Тысяча городов

«Это должно быть что-то впечатляющее», - сказал Туран. «По правде говоря, я не думаю, что твоего предательства было бы достаточно, чтобы выполнить эту работу. Я думаю, ему пришлось бы самому предать Шарбараза, Царя Царей, да продлятся его годы и увеличится его царство, чтобы еще раз купить благосклонность Маниакеса.»

«Как бы Цикас предал Царя Царей?» Сказал Абивард, делая жест правой рукой, чтобы отвести дурное предзнаменование. Затем он поднял эту руку. «Нет, не говори мне, знаешь ли ты способ. Я не хочу думать об этом.» Он остановился. «Нет, если ты знаешь способ, лучше скажи, что знаешь. Если ты можешь придумать что-нибудь одно, то, без сомнения, и Тикас сможет ».

«Я не могу, хвала Богу», - сказал Туран. «Но это не значит, что Тикас не может».

Абивард расположил своих людей вдоль Тиба, немного севернее одного из лодочных мостов, переброшенных на дальний берег реки. Если видессийцы действительно попытаются перейти на другую сторону, он надеялся, что сможет либо переправиться сам вовремя, чтобы блокировать их, либо, по крайней мере, преследовать и беспокоить их на западной стороне.

Но Маниакес не выказывал намерения ни переправляться на западный берег, ни поворачивать на восток и использовать превосходящую скорость, с которой могла двигаться его армия, чтобы обойти силы Абиварда. Его разведчики прискакали, чтобы осмотреть позицию, установленную Абивардом, а затем, после очередной стычки с всадниками Чикаса, поскакали обратно, чтобы сообщить новости видессианскому автократору.

Два дня спустя вся видессианская армия появилась в поле зрения сразу после первых лучей солнца. Под звуки труб и барабанов, призывавших их к еще большей скорости, войска Абиварда выстроились в боевую линию. Абивард разместил всадников Тзикаса на своем правом фланге и разделил пехоту, в которой он больше всего доверял, на две части, разместив половину своих лучших пехотинцев в центре, а другую половину ближе к Тибу, чтобы закрепить левый фланг линии.

Некоторое время две армии стояли, наблюдая друг за другом на расстоянии полета стрелы, затем, без приказа Абиварда, один из воинов из полка Тикаса выехал на разделяющее их пространство. Он заставил свою лошадь встать на дыбы, затем взмахнул копьем в сторону видессиан и прокричал что-то, чего Абивард не смог разобрать.

Но ему не нужно было понимать слова, чтобы понять, о чем говорил воин. «Он вызывает их на поединок один на один!» Абивард воскликнул. «Должно быть, он наблюдал за тем васпураканцем, который бросил вызов Ромезану позапрошлой зимой».

«Если никто из них не осмелится выйти или если этот парень победит, мы выиграем», - сказал Туран. «Но если он проиграет ...»

«Я бы хотел, чтобы Тзикас не позволял ему выходить вперед», - сказал Абивард. «Я...» Дальше он ничего не успел сказать, потому что из рядов видессиан раздался громкий крик. Всадник галопом подскакал к макуранцу, который обнажил копье и атаковал в ответ. Кольчуга видессианца сверкала позолотой. Как и его шлем, на котором, как заметил Абивард, тоже был золотой обруч.

«Это Маниакес!"» воскликнул он хриплым голосом. « Он что, сошел с ума, раз так рискует, бросая кости?»

У Автократора не было ни копья, ни дротика, вместо этого он был вооружен луком со стрелами и мечом, который висел у него на поясе, он выстрелил в макуранца, потянулся через плечо за другой стрелой, вставил ее в лук, выпустил и схватился за еще одно древко. Он выстрелил четыре раза, прежде чем его враг приблизился.

По меньшей мере две, может быть, три стрелы попали в цель, пробив броню макуранского чемпиона. Парень покачивался в седле, когда пытался сбросить Маниакеса с лошади. Удар копья прошел мимо. Автократор видессиан выхватил свой меч и нанес удар один, два, три раза. Его враг соскользнул с коня и безвольно распростерся на земле.

Маниакес поскакал за скакуном макуранца, поймал его за поводья и повел обратно к своему отряду. Затем, почти как запоздалая мысль, он махнул в сторону макуранской кавалерии и в сторону павшего чемпиона. Поднимите его, если хотите, сказал он жестами.

Он говорил на языке макуранцев. Он мог бы сказать это своим противникам словами, но его собственные люди так громко приветствовали его, что слов не было бы слышно. Когда он присоединился к своим солдатам, пара макуранцев выехала навстречу человеку, бросившему вызов видессианской армии. Имперцы не атаковали их. Они взвалили избитого мужчину на одну из своих лошадей и медленно поехали обратно на свою позицию справа.

«Если Маниакес не убивал того парня, мы должны позаботиться о работе», Сказал Туран.

«Разве это не печальная правда?» Абивард согласился. «Хорошо, он был храбрым. Но он не мог причинить нам большего вреда, чем бросив вызов и проиграв, даже если бы попытался убить тебя и меня обоих в разгар битвы. Это привело нас в уныние - и послушайте видессиан! Если они все еще задавались вопросом, смогут ли они победить нас, они больше не задаются этим вопросом ».

Он задавался вопросом, не подстроил ли все это Тзикас. Мог ли видессианский отступник, несмотря на свои пылкие заверения в верности и поклонение Богу, подтолкнуть воина вперед, будучи уверенным, что он проиграет, в надежде вернуть благосклонность обратно в Видессос? Ответ был прост: конечно, он мог. Но следующий вопрос - стал бы он? — требовал больше размышлений.

У него было все, чего он мог пожелать в Макуране - высокий ранг, даже одобрение Шарбараза, Царя Царей. Зачем ему отказываться от этого? Единственным ответом, который пришел Абиварду в голову, было волнение, которое должно было сопровождать успешно осуществленную измену. Он покачал головой. Видессиане были знатоками всевозможных тонких изысков, но можно ли стать знатоком измены? Он так не думал. Он надеялся, что нет.

У Абиварда больше не было времени думать об этом, потому что, как только кавалеристы вернулись со своим будущим чемпионом, по всей видессианской линии протрубили рога. Имперцы выехали вперед в разрозненном порядке и начали осыпать макуранцев стрелами, как это было в битве у канала прошлым летом.

Как и прежде, люди Абиварда отстреливались. Он помахал рукой. На правом фланге его армии зазвучали рога. Теперь у него была кавалерия. Были ли они лояльны? Они были: люди Тзикаса с грохотом обрушились на видессиан.

Маниакес, должно быть, ожидал этого. Постфактум Абивард понял, что объявил об этом при развертывании - но, учитывая позицию, которую ему приходилось защищать, у него не было особого выбора.

Полк видессиан, вооруженных их обычными луками и дротиками, отделился от левого крыла армии Маниакеса и поскакал навстречу макуранцам. Будучи менее хорошо вооруженными и бронированными, чем всадники Тикаса, видессиане не смогли остановить их атаку на месте, как вполне могла бы сделать контратака такого же количества макуранцев. Но они притупили его, замедлили и не дали ему врезаться в их товарищей на фланге. Это позволило остальным видессианцам атаковать пехотинцев Абиварда.

Люди Маниакеса не сдерживались, как это было в битве у канала. Тогда они хотели держать макуранцев в игре, пока их товарищи не смогут обойти и ударить по войскам Абиварда с неожиданного направления. Теперь они шли прямо на Абиварда и собранные войска городского гарнизона, явно уверенные, что никакая такая армия не сможет долго стоять у них на пути.

Поскольку они носили кольчуги, а их враги в большинстве своем - нет, их стрельба из лука была более эффективной, чем у людей Абиварда. Они подошли достаточно близко, чтобы обстрелять дротиками передние ряды макуранцев и ранить их при этом.

«Должны ли мы броситься на них, повелитель?» Туран прокричал, перекрывая крики и боевые кличи битвы.

Абивард покачал головой. «Если мы сделаем это, мы можем пробить брешь в нашей линии, и если они однажды полезут в подобные дыры, нам конец. Мы просто должны надеяться, что сможем выдержать удары ».

Он жалел, что Маниакес сверг макуранского чемпиона. Это, должно быть, повергло его собственных людей в уныние, а видессийцев - в ликование. Но когда ты боролся за свою жизнь, разве ты не был слишком занят, чтобы беспокоиться о том, что произошло некоторое время назад? Абивард надеялся на это.