Укрощение строптивого лига

Я наивно полагала, что примерю наряд, модистка отметит, что где подправить, и уже скоро буду свободной. Ага, как же!

Началось с примерки.

Когда Эдалина достала из большой нарядной коробки платье — я затаила дыхание от восторга.

Прелестное, нежного кофейно-бежевого цвета и в тоже время строгое — такое, которое оттенит красоту владелицы. Матовый шелк изысканно сочетался с переливающимся газом того же тона. А детали и отдельные элементы наряда сделаны и украшены столь кропотливо и утонченно, что их хотелось разглядывать, а нарядом любоваться. Чего только стоили розы, выполненные из ткани на пару тонов темнее основного тона и украшенные молочным жемчугом. Уверена, цена у платья запредельная. Но почему викартесса так балует меня? Я испытывала неловкость.

— Наверно, оно очень дорогое, — подняла глаза на Эдалину.

— Думаешь? При наличии вкуса и отличной модистки можно придумать что- нибудь красивое за вполне приемлемую стоимость. Поэтому не думай даже об этом, — викартесса принялась расправлять многочисленные газовые оборки на юбке и шлейфе. Объяснение логичное, так вполне может быть, но я уверена, она отнекивается, чтобы не смущать меня.

— Оно невероятно красивое!

— Как и ты. Никому другому оно бы и не подошло. Скорее примерь!

Изумительное платье! Я замерла перед зеркалом, разглядывая отражение. А Эдалина стояла рядом и улыбалась так счастливо, будто наряжала дочь перед венчанием.

— У меня нет слов, чтобы выразить восхищение! — я повернулась боком и попыталась рассмотреть спинку. Небольшая пелерина, отороченная кружевом, крепилась к коротким рукавчикам цветами такими же, как на юбке. И за счет такой своеобразной оборки и пышной юбки — талия, лишенная всяких украшений, выходила невероятно тонкой,

— Ты в нем такая изящная! — с восхищением прошептала она. — Уверена, среди яркой кичливой роскоши ты привлечешь всеобщее внимание. Сразу станет понятно — кто герида Дотвиг!

— Теперь снимать? — спросила я, налюбовавшись. Хотя по правде, переодеваться не хотелось.

— Конечно, нет! Тебе нужно привыкнуть к смелому декольте, научиться обращаться со шлейфом. А еще следует убедиться: верно ли подобрана прическа и украшения? Ты знаешь, что за сезон мода может меняться тридцать раз?

— Нет, — ошарашено покачала я головой.

— Да-да! Поэтому надо уточнить, что согласно моде надо добавить к прическе… — Эдалина открыла большой ларец с украшениями, — Как думаешь: лучше подойдет этот гарнитур или с синевой?..

Да у меня столько китайской бижутерии никогда не было, сколько у викартессы фамильных украшений. Целая сокровищница! И одно краше другого. Поддавшись влиянию викартессы, я тоже увлеклась подбором наиболее удачного сочетания драгоценностей, — и мы забыли обо всем. Гареде пришлось несколько раз напомнить об остывающем ужине, прежде чем мы наконец-то спустились в трапезную залу.

На следующий день, как только Тирс покинул особняк, Эдалина настояла на повторной примерке бального платья. А в довесок заставила разнашивать расшитые стеклярусом (или не стеклярусом, судя по мерцанию блестяшек) туфельки на небольшом каблучке.

— Убедись: не жмут ли, не трут? — наставляла она. — Чтобы на балу не было мозолей.

Пришлось долго заверять ее, что кожа и ткань очень мягкие и совсем не чувствуются на ноге. Пришлось даже станцевать.

Убедившись, что и по этому поводу можно не переживать, Эдалина с облегчением выдохнула. Я тоже, надеясь, что теперь, когда все проверили

— смогу предаться лени, желательно на мягкой перине. Но викартесса не унималась:

— Ах! Как я могла забыть! Надо узнать предстоящую погоду и подобрать духи!..

Она придумывала все новые и новые идеи, как сделать меня еще лучезарнее. Ее глаза горели азартом. Она изводилась сама, изводила меня и слуг. Решив вопрос с одеждой, украшениями, прической, духами, веером, сумочкой… — Эдалина занялась лично мной и заставила отлеживаться в душистой ванне с вытяжкой из множества трав.

— Этот чудесный рецепт сотворит чудо! Им пользовалась моя мать, бабка, прабабка… — и все нахваливали!

— А я не промаринуюсь? — робко спросила, когда вода остыла в седьмой раз. Не знаю в чем дело, но она охлаждается подозрительно быстро. Приходилось добавлять горячей и каждый раз подливать новую порцию отвара. Служанка, приносившая его с кухни в большой кастрюле, даже начала подозрительно коситься на меня.

— Хуже не будет! Так что лежи! И не забывай окунать голову и часто протирать лицо!..

Вот я и лежала. А когда замерзала, утешалась, что это буянит мой прячущийся дар. Расскажу потом ере Далеу — посмеемся.

Выбравшись из душистого «рассола», попыталась украдкой сбежать к себе, но к этому времени приехала «косметолог». Эдалина настойчиво требовала от еры Калевы придать моей коже жемчужное сияние, поэтому мне пришлось вынести многочисленные маски и процедуры.

— Я устала! Очень устала, — под конец заныла я, пытаясь надавить на жалость и увильнуть от викартессы. Но у этой милой, мягкой женщины проявился твердый, даже неуступчивый характер.

— Вера, потерпи! У тебя слишком много завистниц. Уверена, они на бал прибудут с гасителями иллюзий! Поэтому за день до бала тебе обязательно надо подтемнить корни волос! Чтобы ты в любом виде была и-де-альной!

— А Тирс? О нем тоже надо позаботиться, — я попыталась перевести ее внимание на сына, но она отмахнулась: — Сам справится!

— Он в последнее время выглядит уставшим и бледным!

— Он не лиера, ему можно быть хоть зеленым. Но у лигов не бывает зеленых лиц, — она подмигнула.

— А костюм?

— Справится. Ему не впервой…

Тирс же, как хороший сын, позаботился о матери и пригласил к ней лекаря. Потому что от предвкушения моего триумфа Эдалина перестала есть и не могла спать. Мне было неудобно за доставленные хлопоты, а еще неловко перед нем. Викартесса уже несколько седмиц жила только моими заботами, в то время как Тирсу доставались крохи внимания. Он даже начал подозрительно поглядывать на меня. С него избалованного станется ревновать меня кЭдалине.

Наверно, потому викарт Нормер Рийский наконец-то и снизошел до того, чтобы вспомнить о моем существовании.

Вечером, после долгого и изнурительного дня, накануне Осеннего бала, я, пытаясь успокоиться, уплетала перед сном сладкие булочки, запивая ароматнейшим ягодным компотом. Тишину разорвал нетерпеливый стук, затем в мою комнату вошел утомленный Тирс.

— Замечательно выглядишь.

— Угу, — всего-то ответила я и продолжила с аппетитом уминать выпечку.

— И даже не предложишь присоединиться, составить кампанию?