Тропа глупца

Он подошел к статуе и прочитал: "Его величество Ивилэрн Первый, низвергатель своих врагов". Между словами "первый" и "низвергатель" числился внушительный список титулов короля, которые мастер меча пропустил, не читая.

– Хм, - выдавил из себя воин.

Он не помнил такого памятника, вероятно, построили недавно, чтобы польстить королю, лизнув задницу его покойного дедушки, который, честно говоря, вошел в историю лишь благодаря отменнейшим оргиям, да смерти в луже собственной блевотины.

"И на что они рассчитывали, возводя такое"?
– подумал мастер меча.
– "Странные люди".

Сзади послышался топот и скрип отворяемой калитки. Антэрн обернулся и едва смог сдержать улыбку - Хис-Тир выбежал в том, во что был одет. На невысоком жилистом брюнете, чьими миндалевидные карие глаза вскружили не одну прелестную юную головку, был шелковый халат, расшитый золотыми хризантемами - гербом его семьи, - да мягкие тапочки. Длинные волосы походили больше на колтун, а мешки под глазами, которым мог бы позавидовать и Антэрн, свидетельствовали о том, что северянин опять всю ночь предавался своей пагубной страсти - читал книги.

– Хис, доброго тебе здравия. А ты совсем не изменился, - поздоровался мастер меча.

– Ант, сколько лет не виделись!
– северянин довольно рассмеялся и своим резким шагом, ставшим притчей во языцах еще в школе, поравнялся с товарищем.

Тут он принял официальный вид и произнес серьезным голосом:

– Да будет род твой процветать и да здравствуют твои родители.

Антэрн, стараясь не обращать внимания на общую абсурдность сцены, ответил столь же официально:

– Благодарю за сии добрые слова и желаю твоему роду в десять раз более добра и процветания, а твоим родителям - здравия.

Они пожали другу ругу руки.

– Рад встретить тебя после стольких лет разлуки, - в голосе северянина послышались укоряющие нотки.
– Ты бы, все-таки, хоть иногда заходил бы, что ли.

– Пару раз заходил, но ты все время бегал по делам, а у меня тогда тоже не было свободного времени. Извини.

– Ничего страшного. Может, познакомишь меня со своими спутниками?

– Хис, позволь представить тебе моих товарищей, - Антэрн указал на Тишайю и притихших Рииса с Эйришей. Начнем с Тишайи. Тиша, это Хис-Тир, мой товарищ по школе фехтования, Хис - это Тишайя.

Воительница грациозно склонила голову и протянула руку для поцелуя, который Хис-Тир тотчас же и запечатлел на тонких гибких пальцах.

– Госпожа, я где-то тебя видел, - проговорил он, распрямившись.

– Наверное, на одном из королевских турниров, - подсказал Антэрн.
– Ты разговариваешь с Серебряной Молнией.

– О!
– брови северянина резко взметнулись вверх.
– Это большая честь, госпожа.

– Спасибо, - улыбнулась Тишайя.

Северянин перевел взгляд на Эйришу с Риисом.

– А кто твои оставшиеся спутники?

– Эйриша и Риис, мои ученики.

Хис-Тир моргнул. Перевел взгляд с Антэрна на молодых людей, потом - снова на своего старого друга. Помолчал, вглядываясь в его лицо, наконец, рассмеялся.

– Никогда не мог понять твоего чувства юмора. Отличная шутка.

– Я совершенно серьезен, - с каменным лицом ответил ему Антэрн.

И снова повисло молчание.

– Не врешь?
– Хис-Тир недоверчиво покосился на молодых людей.
– Ты действительно взял учеников?

– Да.

– Как?!!!

– Само получилось.

Северянин расплылся в широченной улыбке.

– Мастер будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что ты наконец-то сделал это!

Антэрн чуть заметно нахмурил брови.

– И нечего хмуриться, - рассмеялся Хис-Тир.
– Ладно, пойдем-ка в дом, перекусим, и ты расскажешь, по какому делу явился в столицу.

– Хорошая мысль. Пока мы будем есть, ты, наверное, успеешь переодеться.

Северянин фыркнул.

– Соседи привыкли. Сам знаешь, когда бедняк ведет себя, точно в него вселились демоны, его называют безумцем. Когда же дурит богач, да еще посол к его величеству, все говорят, что он просто эксцентричен.

– Уверен?
– с сомнение в голосе спросил Антэрн.
– Я всегда думал, что подобное поведение роняет твою честь и честь императора.

Они прошли в сад, и мастер меча с наслаждением окунулся в прохладу, даруемую многочисленными деревьями, посаженными в строго заданной последовательности. Сады северян всегда были настоящими произведениями искусства: высаженные в определенном порядке, подрезанные, ухоженные, создающие итоговую композицию, суть которой сложно понять постороннему человеку. И тут не было ничего удивительного - северяне жили в лесах и жили лесами. Народ охотников, умудрившийся создать в суровом неплодородном краю империю, могущества которой опасались все соседи, просто не мог не превозносить деревья.

Шайхраны поклонялись богам в священных рощах, они продавали строительный и корабельный лес, создавали великолепные композитные луки, набранные из разных сортов древесины, и, конечно же, охотились, собирали грибы и ягоды, и вообще извлекали из чащоб своей родины максимум пользы.

– Честь?
– задумчиво произнес Хис-Тир.
– Какое интересное слово. Да, многие мои сородичи с ума сходят из-за чести - нахватались у вас, южан, я же всегда считал, что если посол, выбежавший в халате на улицу, может уронить честь Солнцеликого, то она не стоит и одного медяка.

Антэрн лишь хмыкнул - его товарищ всегда отличался...своеобразным взглядом на вещи. Впрочем, это ни разу не умаляло его действительно выдающегося интеллекта, благодаря которому не одно сомнительное дело завершилось к выгоде и славе императора.

В доме все уже было готово к приходу гостей - две миловидные служанки тотчас же предложили Антэрну и его друзьям пройти в рабочий кабинет хозяина, где четверку ждал сервированный стол, тазики для омовения ног, а также удобные мягкие кресла.

Когда появился Хис-Тир, одетый в кожаные брюки, невысокие домашние сапожки и длинную - до колен - шелковую рубаху, расшитую узорами, принятыми на севере, Антэрн успел утолить голод, а его товарищи - отдать дань уважения хозяйским погребам. Поэтому все они смотрел на мир в целом веселее.

Хис-Тир наполнил бокал, взял фарфоровое блюдце с сыром и уселся в пустующее кресло.

– Итак, - начал он, пригубив немного вина.
– Поговорим.

Он смотрел внимательно и сосредоточенно.

– Я так думаю, что обсуждать мы станем твое ранение, Ант.

– Ты, как всегда, глазаст, - ровным голосом заметил Антэрн, взяв в руки бокал с водой.

– Пару раз ты непроизвольно коснулся груди, морщась каждый раз при этом. К тому же, я ни с чем не спутаю запах ромашки. Эта проклятая трава будет преследовать меня до конца жизни!