тысячи человек из кисира Ишди-Харрана. Кроме того, заговорщики рассчитывали на три сотни стражников Бальтазара, но здесь их, разумеется, ждало разочарование.

И все-таки людей у Арад-бел-ита было значительно больше. Замысел врагов как раз в том и состоял, чтобы значительную часть из них обманом привлечь на свою сторону.

— На Син-аххе-риба нападут, когда он выйдет из дворца Арад-бел-ита, — рассказывал Бальтазар. — Это будут переодетые в простолюдинов воины Ишди-Харрана. Тут же соберется толпа. В городе нанята почти сотня крикунов, они и поднимут шум, во всем обвинят Арад-бел-ита. Мне поручено проследить, чтобы внутренняя стража не вмешивалась, а если кого и хватать, то только тех, кто будет возражать провокаторам. Затем должен появиться Набу-аххе-риб, чтобы своими речами подтолкнуть толпу к расправе над отцеубийцей. К восставшим присоединится царская охрана во главе с Таба-Ашшуром, а затем и мои люди. По замыслу, принц не должен покинуть дворец живым. Одновременно с этим Ишди-Харран должен окружить казармы царского полка, чтобы не дать Ашшур-ахи-кару выступить на помощь наследнику…

Арад-бел-ит насмешливо посмотрел на Набу-дини-эпишу, напуганного услышанным.

— Вот видишь, о тебе они даже не подумали. Значит, будешь всех нас спасать.

— Увы, мой господин, — возразил Бальтазар. — Заговорщики учли и это. В гарнизоне, в каждой сотне, подкуплены хотя бы несколько человек, которые станут распространять порочащие тебя слухи. Да и расчет был на то, что наш добрый наместник — человек мягкий и нерешительный.

— Они не учли тебя, мой верный друг, — благодарно посмотрел на него принц.

После этого решали, как разрушить планы мятежников.

— Имена тех, кого нам предстоит арестовать, дабы подавить заговор в зародыше, нам известны. Ашшур, отбери двести лучших воинов. К полуночи они должны незаметно собраться в твоем доме. Я поведу их сам. Как только войду с ними во дворец отца, ты поднимешь по тревоге царский полк и окружишь Старые казармы, где сидит Ишди-Харран. Штурма не предпринимай. Главное, не дать ему покинуть казармы и прийти на помощь заговорщикам. Мардук-нацир и Бальтазар, вы ждете меня в царском дворце. Сил у нас достаточно: дворцовая и внутренняя стража и люди Ашшура. Тебе, Набу-Рама, я доверяю арест Бэхрэма и Набу-аххе-риба. Один ночует у себя дома, другой — в храме. Воинов возьмешь у наместника, — Арад-бел-ит посмотрел на Набу-дини-эпишу: — Никто, ни одна живая душа не должна выскользнуть из города. Охрану ворот удвоить, пропуска не принимать. А тебе, мой дорогой брат Набу, будет особое поручение. И да помогут нам боги!..

…Ночь уже давно перевалила через экватор, а принц так и не появился.

«Нас предали?» — терзался сомнениями Ашшур-ахи-кар.

— Нисан! — позвал одного из сотников.

Перед ним тут же вырос могучий ассириец, низко поклонился:

— Мой командир.

— Отправь двух человек ко дворцу Арад-бел-ита на разведку.

***

За два часа до полуночи Ишди-Харран получил глиняную табличку без подписи:

«Да хранят тебя боги, о доблестный Ишди-Харран.

Этой ночью будь наготове. Арад-бел-иту известно о твоих замыслах.

Либо беги, либо прими меры…»

Принесший ее мальчишка сказал, что выполнял поручение какого-то старика, встреченного на рынке. Словом, концов не отыскать.

Прежде всего, Ишди-Харран решил предупредить о предательстве сообщников, для чего отправил гонца в царский дворец к Ашшур-дур-пании. Через полчаса посыльный вернулся, не исполнив поручения: ни тайная печать, служившая пропуском, ни угрозы, ни уговоры не позволили ему проникнуть внутрь. Дворец был словно запечатан.

Тогда Ишди-Харран решил действовать сам, на свой страх и риск.

Старые казармы — всего в одном квартале от резиденции Син-аххе-риба. Новые же, где размещался царский полк под командованием Ашшур-ахи-кара, были построены совсем недавно и даже не считались территорией города. Именно к ним Ишди-Харран отправил лазутчиков, чтобы проверить, насколько там все спокойно и нет ли какого движения, все-таки там основные силы Арад-бел-ита. Еще двоих — ко дворцу принца. К Набу-аххе-рибу послал гонца с донесением. После этого рабсак усилил караул, выстроил на плацу весь кисир и вызвал к себе сотников.

Гиваргис прибыл в штаб одним из последних.

— Рамана, чего случилось-то, знаешь? — обеспокоено спросил он у одного из своих приятелей.

Грузный, похожий на тягловую лошадь сотник, осторожно оглянувшись по сторонам, зашептал:

— Поговаривают, что принц замыслил мятеж, а царя уже взял под стражу. Если так — будет жарко. Маловато нас, чтобы лезть в драку.

— Вот те на, — скривился Гиваргис. — А ведь я только-только обзавелся молодой женой!

— Да ну, — заулыбался Рамана. — А почему это я даже о свадьбе не слышал? Или ты так обеднел, что уже и тут решил не тратиться?