Тяжесть буднего дня

Сцепив зубы, Шед на одном дыхании добежал до трапезной, постучав условным стуком, ещё в детских играх заученным братьями, и пытаясь отдышаться. Дежуривший по ту сторону двери Ренар открыл сразу.

— Надо бежать! — через силу выдал Шед, — они знают, где мы находимся! Надо спрятаться!

— Откуда они знают!? — старшая сестра — Диценра — взволнованно сжала кулаки, — и где твой меч!?

— Потом всё объясню! — прохрипел Шед, — надо быстрее бежать!

— Куда? — растерянно отозвался Ренар.

— Да куда угодно, подальше отсюда! — уже раздраженно ответил Шед, — откройте окна, убежим через них!

В дверь грохнуло, раздался треск дерева.

— Поздно, — уже тише сказал Шед, — выхватывая несколько ножей из сервиза и кочергу, стоящую в углублении у камина, — разбивайте окно и бегите.

— Давайте, бегите же! — опомнилась Дицентра, — Шед?

— Я хоть сражаться умею, — встал он сбоку от двери, — задержу, сколько смогу.

— Я с тобой, — Ренар всё же встал рядом, нервно сжимая меч, — может, ты возьмешь мой меч?

Шед хмыкнул, чувствуя, что младший брат может и не совсем безнадёжен.

— Если уж ты решил быть рядом, то оставь себе. Главное сейчас не убить этих…,- Шед ругнулся, отчего Дицентра ахнула, но разборки с братом решила оставить на потом, — … а выиграть время.

Ренар испуганно вздрогнул, но все же справился с собой.

Дверь сотряс ещё один удар. Видимо, нападающие думали, что здесь ещё есть умеющие сражаться и не торопились, опасаясь встречного удара. Шед горько усмехнулся: знали бы они, что тут двое детей…, впрочем, скоро узнают.

Третий удар всё-таки разбил дверь, и проём тут же начал протискиваться наёмник, вооружённый коротким мечом и кинжалом. Шед не дал ему возможности опомниться и тут же двинул кочергой по голове. Сознания наёмник не лишился, но его немного повело, и Ренар мужественно ткнул его мечом в шею. Испуганно заголосили женщины. В окно вылезала уже пятая, чуть в стороне стояла Дицентра, разрываясь между возможностью сбежать и прикрывающими отход братьями.

— Один есть, — буркнул Шед, пихнув локтём задрожавшего Ренара, глядящего на бьющееся в судорогах тело, — не зевай, со вторым так не получится.

Второй наёмник, уже зная, где находятся ребята, просто сунул руку в проём, махнув мечом. Шед отскочил, оттолкнув брата, и настороженно поднял кочергу перед собой, глядя на влезающего наёмника.

— Да мы вовремя! — крикнул он, — быстрее!

— Нет! — Шед яростно замахнулся кочергой, и наемник парировал удар клинком.

— Забавно, — издевательски хмыкнул он, — оружье бла-агоро-одных?

— Да! — Шед отскочил и с прыжка заехал воину в ухо. Жаль, удар получился слабым, но воин яростно заматерился, тесня Шеда к стене. Ренар попытался было помочь, но был отброшен одним движением.

А другие наёмники — человек пять — уже прошли сквозь проём…

Шед с ужасом услышал женский визг, оборвавшийся хрипом, мольбы о пощаде…

— Прекратите! Прекратите! — закричал он, и в тот же миг наёмник выбил у него из рук кочергу, заставив упасть на пол, и, явно играя, легко резанул его по плечу. Шед вскрикнул, и услышал голос старшей сестры.

— Что ты делаете!?

Он с трудом скосил глаза, глядя, как наёмники, согнав в сторону не успевших сбежать, втроём режут кричащих пленников. Маленькая Алсея, испуганно

Взвизгнула, когда наёмник схватил её за руку и резанул от плеча до пояса.

— Нет! — взвыл Шед, и ещё кто-то. Рванувшись встать, он лишь получил ещё один несильный удар мечом и его тут же прижал к полу тяжёлый сапог.

Не отпуская безвольно поникшего тела сестры, наёмник нахмуренно её осмотрел.

— Демоны, я, кажись, младшую благородную прихлопнул. Вона одежонка какая…

— Ненавижу! Ненавижу! — сквозь боль, услышал Шед рыдающий крик Дицентры. Двое разрывали на ней одежду, ещё один выбил меч из руки Ренара и теперь с интересом слушал его плач, взрезая ему руки.

— Аааааа! — яростно закричал Шед, чувствуя, как рушится привычный мир, как красная пелена застилает глаза и не менее тяжёлым сапогом давит на грудь бессилие…

— Не ори, — дал ему по зубам наёмник, заставив поперхнуться криком, — так, это у нас, кажись, средний сын рода. А вон тот — младший. Ты ещё не понял, какой это отличный расклад?

Шед не ответил, отвернув голову в сторону истязаемой старшей сестры и судорожно сжав руками сапог наёмника. Однако сил на то, чтобы его хотя бы сдвинуть, у него не хватало.

— Красивая у тебя сестра, — хмыкнул наёмник, — времени у нас ещё много. Когда ещё будет возможность порезвиться с благородной красавицей? А пока ребята заняты, пожалуй, можно найти другое развлечение.

Он с силой провёл рукой по ране на плече, заставив Шеда болезненно вскрикнуть и обессилено опустить руки…

Одуряюще пахло кровью, уже начавшей сворачиваться, когда Шед смог осознать, что его куда-то тащат.

— Что…вы…,- с трудом разлепив глаза, прошептал он, но его услышали.

— Скоро всё поймешь, — хохотнул один из наёмников, тот самым, что истязал его, — план господина близится к концу без единой ошибки.

Шед вяло удивился, но наёмники внезапно забеспокоились — крики на улице вспыхнули с новой силой.

— Что вы копаетесь!? — командным голосом рыкнул на наёмников выскочивший из пересекающегося коридора воин в маске, — старшая семья де Мегалос вернулись раньше положенного, с войском и магами! Быстро этого к проходной комнате!

Наёмники спешно рванули за воином, а в сердце Шеда забрезжила надежда — родители вернулись!?

Проходная Антайского замка сильно прогорела, и здесь к запаху крови примешивался запах жареного мяса.

— Этого бросьте где-нибудь здесь, — вновь услышал он голос воина. С трудом приподняв взгляд, он увидел тело Салцехона, застывшее посреди кровавого кошмара.

Наемник бросил Шеда и наклонился к его лицу.

— А тебе стоит ещё поспать, — и жёсткая ткань перчаток сомкнулась на его шее…

Я шёл и наблюдал за собой со стороны. Под ногами была холодная, плотная земля, а в руках я держал свечу. Ветер холодил тело, и едва клонил огонёк свечи, прикрытый рукой. Со стороны мне было видно, насколько же я тщедушный мальчишка по сравнению с нападавшими. Сделал ли я всё, что мог, правильно ли поступил? Должен ли был бежать? Я поставил свечу на красноватую землю, усыпанную сорванными цветами, сложил руки на земле, коснувшись её лбом. Кровь была везде… А сожаления цветущими стебельками трепетали, засыпая её, и меня, собой…