Удержать 13-го

— Я не знаю, Тайг.

— А что это ты делаешь? — спросил он равнодушным тоном.

Положив ножницы на край раковины, я повернулась к нему.

— Пытаюсь привести в порядок волосы.

Он бросил на меня язвительный взгляд:

— Отрезав их?

— Я их не отрезаю, Тайг.

— Тогда что ты делаешь? — с вызовом повторил он.

Я тяжело вздохнула:

— Я лысая.

— С чего ты взяла? — нахмурился он. — Вроде все выглядит как обычно.

Я опустила крышку унитаза и села на нее.

— Подойди.

— Зачем?

— Я тебе покажу.

С немалым сомнением в глазах Тайг подошел.

— Ладно. Показывай.

— Здесь. — Я наклонила голову. — Видишь, тут, сбоку?

Я почувствовала, как его пальцы скользнули по моей голове, а потом замерли.

— Там клок вырван, — серьезно сообщил он, убирая руку. — С кулак размером.

— Я знаю. — Сглотнув, я справилась с эмоциями и прикрыла ладонью голову сбоку. — Я пыталась зачесать туда волосы с другой стороны, чтобы скрыть пятно, но длина получается разная.

Тайг помолчал, потом спросил:

— Расческа есть?

Я кивнула:

— На раковине.

Не говоря больше ни слова, Тайг подошел к раковине и схватил расческу и ножницы.

— Эй, — всполошилась я, с опаской поглядывая на ножницы. — Т-ты что делаешь?

— Исправляю, — проворчал он. — Тебе нужна моя помощь или нет?

Я мгновение-другое думала, не опасно ли доверять одиннадцатилетнему брату касаться ножницами моих волос, потом пожала плечами, уступая:

— Давай.

Что бы он ни сделал, вряд ли это будет хуже, чем просто зачесать все волосы на одну сторону.

— Я тебе доверяю.

Тайг лишь коротко хмыкнул, но прикосновения его были крайне осторожны.

— Как ты думаешь, она его снова примет? — спросил он после долгого молчания. — Когда все успокоится?

Да.

— Нет.

— Врешь, — ответил он.

Двадцать минут спустя я смотрела в зеркало, восхищаясь искусной работой брата.

— Видишь, я их разделил и расчесал по-другому, — объяснил Тайг, все еще хмурясь; он стоял за моей спиной и тоже смотрел в зеркало. — А потом просто выровнял концы с обеих сторон, так что ты не выглядишь глупо.

Вместо того чтобы расчесать мои длинные, до локтей, волосы как обычно — на пробор посередине, он сделал пробор справа, и так прикрыл проплешину, которую оставил отец.

— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя внутри волну эмоций. Я посмотрела на Тайга. — Я перед тобой в долгу.

Тайг неловко переступил с ноги на ногу.

— Ладно, если хочешь мне отплатить, найди моего брата.

У меня подпрыгнуло сердце.

— Он вернется, Тайг. — Мои глаза наполнились слезами, когда я добавила: — Джоуи никогда нас не бросит.

— Мы одни, — прошептал Тайг, глядя в пол.

— Нет. — Я покачала головой и шагнула к нему. — Не одни.

— Неужели ты до сих пор не поняла? — огрызнулся он, пятясь от меня. — Неужели ты до сих пор не разобралась? Мы совершенно одни! — Он уставился на меня. — Все мы. Сами по себе. Вот так-то.

— Тайг, это неправда...

— Всем посрать, Шаннон! — заявил он ровным голосом, уже без эмоций. — Плевать на нас. Если бы о нас волновались, уже бы кто-нибудь за нами пришел. И Джоуи тоже плевать! — крикнул он и выскочил из ванной.

13

ПОЛЬЗУЙСЯ СЛУЧАЕМ

ДЖОННИ

Дни текли без всяких вестей от Шаннон, и я сходил с ума от беспокойства.

От неизвестности и отсутствия тренировок я был совершенно потерян. Серьезно, я ни хрена не представлял, чем себя занять. Я ходил на физиотерапию и к специалисту по спортивной медицине, но без прежнего плотного расписания мое настроение все ухудшалось.

Еще меня жестко отымели по телефону тренеры Академии за то, что вот так подверг риску свое тело. Мне прилетело за то, что в тот момент казалось хорошей идеей. Мои врачи и тренеры больше мне не доверяли, и я понимал, что понадобится очень много времени, чтобы это доверие вернуть.

Это угнетало.

Единственным плюсом вынужденного бездействия (и я признавал это с неохотой) было то, что мое тело слово расцветало от отдыха, выздоравливая куда быстрее, чем я ожидал. Я теперь двигался куда свободнее, а синяки и кровоподтеки на бедрах и в паху, покрывавшие меня с Хеллоуина, начали постепенно бледнеть. И я мог уже помочиться без боли. У меня все еще не было шанса провести полный тест своего члена, но утренняя эрекция, которую я испытывал каждый день, уже не доставляла мне прежних неприятных ощущений.

Вот только все это не слишком утешало, потому что я был сосредоточен на Шаннон.

Из-за моего отца и его сраной упертости в следовании законам я не мог ее видеть. Судя по всему, брат Шаннон, Даррен, позвонил моим родителям и четко и недвусмысленно объяснил, что я не должен возвращаться в больницу.

Я понимал, что отец ежедневно имеет дело с подобными вещами, он привык видеть вокруг неприкрытый бардак, но я — нет. Для меня это было личное, она была личное, — и то, что меня держали в неведении, доводило меня до безумия.

Моя мать, настоящий ренегат, встала на сторону отца, но у нее были свои интересы. Она не хотела, чтобы я приближался к миссис Линч. Она не забывала об угрозе отчисления и не хотела, чтобы я вообще подходил близко к «такой вот женщине» — ее слова, не мои.

Поскольку после операции я не мог самостоятельно добраться из пункта А в пункт Б, я не мог никуда попасть без помощи родителей, а они оставили меня просто сидеть и беситься без машины.

Обиженный и преданный, я большую часть недели провел в кровати, не обращая внимания на маму, которая каждые двадцать минут заглядывала меня проверить, и мрачно размышляя.

Я задыхался в своем доме. Я тупо сходил с ума и изнывал от беспокойства. Я не привык сидеть спокойно и ничего не делать. Я раздражался до предела, с каждым днем погружаясь все глубже в собственные мысли и ничего не зная о Шаннон.

К следующему понедельнику я сдался унынию.

После энергичного сеанса физиотерапии с Дженис этим утром я провел два часа в бассейне и был взбудоражен и угнетен одновременно. Остаток дня я провел, лежа на спине рядом со Сьюки, подбрасывая и ловя мяч для регби и воображая худшие из возможных сценариев, неустанно крутившихся в голове.