У любви не всегда красивое лицо

– Я… Я умер?
– он с надеждой посмотрел на меня, и это причинило мне еще более сильную боль. Он действительно хотел умереть.
– Умер, да?

– Нет, - я покачала головой, а потом слова сами вырвались у меня из груди: - Но зачем? Зачем ты хотел умереть, Ангел?

Он нахмурился и отвел взгляд в сторону, а затем тихо произнес:

– Не называй меня так. Не после того, что ты мне сказала.

– Эрик, мне жаль… – я запнулась, не зная, как все это выразить словами.
– Я не должна была на тебя кричать. Я не хочу, чтобы ты умирал, я хочу, чтобы ты был со мной. Прости… Прости меня, умоляю!

Но Эрик промолчал и закрыл глаза. Я знала, что должна была сказать ему о Густаве, знала, но молчала. Нет, не сейчас, сейчас я не готова. Да и Эрик еще не достаточно силен. Это может шокировать его, особенно после нашего предыдущего разговора и моих убеждений.

– Поспи, Эрик… - Я напоследок сжала его ладонь и вышла. Меня всю трясло, то ли от пережитого шока, то ли от осознания того, что мой самый любимый человек чуть не покончил жизнь самоубийством, и причиной этого стала я.

Надир встретил меня в коридоре. Он молчал, но я видела любопытство в его глазах. Но, когда я ничего не сказала, он только вздохнул и предложил мне пожить у себя, ведь идти мне некуда. Я благодарно пожала ему руку и приняла это предложение.

Прошло уже пару дней. Я жила вместе с Густавом у Надира и Алиши, которые любезно приняли меня и выделили мне мою старую комнату. Надир почти не разговаривал со мной, видимо, все еще сердился. Конечно, он имел на это право. Я сама на себя очень сердилась. Как я могла не заметить, какую боль Эрику причинила моя ложь?! Ведь я люблю его больше всего на свете, я сразу должна была это увидеть и исправить, пока еще не было поздно!.. Но я не увидела, не заметила, не исправила. Я заставила его отказаться от жизни.

Я покачала головой. Сейчас я сидела на кухне и наблюдала за Густавом, который пытался что-то играть на старом пианино, которое Надир притащил сюда со склада. Он ведь подарил Эрику новое, поэтому это мешало, вот он и перенес его сюда.

– Я предполагаю, что ты не сказала Эрику о сыне?
– спросил меня Надир, который как раз появился на кухне. Я даже немного удивилась, когда он со мной заговорил, ведь я привыкла к его молчанию и вечно насупленному виду. Он был обижен за своего друга, да и я сама не находила себе места.

– Нет, - я перевела взгляд на перса, но так как он даже не глядел в мою сторону, я снова начала смотреть на сына. Густав старался играть, но у него пока не очень получалось, хотя я знала, что он станет великим композитором и музыкантом, может, даже лучшим, чем Эрик.

– Посмотри на него, - Надир налил себе чашку чая и сел рядом, - как ты могла отрицать, что он сын Эрика? Как ты могла лгать о святом? О ребенке? Это неправильно…

– Надир, пожалуйста, не говори Эрику, - взмолилась я, взглянув на перса, - дай мне время. Я сама решу, когда будет подходящее время для этого разговора.

– Нет, Кристин, ты должна будешь сказать ему сегодня вечером, - голос Надира звучал настойчиво и сурово, - сегодня ты отправишься к нему в больницу, чтобы проведать его, а заодно и расскажешь. А не скажешь ты - это придется сделать мне.

О, нет, Эрик не должен был узнавать о сыне от посторонних людей! Я сама ему скажу! И скажу прямо сейчас, ведь вряд ли вечером я смогу говорить с ним спокойнее. Решительно кивнув, я встала и взяла с вешалки плащ.

– Ты куда? – недоуменно спросил меня Надир.

– В больницу, - сказала я и поймала его немного удивленный, но в то же время одобряющий взгляд, - надо поговорить с Эриком!

POV Эрик.

– Хватит уже обматывать меня этими бинтами!
– простонал я, когда медсестра пришла делать очередную перевязку.

– Хватит! Вы приходите сюда каждые несколько часов и делаете мне только хуже…

– Мсье, я делаю только то, что мне говорит делать врач, - упрямо сказала медсестра, и мне пришлось подчиниться.

Я теперь редко снимал маску, потому что здесь был целый проходной двор. Чуть ли не каждые полчаса сюда заходили врачи, поили меня таблетками, перевязывали шрамы на запястье и справлялись о моем самочувствии. Меня это уже начало раздражать.

Как только закрылась дверь за медсестрой, я откинулся на подушку, мечтая о том, чтобы хоть немного отдохнуть. Но вдруг снова послышались шаги. Я чуть было не застонал. Эх, взять бы свою пенджабскую удавку… Но это только мечты.

Я открыл глаза, но почти сразу же закрыл, ведь к моей постели приближалась Кристин. Я видел ее первый раз за последние несколько дней. Зачем она пришла? Я не хотел, чтобы она сидела у моей постели и пыталась развлекать меня. Я вообще не хотел ее видеть.

Лежа в больнице, я старался не думать о том, что сделал, и о той, которая меня на это толкнула. Как ни странно, это поучалось довольно неплохо, хотя иногда все же перед глазами вставал образ Кристины и мальчика, и тогда я волей-неволей все вспоминал. Но сегодня я не подумал об этом ни разу, и когда уже хотел немного поспать – снова заявляется она. И зачем? Чтобы опять меня мучить?

– Привет, Эрик, - несмело промолвила она.

– Иди домой, Кристин, - сразу отрезал я, повернувшись на другой бок, спиной к ней, - уже темнеет, ты должна быть со своим ребенком.

– Я… Я тебе кое-что принесла, - ее голос звучал неуверенно и робко, - мы с Алишей сегодня занимались выпечкой, и… я принесла немного. Думаю, ты голоден. Я-то не понаслышке знаю, как кормят в больнице, - немного веселее добавила она, видно, желая меня рассмешить.

Я повернулся и увидел на ее коленях небольшую плетеную корзинку, накрытую кружевной тканью. Приподняв ее за край, я увидел шоколадное печенье. Мое любимое. Мне сразу захотелось есть, но я не мог просто так сейчас сесть и умять всё. Поэтому я снова отвернулся от нее и сказал:

– Я не голоден, - во мне говорила гордость и обида.

– Я оставлю его на тумбочке, - ответила мне Кристин, - как проголодаешься – возьмешь, - я услышал шелест ее платья и тихий стук, когда она поставила корзинку на небольшой столик. Затем она снова села на стул возле моей кровати. Она сидела молча, но я ощущал, как витает в воздухе какая-то недоговоренность. Что ей нужно?

– Я знаю, что ты пришла сюда не для того, чтобы просто передать мне печенье. Ты пришла не просто так. Что ты хочешь?

Она с минуту молчала, а я больше не мог вынести этой тишины, поэтому перевернулся на другой бок, чтобы видеть ее лицо. Она опустила глаза и начала теребить пояс от плаща, собираясь с мыслями.

– Эрик, я … я не должна была на тебя кричать.

– Но накричала же, так какой смысл сейчас говорить о прошлом?
– я оскалился. – Густав - сын Рауля, а я повел себя как дурак, хотя могу поклясться, что видел в мальчишке себя. Но это уже не имеет никакого значения.

– Эрик, прошу, перестань меня ненавидеть… Тогда, пять лет назад, я бы связала свою жизнь с тобой, если бы не Рауль и его ложь. И даже тогда, когда мы с тобой остались в ресторане вдвоем… Я хотела тебе сказать, но меня терзали глупые сомнения, я боялась рассказать тебе.