Ты меня бесишь
Шрифт:
А Скирт садится за руль.
— Тебя куда-то подвезти или что?
— Я не знаю, — говорит он, отвлекаясь на шоколадки. — Но ей меня не отдавай, пожалуйста. Я… беспокоюсь за органы.
Мак не выдерживает и нервно смеётся. После чего выходит из машины.
— Сонь, всё в порядке? Как ты?
Соня сидит на лавочке и наблюдает за двумя дерущимися голубями.
— Не знаю. Просто думаю, что с ним делать дальше. Нужно позвонить людям из опеки и всё такое. Он совсем один живет.
Мак стоит рядом и не знает, что сказать.
— Это…
«Не твои проблемы»?
— Просто…
«Оставим его? Ведь он и раньше так жил, без нас»? Ещё хуже. Да, он так жил, и стал жертвой извращенца.
— Мы отвезём его в участок и оставим людям, которые точно будут знать, что делать. Скирта с ним пошлём, чтобы нас не трогали.
Ага, Скирта, блин. Чтобы и его задержали, приняв за наркомана или безумца!
Мак от досады закусывает губу и присаживается рядом с Соней, внимательно глядя на голубей.
Она вздыхает.
— Может, ты и прав на мой счет.
— О чём ты?
Она кладет подбородок ему на плечо.
— Неважно.
От него пахнет солью, солнцем и песком, и Соня усмехается себе же.
От того, какая она смелая сейчас.
Или трусиха, потому что пытается так отвлечься от своих мыслей.
О Маркусе. О Лариэне.
О том, не сходит ли с ума.
— Ты такой… уютный.
Мак боится пошевелиться, будто может её спугнуть, и от волнения еле дышит.
— Спасибо… Соня, ты удивительна, — шепчет он. — Всё будет хорошо. Чтобы тебя ни волновало, просто знай, что всё наладится.
И она вдруг, хмыкнув, кусает его в шею и отстраняется с лёгким смехом.
— Прости! У тебя так жилка бьётся…
— Ой, какой кошмар, — вздрагивает Мак и хватается за укушенное место. — Разрядила обстановку, ничего не скажешь, — смеётся он и смотрит испуганно.
А тем временем Джонни, пересчитав и перепробовав шоколадки, собирается уходить.
— Пока? — тянет он, с любопытством и настороженностью поглядывая на Скирта.
Он и вправду чем-то напоминает дракона, правда, китайского, такого, какие бывают на фестивалях — без крыльев. От него несёт дымом и чем-то сладковато-странным, у него красный костюм, рыжеватые волосы, карие глаза, глядящие сквозь.
— Живёшь в гнезде или цветке? — спрашивает, встрепенувшись и схватив Джонни за плечи.
Он не вскрикивает, как мог бы, хотя вид был такой, будто Скирт сделал ему больно и испугал.
Смотрит на него зло блестящими глазами, облизывает губы, не достаёт острым кончиком языка до щеки, выпачканной в шоколаде. И отвечает тихо и коротко:
— В норе.
Скирт щурится.
— Нор не бывает на чердаках. Она должна быть в подвале!
Джонни склоняет голову набок.
— А я вас к себе в дом и не приглашал!
Скирт замечает собственное отражение в его глазах, и оно перевернуто. Он высовывает раздвоенный язык и отпускает мальчишку.
— Кто, — закуривает, — ты такой?
— Джонни, — трёт он своё острое плечико и морщится. — Джонни. Я пойду, пока те ненормальные не вернулись, — открывает он дверцу и собирается выскочить из машины.
— Они классные! — возражает Скирт и тянет парнишку за шиворот к лавочке.
— Я
нашёл фею!Мак, щурясь и улыбаясь от того, что Соня стоит за его спиной и обнимает его за шею (неосознанно… или осознанно слегка придушивая его), громко фыркает в ответ.
— Протрезвей!
Но Скирт смотрит на него едва ли не с отеческой строгостью:
— Я серьёзно, надо Элизару показать, поехали!
Джонни виснет на его руке, подтягивается и вгрызается в неё до крови, пытаясь освободиться.
Но Скирт не дёргается, только цокает и поднимает мальчишку так, чтобы видеть его лицо.
— Ты стал чудовищем, темным эльфом!
Соня фыркает:
— Ты только что говорил, что он — фея. А те не могут быть темными или светлыми, я читала, что им безразлично добро и зло. И не пугай его, хотя…
Соня подходит ближе к Скирту:
— Я знаю, что так не делается, но, может, усыновишь его? У тебя же нормальная жена? Судя по квартире, да. Так что?
Скирт задумывается и кивает.
— Круто.
Джонни замирает, почему-то поднимает недоуменный взгляд на Мака. Но тот тоже сидит и смотрит на него, хлопая осоловелыми глазами.
Тогда Джонни начинает буравить взглядом Скирта.
— А у меня, у меня никто не хочет спросить?!
Скирт хлопает его по плечу и треплет по волосам, жесты, которые он видел у Элизара, не иначе.
— Поехали. Хочешь мороженое или колу?
Соня шепчет Маку на ухо:
— Это временный план, но пока нет варианта получше.
Мак кивает и ободряюще ей улыбается. Он только «за», чтобы сбросить эту проблему на Скирта.
Джонни цокает. Нет, словно издаёт настоящий, короткий стрекот, и не сопротивляется.
— Хочу мороженое. Клубничное, с шоколадной крошкой. В рожке, — неуверенно добавляет он, и вопросительно смотрит на Скирта.
— Ладно, заедим в кафе, — Скирт оглядывается, на мгновение чувствуя, как всех обступает тьма, выдыхает и садится за руль. А затем открывает для Джонни переднюю дверцу.
Сони не хочется оттягивать, но она всё же заставляет себя спросить:
— А ты ничего не хочешь забрать? Вряд ли ещё вернёшься в эту дыру.
— Не, — Джонни садится рядом со Скиртом. И принимается есть очередную шоколадку.
— Эм… Поехали, правильно, — у Мака идёт голова кругом, и больше его уже ничто не беспокоит. — Сонь, теперь это ответственность Скирта.
Соня не спорит и устраивается в машине.
— Можете позвонить Элизару? — вдруг спрашивает Скирт, его взгляд и движения будто бы проясняются.
— Мак не помнит его номер, у тебя в телефоне есть, но он разрядился, да и никто не брал трубку в последний раз, когда я…
Скирт перебивает её:
— Набирай, я продиктую.
Соня протягивает свой телефон.
— Н-нет, я не стану. Пусть говорит кто-то из вас.
— Он меня бросил, — тут же объявляет Мак, по всей видимости, отказываясь говорить с ним.
Соня подаёт ему телефон с уже вовсю идущими гудками.
— Ты этого не знаешь.
Мак вздыхает, но спорить с ней, после всего, что она для него сделала, не хочет и прижимает телефон к уху.