У зла нет власти

Чтобы не ударить ее, я ушла.

Глава 14 Его темное величество

Я брела по улицам города, и люди расступались, провожая меня взглядами.

Я думала о том, что Оберон в самом деле не полюбил Александра как сына. Александр чувствовал это. Может быть, он вырос эгоистом потому, что всю жизнь, не зная правды, ощущал себя подменышем. А может, он чувствовал себя подменышем потому, что эгоист? Кто теперь докопается до правды?

И еще я думала о королеве. Которая заблудилась на изнанке, и теперь на ее надгробии лежит каменная Швея.

И еще я думала о себе. Что придется опять идти на изнанку, распутывать красную нитку, а пелена перед глазами будет незаметно уплотняться, и, может быть, во второй раз мне не удастся вырваться из этой пелены. И что нищий, которого я видела в таверне вот в этом самом городе, уже много лет живет во власти изнанки. И люди, которых я знаю, живут в ее власти, погружаясь все глубже. Они называют это «депрессией», или «разлитием желчи», или еще находят какие-то слова, но суть-то одинакова: они видят мир с изнанки и верят, что лицевой стороны у жизни вовсе нет.

И еще я думала, что за штука эта любовь, о которой все так много говорят, особенно на день святого Валентина. И что за человек Эдна, если в ее исполнении даже любовь оказывается орудием пытки.

Очнулась я в предместье – около дома ваятеля.

* * *

Девочка Улейка сидела в углу двора, надув губы. Уши у нее были подозрительно красные – похоже, их недавно кто-то трепал.

– Да, – буркнула она в ответ на мой вопрос. – Их разбрасывают фокусники на ярмарках. Да, желание только одно. Нет, на них ничего нельзя купить. Да, желания исполняются! – Привычная болтовня, похоже, развеяла ее плохое настроение. – Я загадала шоколад, а получила сахар на палочке, но лучше, чем ничего. А длинная Пифа на прошлой неделе загадала жениха, и вот – уже свадьбу назначили!

Треугольную монетку я не дала ей в руки – сама не знаю почему. Улейка разглядывала ее, лежащую у меня на ладони.

– Нет, таких не видела. Вот так красивая! Подари, а? Или хочешь, поменяемся на что-нибудь?

Тут из дома вышел ее отец, и Улейка, опять надувшись, отступила на задний двор, за поленницы, в крапиву.

Ваятель тщательно вытирал руки чистой тряпицей:

– Что же, маг дороги? Ты видела ведьму?

– Да.

– Она созналась?

– Не совсем. Она… Скажите – а фокусники в городе свои? Где их можно найти?

– Обыкновенно-то свои, – он бросил тряпицу сушиться на плетень у палисадника. – Сын скобаря, сын бондаря да девица одна приблудная – сколотили труппу, собирают с народа денежки за всякие шуточки, фокусы, неприличные трюки… А как ярмарок нет, работают подмастерьями у отцов, да. Девица в корчме прислуживает.

Он помолчал, раздумывая. Я надеялась, что он еще что-то скажет, – и надежда моя сбылась.

– А в позапрошлый раз приезжали чужие. Наших погнали, вроде даже глаз подбили бондареву сыну. Трюки у них никчемушные… зато монеток раскидали много.

– Кто такие?

– Я откуда знаю? У меня сделка была на ярмарке с одним купцом, насчет поставок мрамора. Вот и увидел их, век бы не видать. Два мужичка, рожи чисто разбойничьи, и с ними бабища толстенная, как шар.

– Бабища?!

– Вот такая сдобная толстуха, – ваятель развел большими руками. – Я к ней присматривался… Знаешь, я лица схватываю в момент, работа такая. А тут… Будто туман. Не запоминается лицо, и все. Отведешь взгляд, и мерещится какая-то ерунда, глаза как дырки, рот как трещина. А снова посмотришь – вроде ничего себе тетка, обыкновенное лицо.

– И она-то разбрасывала монетки желаний, – сказала я шепотом.

– Да… Народ расщедрился, настоящими монетами платил за эту ерунду. Улейка одну подобрала…

Он еще что-то говорил, но я не слышала. Королева Тумана, она же Туманная Бабища. Извечный враг Оберона. Враг Королевства. Мой личный враг.

«У меня есть Королевство, – сказал когда-то Оберон. – А у нее – только туман над пропастью, только студень неоткрытого мира… Она там живет. Всегда».

Как же это было давно! В день, когда я получила свой посох. Королевство только-только тронулось в путь, мы готовились вступить на неоткрытые земли, населенные чудовищами. Я была тогда глупой маленькой девочкой, но Оберон разговаривал со мной как с равной.

«А… чего она от нас хочет?» – «Ничего особенного. Она хочет, чтобы нас не было». – «Почему? Что мы ей сделали?» – «Мы связываем „тонкий“ мир – и „толстый“. А она разделяет их навсегда. Если нас не будет – ей будет вольготно…»

Тогда я не поняла его до конца. Потом очень много всего случилось, и теперь, мне кажется, понимаю.

Вот фея над цветочком – до того волшебная, что даже, кажется, выдуманная. Вот торговец в лавке – невыдуманный, деловитый, и ничего волшебного в нем нет; Королевство соединяет то, что соединить, казалось бы, нельзя. Делает волшебство реальным, а в самую обыденную повседневность привносит что-то, что нельзя потрогать руками…

Туманная Бабища, давным-давно мечтавшая уничтожить Оберона и убить меня, наконец добилась своего. И бесполезно гоняться за ней по окраинам мира, искать на неоткрытых землях, угрожать мечом или посохом: дело сделано, великое желание Эдны переплавилось в большое и страшное колдовство…

– Так что же ведьма? – напомнил о себе ваятель. – Я-то надеялся, маг дороги, что ты ее выгонишь…

– Та женщина не ведьма. Она всего-то загадала желание на монетке.

Ваятель поднес к глазам цепочку; монета-кулон покачивалась, бросая блики на его суровое лицо.

– Я не знаю, что это, – голос ваятеля дрогнул. – Я не маг и не ученый, но скажу тебе сразу: это не просто монетка желания. Ведьма обманула тебя.

– Ее обманули. Или она обманулась.

Он недоверчиво покачал головой.

– Всякое бывает, – заметил неопределенно.

Оглядел меня с ног до головы с сожалением; вот какие бывают глупые, доверчивые маги, говорил его взгляд.

– Спасибо вам, – сказала я. – Мне пора.

Я по инерции торопилась. Мне все еще казалось, что надо быстро, очень быстро сделать важное дело – найти следы Оберона; а между тем, было совершенно ясно, что время для поисков истекло.

* * *

Чистый воздух Королевства ударил мне в лицо – чистый воздух с чуть заметной ноткой дыма. Я стояла перед замком, возле самых ворот. Маслянистая вода во рву была подернута рябью – такая рябь появится в полном ведре, если стукнуть по нему ногой.

В Королевстве дрожала земля. Содрогалась, будто от страха: грум. Груммм. По глинистым стенкам рва скатывались камушки. Вокруг стояла плотная темень, но близился рассвет. Саранче осталось до цели, может быть, тысяча шагов. Может быть, меньше.