Трон

После полудня наш караван прибыл в Калху. Наместник Бэл-эмурани встретил принцессу при въезде в город, я же вынужден был уйти в тень, дабы не быть узнанным.

Мы не собирались оставаться здесь надолго, однако Бэл-эмурани сказал, что из столицы прибыл срочный гонец от Арад-бел-ита с повелением принцессе задержаться на несколько дней. Причины не назывались.

Я был почти уверен, что наш замысел провалился, что не сегодня так завтра нас схватят и предадут казни…

11

Зима 681 — 680 гг. до н. э.

Столица Ассирии Ниневия

Об исчезновении Марганиты стало известно во время смены караула, когда обнаружилось, что на нескольких постах нет часовых. Десятник немедленно позвал начальника охраны принца. Трупы нашлись в саду. Тогда уже подняли тревогу. Появился Арад-бел-ит, выволок из теплых постелей евнухов. Те упали в пол: ночь прошла спокойно, ничего такого не слышали. Принц пришел в бешенство: «Вам бы только спать!» Бросился к Шарукине — цела и невредима, уже на ногах и о чем-то воркует со служанками. От нее к Хаве — дочь спит как младенец. К Марганите — а там никого…

Во дворец вызвали Набу-шур-уцура. Тот, выяснив, в чем дело, приказал немедленно найти вавилонянина Ур-Уту, которого ценил за умение читать место преступления, как глиняную табличку, сам же принялся допрашивать евнухов, применив к ним самые страшные пытки. Но ни каленое железо, ни кипящая смола не помогли получить хоть толику полезной информации.

К полудню Набу начал проявлять нетерпение, а так как Ур-уту по-прежнему не объявился, было решено подключить к расследованию Бальтазара. Едва за ним послали, как он уже тут как тут.

— Ты сам сюда направлялся? Случилось что? — нетрудно было догадаться.

— Да, мой господин. Только что разговаривал с Эгиби…

— Это подождет, — перебил Набу-шур-уцур. — Есть кое-что поважнее твоего тамкара.

Бальтазар дерзко перебил его:

— Эгиби только что сообщил мне о заговоре, готовящемся против царя…

После этого они вдвоем вошли к принцу.

— Что ж, тогда все складывается. Если Закуту пронюхала, что Марганита может стать новой царицей, — это объясняет ее похищение, — выслушав рассказ Бальтазара, пришел к неутешительному выводу Арад-бел-ит.

— Почему ее просто не убили? — засомневался Набу.

— О-о, надо ведь знать Закуту! Уверен, она сама не прочь насладиться местью. Хотя, возможно, Марганиту попытаются использовать как рычаг для принятия выгодных решений... Заговорщиков не трогать. Сначала выясним, кто они и что замышляют.

— Мы знаем, что среди них Ашшур-дур-пания и его племянник Син-Ахе. Кто еще, выясним, когда вернется Эгиби. Он же и расскажет нам об их плане, — сказал Набу.

— Эгиби? — перепросил принц. — Нет-нет, он для этого не годится. Струсит, выдаст себя, разворошит этот змеиный клубок, потом хлопот не оберемся… Вот как мы поступим. Бальтазар, ближе к вечеру найди Ашшур-дур-панию. Скажи, что к тебе пришел Эгиби, сообщил о заговоре, а ты, вместо того чтобы рассказать обо всем мне, бросил предателя в темницу. И вот тогда можно не сомневаться, что этой ночью ты окажешься среди изменщиков. Даже если они тебе не доверяют, эту услугу Ашшур-дур-пания оценит по достоинству. Ну а пока займись похищением. Набу тебе все объяснит. Не уверен, что это поможет найти Марганиту, но зато выведет на тех, кто нас предал…

***

Син-аххе-риб принял Арад-бел-ита без задержки.

Царь как раз заканчивал трапезу. Он возлежал поверх подушек, брошенных на мраморное ложе, ел горстями вишню, предусмотрительно избавленную от косточек, иногда запускал руку в миску с лесными ягодами, да еще маленькими глотками потягивал пиво. В этом странном сочетании кислого, сладкого и горького он почему-то находил особое наслаждение.

Кравчий, стоявший по правую руку от царя, управлял слугами одним взглядом, не забывая при этом подобострастно улыбаться своему господину, который рассказывал забавную историю о том, как неделю назад ему и Арад-бел-иту пришлось гоняться за зайцем, спугнувшим льва и испортившим охоту.

— …И вот мы его окружили, и деваться ему некуда, и Арад уже занес над ним меч, а заяц вдруг как прыгнет на него, точно кошка, и давай его лапами мутузить. Наскочит, пару-тройку ударов в грудь сделает, отпрыгнет и снова бросается, — царь смеялся. — Нет, ты бы видел лицо моего сына! Его округлившиеся глаза! Отвисшую челюсть! Чору, Таба-Ашшур, Басра остолбенели, не знают, то ли на помощь прийти, то ли остаться в стороне — ну не лев ведь! А сами, вижу, точно, как я, тоже от смеха давятся. Я уже кричу им: да хватайте же его, остолопы! Словом, кидаются всем скопом. Таба-Ашшур и Басра бьются головами. Чору оказывается на земле, но умудряется-таки ухватить зайца за одну лапу. Тут и Арад мой уже в себя пришел — злодея в охапку и к груди прижал. Я и говорю: а знаешь ли ты, что примета такая есть, поймаешь зайца — к сыну, зайчиху — к дочери. Ты бы присмотрелся, кого в руках держишь, пока не поздно. И тут он… и тут он… — царя уже душили слезы, так его разбирал смех. — Как будто не заяц у него в руках был, а змея. Выпустил из рук, а мерзавец сразу ноги! Больше мы его не видели.

— Какое счастье, что царевна Шарукина снова беременна, — сделав из этого рассказа неожиданный вывод, почтительно сказал Ашшур-дур-пания.

Царь воспринял эти слова спокойно, но взглянул на кравчего с холодной улыбкой, от которой стыло сердце:

— Разве я говорил что-то такое?

Ашшур-дур-пания опустил глаза и растерянно пробормотал:

— Мой повелитель…

В этот момент в царские покои и вошел принц.

К царю немедленно вернулась его ласковая улыбка, он протянул сыну руку, позволяя облобызать ее, усадил рядом.

— Видишь, так и не уснул… Порадуй меня известием, что ты нашел поджигателей зиккурата.

— Все еще ищем. Я к тебе по другому делу, — сказал Арад-бел-ит. — Крайне важному и безотлагательному.

Царь понял, что с ним хотят поговорить без лишних свидетелей и жестом отпустил от себя Ашшур-дур-панию. За спиной стался лишь верный Чору.

— Стряслось что-то ужасное? — Син-аххе-риб, внимательно посмотрев на сына, нахмурился. — Такое лицо обычно бывает у гонцов, что приносят плохие вести.

— Этой ночью из моего дворца похищена Марганита.

Син-аххе-риб тяжело задышал, глаза налились кровью, затем он издал глухой рев и в ярости рукой смахнул на пол все, что было на столике перед ним.

— Кто?! Закуту?! Этот выродок, что только что был здесь?! Или наш жрец, этот жалкий червь Набу, который служит богам больше, чем своему царю?!

— Скорее, все вместе… Сторонники Закуту соберутся этой ночью в усадьбе Син-Ахе, родственника Ашшур-дур-пании. Думаю, похищение Марганиты — это часть их тайного плана.

Син-аххе-риб встал с ложа и, не в силах справиться с возбуждением, заходил по комнате. Глухо спросил:

— Готовят заговор?

— Сказать об этом с уверенностью я смогу только завтра. На встрече будет Бальтазар. Он служит мне и одновременно пользуется доверием Ашшур-дур-пании.

— Я хочу вернуть Марганиту. Слышишь, Арад! И я не хочу ждать! Одна мысль о том, что сейчас чьи-то грязные руки касаются ее тела, сводит меня с ума! Я хочу, чтобы они заплатили за это! Я предам этих изменников самым долгим и мучительным пыткам на свете!