Трон

— Пора, — бросил Арад-бел-ит, проходя мимо него.

Тиглат двинулся следом, осторожно сказал:

— Мой господин, позволь мне прежде выслать вперед пару человек, чтобы они проверили весь путь до дома Ашшур-ахи-кара.

Принц резко остановился и оглянулся на офицера.

— Тебя что-то беспокоит?

— Наместник расставил вокруг дворца своих людей, и еще час назад они были на местах. А сейчас пропали. Мне это не нравится.

Арад-бел-ит прислушался к совету Тиглата. Посланные им разведчики скоро вернулись с тревожными вестями. Дворец был окружен, и враг готовился к штурму.

— Отправь гонцов к Ашшур-ахи-кару, Набу и наместнику. К каждому — по два человека, разными дорогами. Может, кто-нибудь и проскользнет, — приказал принц. — Сколько людей у нас остается?

— Сотня наберется. Но если там весь кисир Ишди-Харрана…

— Знаю, знаю, — перебил его Арад. — Тогда на каждого из нас придется по десять человек. Нам не обязательно побеждать. Нам достаточно продержаться до тех пор, пока не подойдет подкрепление.

Сотню разделили на три отряда. Один, самый крупный, из пятидесяти человек, под командованием Тиглата защищал главный вход. Тридцать — во главе с принцем забаррикадировались в сердце дворца. Оставшиеся воины были расставлены по периметру на тот случай, если враг полезет на стены.

Штурм начался, когда ночь перевалила экватор…

***

Откуда принесли лестницы, Гиваргис так и не понял, только удовлетворенно крякнул и тут же принялся поторапливать своих бойцов:

— Живее! Живее!

Черная ночь была им на руку. Приставили лестницы к стенам, стали подниматься, никем не замеченные. Караульный всполошился, только когда первый из нападающих оказался уже наверху. Быстротечный бой — и кто-то с коротким чуть приглушенным криком полетел вниз, упал прямо к ногам сотника. Тот заглянул упавшему в лицо: незнакомое, чужое. Вот и ладно…

Стена была тонкой, почти изящной, зато высокой. Рана выглядела легкой, но, упав, караульный переломал обе ноги и теперь в своей беспомощности напоминал жука, перевернутого кверху брюшком. Гиваргис только посмеялся, когда враг потянулся за мечом, оттолкнул его в сторону ногой и присел рядом с раненым, чтобы допросить.

— Сколько человек за стеной?

Но караульному мужества было не занимать. В ответ он просто плюнул сотнику в лицо.

— Да чтоб тебя … ! — Гиваргис выругался, отпрянул. — А ведь я хотел тебя в живых оставить, — сказал так, и не раздумывая перерезал раненому горло.

Сверху уже с издевкой кричал Рамана:

— Ги, ну что застрял? Или думаешь, без тебя справимся?

Гиваргис задрал голову. «И как этот языкатый что-то видит — тьма хоть глаз выколи. Вот где он? Откуда голос подал? И как успел забраться раньше меня?» Сплюнул с досады, махнул рукой, принялся подгонять своих солдат:

— Да что вы так возитесь, как будто в штаны наделали!

Облепили стены, точно муравьи. Полезли наверх, взбегая по лестницам, цепляясь за сброшенные веревки, карабкаясь по головам.

— Почему отстаем?! — рявкнул Гиваргис, приметив одного из своих новобранцев, бежавшего последним.

Тот растерялся, что-то заблеял. Сотник поманил его к себе.

— Видишь этого караульного? Оттащи его в укромное место и постереги там до моего возвращения. Я с его семьей знаком; негоже, если он тут как собака будет валяться и какому-нибудь проходимцу вздумается над ним надругаться.

И, отдав приказ, полез наверх. В уме он уже подсчитывал, за сколько удастся продать доспехи, которые, по-хорошему, стоили половину его годового жалования.

Сопротивление стражи за стенами подавили играючи. Когда Гиваргис подоспел к своим, все было кончено. Рамана, завидев приятеля, на этот раз не скалился, а сразу подошел, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— И куда теперь? — спросил озадаченно. — Тут ведь и заблудиться можно.

— Нам бы провожатого, — смекнул Гиваргис. — Отправим несколько человек поискать слуг, заставим набросать план…

Перед ними был дворцовый комплекс — десятки, если не сотни входов и выходов, галерей, террас, помещений. И везде могла ждать засада. Нет уж, лучше знать, куда и зачем идти.

***

После очередной атаки на главный вход, когда в узких коридорах нельзя было ступить без того, чтобы не наткнуться на чей-нибудь труп, враг дал короткую передышку.

Тиглат отправил гонца к принцу — скоро придется отойти, долго им не продержаться.

Подсчитывали потери, зализывали раны. Убитых оттащили в сторону: своих бережно занесли в ближайшее помещение, из чужих сделали еще одну баррикаду, без сожаления добивая тех, кто еще дышал. А еще прислушивались к тому, что происходит на площади перед дворцом: ждали подкрепления. Когда же?!

Сам Тиглат тоже был ранен. Один из нападавших достал его копьем, снес шлем, а с ним и кожу с головы вместе с волосами. Кровь залила лицо, доспехи. В бою было не до того, а как вышло затишье, дал себя осмотреть — выяснилось, что рана-то серьезная. У него был проломлен череп. Но, посмотрев на солдата, ошалевшего от увиденного, Тиглат лишь усмехнулся и приказал не трепать языком.

Когда штурм возобновился, подоспел гонец от Арад-бел-ита.

— Принц сообщает, что нас обошли с южной стены. Приказал отступать…

В глазах вдруг потемнело. Тиглат пошатнулся и едва не упал. Гонец поддержал его под руку.

— Прочь, — разозлился командир.

Отдышался. Оперся на копье. Приказал позвать Салмана, своего заместителя. Потом снова провалился в никуда, как будто умер на пару минут. Когда открыл глаза, оказалось, что уже лежит на полу, в каком-то помещении, а на лбу — мокрая повязка. Повторил:

— Где Салман?

— Здесь я, командир. Ты сознание потерял…

— Ты отвел людей?

— Да.

Даже умирая, он не забывал о своем долге.

Подошел Арад-бел-ит.

— Мой господин, — Тиглат попытался встать.

— Лежи.

— Мы взяли верх?

— Нет. Но стало легче. Ашшур-ахи-кар с двумя сотнями отборных воинов прошел во дворец через потайной ход.

Откуда-то из других помещений послышался шум, зазвенело оружие, кто-то закричал:

— Они идут!

Вокруг дворца завязалось сражение. Кисир Ишди-Харрана, укрывшись за стенами, с одной стороны отбивал атаки царского полка, а с другой — сам пытался овладеть резиденцией Арад-бел-ита и пленить принца, тоже оказавшегося в кольце.