У свободы цвет неба

Вейен кивнул, обнимая женщину:

– Да, и не раз.

Подруга подалась к нему:

– Будешь с ней спать? Один? Без нас?

– Я еще не решил, - усмехнулся маркиз, - но она так смешно пугается...

Не то чтобы Вейен да Шайни любил увядающие цветы и вчерашние фрукты. Но тут был вопрос принципа. Эта женщина должна была стать его любовницей раньше, чем Димитри да Гридах получит ее благосклонность. По нему было видно, что он пытался, но не преуспел, хотя шансы у него все еще были. Вейен хотел пересечь ему путь. А потом пусть она дружит с этим пиратом сколько угодно, так будет даже полезнее да Шайни. И если она упрется и откажется признать свой Дар, проживет все равно именно столько, сколько будет полезна и интересна.

Следующий день Полины прошел так же, за исключением вечера. Подъем, гигиенические процедуры, завтрак, переход в другое помещение, кажется, по ту сторону залива, беседы с досточтимыми на непонятные темы до обеда, потом не менее непонятный разговор с Вейеном да Шайни. Затем полдник с ним же и прогулка по городу. Завершение дня было еще менее приятным, чем предыдущий вечер. Сперва она порадовалась: маркиз не привел ее в свой дом. Они ужинали в какой-то таверне. Но к досаде Полины, таверна была с русской музыкой, представляющей золотые стандарты блатного шансона времен ее ранней юности пополам с дворовыми песнями. Развлекали публику седеющая девочка и лысеющий мальчик, оба лет на пять постарше ее самой. Судя по некоторым мелким деталям поведения с публикой, оба были областными, не из крупного города. Кусок шел Полине в горло с некоторым трудом. Еще пришлось подождать отдельный счет, потому что сперва коробочку с нанесенной на крышку цифрой подали только маркизу, и ей пришлось спросить официанта, не обсчитался ли он, и напомнить, что гостей было двое.

Полина уговаривала себя не фиксироваться на этом, постоянно вспоминая, что маркиз наверняка старался найти обстановку, похожую на привычную ей, и не его вина, что нашлось только вот это. Перед сном она долго справлялась с досадой и раздражением при помощи псалтыря и все равно засыпала с трудом.

А утром третьего дня Жехар не постучал в дверь, и Полина проспала лишний час, засунув ноги под живот забравшемуся на кровать Чаку. Проснулась она, когда солнце не только встало, но и успело через окно осветить ее постель. Почему-то это ее почти испугало. Она поднялась рывком и пошла приводить себя в порядок. Сайни завозился, просыпаясь. Когда она вернулась, он уже расчесывал шерсть на животе обеими лапами.

– Лин, завтрак?

– Да, Чак. Немного.

Сайни выбежал за дверь, но тут же вернулся.

– Лин, там за тобой. Пришел звать кушать в город.

Полина кивнула, быстро оделась и вышла в холл. Разумеется, там был Вейен да Шайни. Он с интересом оглядел ее и спросил:

– Эта одежда... ты нашла ее здесь?

– Нет, - ответила она, - привезла с собой. Я хожу в этом зимой обычно.

– Так не одеваются у вас, - возразил он.

– Да, правда, - ответила она.
– так чаще ходят наши соседи, живущие в Прибалтике.

На ней были юбка и жилет из пальтового сукна, и куртка с капюшоном, переделанная из офицерской шинели.

– Почему?
– вопрос маркиза казался бы вежливым, но необходимость догадываться о его смысле портила впечатление.

– Почему я так одета?
– уточнила она.

Ждать реакции пришлось почти десять секунд. Наконец, он соизволил кивнуть.

– Мне так удобно, - объяснила Полина.

Он даже не кивнул в ответ. Просто развернулся и пошел к двери. Женщина осталась стоять посреди холла. Маркиз, подойдя к двери, неодобрительно покосился на нее.

"Ага, - поняла она.
– Ждал, что я пойду за ним".

Она догнала его, и они вместе вышли в парк. Удовольствие от утреннего холодного воздуха с еле заметной острой ноткой прелых листьев Полина все же получила, но других радостей за весь день ей почти не перепало. За завтраком маркиз очень подробно и даже настойчиво расспрашивал ее о том, как ей понравился город и как она могла бы устроить здесь свою жизнь. Полина, сочтя вопрос умозрительным и не видя в нем никакой связи с расследованием, призвала на помощь фантазию и начала действительно размышлять на тему и строить версии. Получилось неплохо. После того как ее воображение иссякло, Вейен да Шайни перечислил ей варианты, которых она не увидела, хотя они напрашивались. За этой беседой они успели закончить завтрак и просидеть в пустой таверне еще сколько-то. Наконец, Полина посмотрела за окно, пытаясь определиться с временем суток. Вейен тут же встал и направился к выходу. Полина оставила на столе деньги за свой завтрак и пошла его догонять. У дверей он обернулся, увидел ее в шаге позади и вышел. Дверь, правда, все-таки придержал.

До обеда они ходили по городу в этом странном формате, и Полина пыталась понять предложенную ей роль. К обеду она поняла, чего маркиз от нее ждет. Идеального следования, как если бы они танцевали. Роль действительно была ей знакома, но... нет. Не с ним. Не так. Не в этих обстоятельствах. И до сих пор никто из саалан не ждал этого от нее, хотя ее положение было весной еще хуже, а прав на такие ожидания, хоть, например, у Дейвина да Айгита, было больше.

Обедать маркиз привел ее в дом к какому-то из своих вассалов, который был в отъезде, но в доме жил его милый друг. Он и следил за хозяйством. Лично он ничем не был обязан маркизу да Шайни, но ради благополучия друга принял его сюзерена вместе со спутницей, позаботился о них, развлек, был мил, вежлив и очень старался понравиться обоим. Полина отдыхала в его обществе до самого конца трапезы. По Вейену было видно, что он терпит это без особого удовольствия, но и без возражений.

После обеда маркиз повел ее на службу в столичный храм, и это было интересно. Правда, Полина понимала не все слова, но общие мысли улавливала, периодически вспоминая Алисин трактат о культе Потока и исламе. После окончания проповеди она увидела очень красивый и сложный ленточный хоровод в исполнении монахов храма. Зрелище развлекло ее. Она даже почувствовала какое-то доверие к сложившимся обстоятельствам. Поймав себя на мысли о том, что, возможно, все не так и плохо, она покосилась на браслет на своей левой руке. Один вид темной некрасивой полосы перечеркнул эту мысль меньше чем за секунду. Увидев, что маркиз встал со скамьи, женщина поднялась и пошла за ним.

Выйдя из храма, Вейен нашел таверну для полдника, заказал что-то на двоих и сказал Полине:

– Давай наконец обсудим твое будущее.

– Не понимаю, - честно сказала она.

Маркиз ответил ей немного грустным взглядом, исполненным терпения.

– Ты не удивила меня. Хорошо, я объясню.

Она положила запястья на край стола, очередной раз укоризненно покосившись на браслет, и приготовилась слушать. Он взял прибор, отрезал кусок сладкого пирога, прожевал, посмотрел на нее снова.

– Ты не ешь. Не нравится пирог?

– Жду объяснений, - сказала она доброжелательно.

– Ничего ужасного я не предлагаю, - сказал он легко.
– Мы просто закончим полдник и пойдем ко мне. Сперва беседовать, потом ужинать, после, если захочешь, к нам присоединится... кто-нибудь из тех, кого ты видела вчера. Если ты не любишь так, останемся вдвоем. Твои вещи можно забрать и завтра.

Полина молчала секунд десять, собирая слова.

– Это законно?
– спросила она наконец.

– Да, вполне, - подтвердил он.
– Более того, тебе это будет выгодно. Став твоим другом, я смогу защитить тебя от неизбежных, хм, трудностей в процессе следствия. Сама понимаешь, что не имея оснований заботиться о тебе, я буду вынужден подойти к рассмотрению твоего случая со всей строгостью.

– Не понимаю, - медленно проговорила Полина, - как это отражено в праве саалан.

Вейен выпрямился и посмотрел ей в глаза несколько сверху.

– Право саалан - это да Шайни. А да Шайни - это я. Ешь. И думай. Не обязательно отвечать тотчас же.