У свободы цвет неба

На простые вопросы, вроде "где родилась, где училась, чем занималась, где работала", ушло все время до полдника, потом маркиз сказал, что время работы кончилось, и пригласил ее вернуться в город вместе и разделить трапезу. Полина согласилась. Отказываться было глупо. Признавать, что устала, когда это не так, выглядит как "пошел ты...", а причин для этого маркиз не создавал. Не то чтобы ей нравилось его общество, он был не приятнее Жехара, охранявшего ее нобиля, но хамить с первого дня не хотелось. В конце концов, она сама напросилась на это следствие, и люди, которые ею занимаются, оказались вынуждены выполнять работу, которой не планировали заниматься. В том числе и дед Унриаля да Шайни.

Она немного удивилась, когда, поставив портал, он кивнул ей, предлагая войти первой. И Димитри, и Дейвин делали наоборот, в поставленный портал всегда шли первыми, если собирались оказаться с ней в одном месте. Но говорить ничего не стала, в конце концов, это не ее мир и не ее правила. Оказавшись в холле Старого дворца, маркиз нашел какую-то таверну неподалеку, заказал на двоих чайник травяного сбора и фрукты в сливках и за едой развлекал ее какими-то историями про сааланский чай. Ни веселыми, ни скучными. Она вежливо кивала и улыбалась, пока ее чашка не опустела, потом маркиз предложил прогуляться, она согласилась, быстро высыпав на стол нужное количество сааланских монеток, и вышла из таверны вслед за ним. Немного больше часа они шли по городу. Улицы сменяли друг друга, фразы ни о чем падали под ноги, пару раз он задевал ее руку, и она отступала в сторону с извинениями, а он улыбался.

Наконец, они оказались у дверей какого-то особняка. Полина вопросительно посмотрела на мужчину, с которым провела полдня. Он улыбнулся:

– Мы пришли.

– Куда?
– уточнила она с полуулыбкой.

– Ко мне домой, - так же улыбаясь, ответил он.
– Пойдем, нас ждут ужинать.

Вариантов не оставалось. Говорить "я не хочу" и топать в Старый дворец одной, на ходу вспоминая дорогу, было довольно глупой идеей. Исанис, конечно, место спокойное, но любой город с наступлением темноты превращается в место охоты одних двуногих на других. А она пока не настолько хорошо понимала, как отличить безопасное место от рискованного.

Возможности вымыть руки она все же попросила, хотя в общих помещениях дома саалан и не снимали уличную обувь. Сайни быстро принес ей миску с водой и полотенце. Вейен да Шайни ждал в двух шагах, внимательно глядя на нее. За следующей дверью после холла уже накрыли стол к ужину и ждали только их. Трапезный зал у да Шайни выглядел совсем просто, но с очевидным намеком на большие - и очень старые - деньги.

Женщин, беседующих у окна, Вейен не стал представлять. Просто сказал:

– Милые мои, это Полина Бауэр, она из-за звезд. Та самая, которая посолила вино Димитри да Гридаху.

Дамы были, на первый взгляд, приветливо настроены, но тоже не стали называть свои имена. Одна, правда, произнесла "здравствуй" и улыбнулась довольно тепло и мило. Вейен занял место за столом, кивнул дамам, и они начали рассаживаться. Полина подумала с минуту. По статусу ее место было дальше всего от хозяина дома, но поскольку привел ее все-таки он, она имела возможность сесть и рядом с ним. Она подумала и решила не претендовать на привилегии. Судя по отсутствию каких-либо эмоций у дам и хозяина, решение было верным.

Холодная овощная нарезка с сырными шариками в растительном масле со специями не вызвала у нее проблем, да и первые вопросы тоже. Участие по поводу необходимости носить браслет она парировала легкой улыбкой и ремаркой о том, что эта не первая некрасивая вещь в ее жизни, которую приходится носить по обязанности. Вейен внимательно посмотрел на женщину, поднявшую вопрос, она слегка опустила голову, доедая блюдо.

Горячее было похоже на пиццу. Вегетарианскую. К блюду подали подогретый напиток с вином, специями и какими-то травяными отварами. Полина забрала у сайни свой кубок, улыбнулась хозяину в ответ на его вопросительный взгляд и объяснила:

– Я недавно принимала лекарства. После них нельзя пить хмельное.

Маркиз легко кивнул, принимая объяснения. Сайни принес воду и налил ее в кубок Полины, она благодарно улыбнулась зверю и сделала глоток.

Следующий вопрос был от другой женщины и гораздо менее приятный.

– Ваши звери, свиньи, очень милы, - сказала она.

Полина неопределенно кивнула в ответ, стараясь, чтобы жест не выглядел слишком уж внятным согласием.

– Я узнала, - продолжила не представившаяся сотрапезница, - что у вас их выращивают для еды.

– Верно, - ответила Полина, разрезая корочку своего ломтя открытого овощного пирога с сыром.

– Но как вы можете есть договороспособных созданий? Они же чувствуют и понимают вас, доверяют вам... живут с вами, в конце концов.

Полина отложила прибор, промокнула губы салфеткой и глотнула воды. Потом повернулась прямо к женщине.

– Позвольте вам рассказать кое-что об истории наших с ними отношений. Между нами нет такого договора, как между людьми саалан и сайни. Свиньи были конкурентами людей за еду и даже врагами. Они приходили собирать овощи, посаженные людьми, и дрались с людьми за то, что принадлежало людям, а не им. Потом люди построили города, а свиньи настолько обнаглели, что стали заходить в поселения за едой, которая им не принадлежала, а затем и оставаться между домов на улицах, чтобы не искать еду в лесу, а подобрать выброшенное или отобрать у людей то, что плохо лежит. С мусором вместе они могли съесть пьяного или ребенка. Еще через некоторое время люди решили разобраться с присутствием свиней в городах и постановили, что или у свиней в городах есть хозяева, или свиньи в городах не живут. И перебили всех бесхозных, чтобы не вламывались в дома, не ели детей, больных и пьяных и не увеличивали количество беспорядка и грязи в городах. Свиньи, поселенные в загородках, вести себя сильно лучше не стали, потому что договора как не было, так и не образовалось, но они решили, что люди им служат. А люди в ответ решили, что свиньи - это еда.

За столом воцарилась тишина. Мельком оглядев сотрапезников, Полина заметила, что отложили приборы все, включая маркиза. Она улыбнулась и закончила:

– Договороспособные свиньи появились недавно, и их единицы на каждую тысячу. Обычно они не становятся едой, а участвуют в разведении. Думаю, что этой весной мистрис да Сиалан забрала из края всех детенышей, способных слышать и слушать человека.

Вейен кивнул и вернулся к трапезе. За ним принялись за еду и женщины. Полине осталось только последовать общему примеру.

После пирога был чай и какие-то сушеные фрукты, вроде фиников, но круглые и с круглой косточкой. Закончив трапезу, Вейен да Шайни поднялся из-за стола, кивнул своим дамам и сказал Полине:

– Тебе лучше вернуться во дворец. Я открою тебе путь, пойдем в холл.

Полина послушно вышла с ним, дождалась появления овала с лаконичной рамкой и белым туманом внутри и шагнула в холл Старого дворца.

В своей комнате она села на постель и прислонилась спиной к стене, размышляя над результатами дня. Чак подошел, ткнутся мордой ей в колени.

– Устала?

– Сегодня еще нет, Чак. Завтра устану, - ответила она без тени сомнения.

Проводив Полину, Вейен с младшей женой, ее милой подругой и двумя своими подругами устроился в большой спальне.

– Что скажете, мои милые?

Жена Вейена Эйне пожала плечами.

– Она так и не обратилась ни к кому по имени. Хорошо держится, даже если слышала Зов, виду не подала.

Подруга маркиза Линнен, подумав, высказалась:

– Зови ее еще, она забавная.