Укрощение строптивого лига

— Тирс-с! — зашипела она. — Слезь! Слезь немедленно! Дурак!

— Я сочетаю полезное с приятным. В доме может быть шпион…

— Шутишь? — застыла она подо мной.

— Ага, — улыбнулся я и тут же получил оплеуху.

— Викарт Нормер Рийский! Ведите себя достойно! — холодно произнесла Вера. А у самой щеки горят. Что выдает ее с головой.

Я доволен результатом, однако спешить не люблю. Поэтому неспешно поднялся с постели, послал воздушный поцелуй и покинул комнату.

Какой бы она ни была юркой и гордой птичкой, от викарта Нормер Рийского так просто не упорхнуть.

Глава 23

Тирс вздумал поиграть в соблазнителя. Я же, вместо того, чтобы дать решительный отпор, смутилась, обрадовалась, покраснела… — в общем, показала себя дурой. А самое ужасное — мне понравилась его дерзость, и я едва не поддалась посягательствам. Лишь гордость остановила меня. Ведь теперь я — лиера Дотвиг, а это значит, что прежде желаний — достоинство.

Вот только не ожидала, что с подсознанием выйдет заковырка.

Той же ночью мне приснился Тирс! С обнаженным торсом, распущенными волосами, разметанными по широким плечам и до того соблазнительный, что я не удержалась, протянула руку и провела по аппетитным кубикам его пресса. А рыжий засранец позволял любоваться своим совершенным телом и улыбался в тридцать два зуба.

Очнувшись, я принялась убеждать себя, что это причуды сна и не более. Однако за завтраком, когда Тирс рассказывал свежие новости, отметила про себя, что у него чувственные губы, бархатный, обволакивающий тембр голоса и, вообще, Райский чертовски привлекательный!

Осознание, что засранец привлекает меня физически, сразило наповал!

— Вера, с вами все хорошо? — тут же любезно поинтересовался он, заприметив, что я подозрительно притихла.

— Да, — кивнула.

— Если вас что-то волнует, в любой момент обращайтесь ко мне. По любым вопросам.

— Угу, — я спешно склонила голову над тарелкой, чтобы не выдать себя. И совсем забыла поблагодарить. Вышло немного невежливо.

— И не надо изводить себя. Бумаги из суда получены. Мой поверенный уже занимается арестом имущества. Несмотря на долги Вирнестии, ваше родовое поместье будет выкуплено из залога императором и даровано вам.

— А…? — недоверчиво залепетала я. Но Тирс перебил:

— Вне зависимости от того, проснется дар или нет! — и ободряюще улыбнулся. — А участие поверенного избавит вас от знакомства со взбешенной родственницей.

Осознание, что у меня появится свой уголок, приходило медленно. Однако радость быстро сменилась волнением: если имение окажется в удручающем состоянии — где взять денег на ремонт? Оно же родительское, от предков. Хоть и не помню родных, но ведь жалко. Весь день раздумывала, ночью вертелась, а когда удалось уснуть — снова приснился Райский!

В этот раз он жадно домогался меня. Его сильные руки скользили по моим изгибам, горячее сбивчивое дыхание обжигало шею, а соблазняемая — то есть я — кокетливо сопротивлялась, желая сильнее распалить Тирса…

Сиплый заливистый лай уличного пса прервал сновидение. Солнце только начинало путь по алеющему небосклону. Особняк спал. Я же, пораженная выходкой подсознания, больше не хотела спать, поэтому пододвинула кресло к окну и стала наслаждаться восходом.

«Это точно из-за воздержания. Не зря говорят: на безрыбье и рак — рыба. Иначе сдался бы Тирс мне? Напыщенный, бабник, лентяй. Викарт — это не профессия! Сиди себе среди напомаженных аристократов, умного из себя строй, да девок диртийских гоняй! Да чтобы я стала одной из них?! Ни за что!»

Днем я старалась избегать его. Тирс, догадываясь, что это следствие той его выходки, вел себя сдержанно, старался больше проводить времени на службе, а когда возвращался домой, я уходила в свою комнату. Нас ситуация устраивала, но…

— Ничего не хотите мне рассказать? — как-то обратилась к нам Эдалина, когда собрались за поздним ужином.

— У меня ничего интересного за день не случилось, — повела я плечом.

— А я погружен в дела, — не моргнув глазом, ответил Райский матери. — Прости, если не уделяю тебе должного внимания. Много дел.

Эдалина не поверила и строго оглядела нас.

— Скоро бал. Собираетесь так же вести себя на нем?

— На нем, мама, нам будет чем заняться.

Ответ Тирса прозвучал многозначительно, и я переполошилась.

— А подробнее?

— Танцы, поклонники, восхищение и признания в любви, — с усмешкой перечислил Тирс. Когда он начинал ерничать, это означало, что он измотан, и лучше не лезть к нему в душу. Все равно не скажет, сославшись на государственную тайну, а настроение испортит.

Покидая стол, он приложился к руке викартессы, затем моей. Однако мою поцеловал вежливо, почти механически бездушно, отточенным до совершенства жестом. И это задело меня.

«Ну и ладно! Перебесился и успокоился», — стараясь сохранять самообладание, подумала я. Но в душе от обиды лопнула невидимая струнка и разлилась в груди жаром.

На занятиях я сосредоточилась, желая вобрать в себя все знания, какие только смогу получить в доме Нормеров. Ера Далеу, заметив мой интерес, воодушевилась и честно, на двести процентов, отрабатывала жалование.

Под конец занятий мы обе устали, но улыбались, довольные плодотворными лекциями.

Нет, дар не проснулся, но я убедилась, что голова у меня на плечах, и при желании я как-нибудь заработаю на простую жизнь. Осталось только познакомиться с жизнью простых людей. Этим и занялась.

Поедая тончайшие кусочки мяса, замаринованные в ароматном маринаде и разложенные на большой серебряной тарелке, я огорошила Эдалину просьбой:

— Могу я как-нибудь прогуляться по ремесленному кварталу или любому другому?

— 3-зачем?! — я впервые увидела уверенную хозяйку дома растерянной и даже задетой. Склонив голову, она смотрела на меня из-под бровей, как мать на неразумное дите. — Ты не доверяешь нам?

— Я не знаю ваш мир. Не знаю, чем живет Мирития, но хочу узнать как можно больше, — я не стала лгать, просто не сказала всей правды. Промолчала, что хочу узнать этот мир, чтобы лучше освоиться и быть готовой к тому, что не получу от Максильена ни миритара.

Викартесса вздохнула, помедлила и нехотя ответила: