Укрощение строптивого лига

— Чистота! — взгляд отца выдавал недовольство и скрытое волнение. И именно по испуганному виду дочери я окончательно убедилась — ее привезли к Нормерам не просто так.

Желая угодить отцу, Дибет наспех ополоснула руки и… под взором побагровевшего лекаря окончательно растерялась. Пожалев девочку, я обратилась к ней с подсказкой, намекавшей на более тщательное мытье

рук:

— А вы, Дибет, любите запах ладийских роз? Я — да. И даже мыло выбираю с таким ароматом.

— А! Да-да! — она метнулась к умывальнику и торопливо намылила руки. — Запах чудесный! Такой легкий, непередаваемый! Так… — и осеклась, посмотрев на отца.

— Дибет, подойди и попробуй почувствовать волнение эфинем.

Прикусив губу от волнения, бедная Дибет медленно подошла ко мне и отчаянно покосилась на ера Агарта.

Так, я не знаю, что происходит, но девочка явно не собирается идти по стопам отца и ни про какие такие эфинемы не помнит. Лекарь засуетился. Викартесса, судя по густому румянцу и ожиданию, читавшемуся в ее глазах, тоже занервничала.

Мне надоел «цирк», и я возмутилась:

— Прошу прощения, ер Агарт, но, может быть, вы еще раз покажете дочери пример?

— Э-э… Прошу прощения, лиера Дотвиг. Днем у меня был сложнейший вызов. Я истощен. Поэтому взял с собой Дибет, — нашелся лекарь.

— Ох, ох! — защебетала Эдалина, подыгрывая ему. — Простите, что я настаивала на незамедлительном визите! Легкий ужин и чаепитие немного взбодрят вас?

Лекарь замялся, но под пристальным взглядом викартессы согласился:

— Возможно…

— Пойдемте…

Дибет тут же оживилась и хотела было последовать за отцом, но я не собиралась так просто отпускать ее.

— Пока вы передохнете, Дибет расспросит меня о симптомах, — предложила с улыбкой. Девочка остановилась и пугливо посмотрела на отца. Он на меня, на дочь, затем настороженно кивнул — и девочка стиснула пухленькие кулачки.

Как только мы с ней остались одни, я сразу перешла к расспросам:

— Итак, что ты будешь делать?!

— А п… папа показывал, как накладывать руки, н…но я без него не смогу! — выпалила она с отчаянием,

— Да ладно?! — я откинулась в кресле. — Рассказывай: чего от тебя требуется?

— Я… я…

— Солжешь, и я не соглашусь.

— Хорошо, — выдохнула Дибет и начала рассказывать: — Викартесса Нормер Рийская пригласила папу, чтобы он успокоил вас, улучшил память, а еще… а еще помог бы вам лучше запомнить… танцевальные па.

— Так-так-так! Это каким образом? То есть, можно было не мучиться, не изводиться занятиями, а просто вот так вот взять и…?

— Нет! — завертела Дибет головой. — Викартесса заверила, что вы хорошо все выучили, только отчего-то боитесь танцевать и… зажаты. Вам надо только полюбить танцевать — как люблю я. Легкое внушение не нанесет вам вреда. Иначе бы папа не согласился!

Суть я поняла и оживилась. Хитренькая викартесса побоялась сказать мне правду и решила действовать осторожно. Но сердиться на нее я не могла. Однако Дибет испугалась, что признанием все испортила, и затараторила:

— Честно-честно! Ничего ужасного и опасного! Папа лишь чуть-чуть поможет вам! Он сказал, что раз сам танцевать не умеет, страсть к танцулькам не разделяет, то я должна помочь ему прочувствовать все мелочи. Я ведь обожаю танцевать! Папа нанял мне танцмейстера Неоло, и он хвалил меня!

— Ер Арат?

— Нет! Танцмейстер Неоло.

— А в движениях не путаешься?

— Нет!

— А ментальничать кто будет?

— Папа. Для этого ему надо будет коснуться вас и меня одновременно.

План Викартессы звучал заманчиво. Так я хотя бы не опозорюсь на балу.

— Ладно, когда они вернутся, скажешь, что моя прическа мешает тебе почувствовать эмоции, и предложишь вынуть шпильки. А там сориентируетесь.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — запрыгала Дибет.

Чтобы поднять ребенку, которого заставили делать не свою работу, настроение, я предложила:

— Пойдем, тоже подбодримся сладким. Как раз сегодня кондитер привез вкуснейшие пирожные…

Так, спустя полтора часа я перестала путаться в движениях, почувствовала необычайную бодрость и захотела танцевать. Да так, что ноги сами шли в пляс. Но Эдалина в результате еще не была уверена, поэтому жаждала проверить: сработала ли ее хитрость.

— Верочка, давай еще разок! — она раскрыла «Грациозные картиллюзы» и протянула руку.

— Давайте, — я приготовилась намеренно ошибаться.

Хватило пары минут, чтобы на лице викартессы проступило отчаяние.

— Но… Но… — недоумевала она, едва не плача. И я пожалела хитрюгу.

— А вы ожидали, что после лекаря я буду порхать, как бабочка?

— Надеялась! — Эдалина часто заморгала влажными ресницами.

— Ладно, попробую порхать, — улыбнулась ей и начала танцевать в одиночку.

— Вера! Вера! Вот видишь! У тебя все получается! — возликовала викартесса настолько искренне, будто от моего успеха на балу зависела ее жизнь. — Ах, как замечательно! То-то Тирс удивится!

— А стоит ему рассказывать о визите лекаря с дочерью?

Эдапина замерла: поняла, что я обо всем догадалась, и отпираться бессмысленно.

— Я хотела, чтобы ты на балу наслаждалась музыкой, танцами… Прости, — всхлипнула она.

— За что? — улыбнулась я. — Вы же хотели как лучше.

Эдапина порывисто обняла меня.

— Вера! Какая же ты замечательная!

Глава 26

За четыре дня до бала, Эдалина сообщила, что на время отменила занятия с ерой Далеу.

— У нас так много дел! Нужно хорошо подготовиться: примерить бальное платье, убедиться, что оно сидит идеально, ведь ты от волнения похудела; уточнить каждую мелочь, чтобы потом в суете не позабыть и ничего не перепутать. Как-никак на балу все взоры буду обращены только на тебя!

— А разве с помочью магии нельзя его подогнать по фигуре?

— Можно. Но лучше не рисковать. Другие пусть делают, как хотят. Ты должна быть безупречной во всем. Тем более, модистка вот-вот приедет.

И началось…