Укрощение строптивого лига

Я смотрел на обноски, надетые на скрипящего при любом движении пугало и решал: ради благополучия Миритии, Максильена, людей, которые заметь меня, накинутся с кольями, готов ли пожертвовать гордостью высокородного аристократа? Готов ли предстать в унизительном облике перед Верой?

«Лежать в канаве не менее унизительно, но лежу же», — напомнил себе и на пузе, подгребая лапами пыль, пополз к «парадным одеждам».

Когда почти подобрался, в соседнем дворе яростно залаял цепной пес. Я не стал ждать, когда к хору присоединятся остальные собаки из округи, перекинулся в человека, вскочил и сорвал с пугала прохудившиеся штаны и выцветшую рубаху…

Едва вышел на дорогу, облаченный в так удачно подвернувшиеся под руку лохмотья, произвел фурор. Босой, в широченных, но коротких штанах, подвязанных веревкой, и вкось сшитой рубахе я был бесподобен. Казалось бы: для трущоб наряд самый подходящий, вот только на измученного жизнью, голодающего попрошайку совсем не похож. Этот контраст и привлекал внимание подозрительных типов, недобро косящихся в мою сторону, и женщин.

— Красавчик, починить одежу? — окликнула меня сомнительного вида ера.

— Вы любезны, милая красавица, — я любезно отвесил поклон, — но жаль ваши прелестные ручки. — И пока она разглядывала свои красные, натруженные руки с обгрызенными когтями, я ускорил шаг. Но не успел свернуть в другой переулок, одна из веселых девиц сунула мне в руку душистое яблоко и подмигнула. Я снова поклонился и зашагал еще быстрее. О, Альдера! Я привлекаю слишком много внимания — дурной знак.

За поворотом послышался топот тяжелых мужских ботинок. Чтобы избежать ненужной драки, я свернул с дороги, вжался в стену и затих. Тройка суровых мордоворотов прошла мимо. Легко бы справился с ними, но на крики и брань сбегутся их дружки, и тогда поиск Веры усложнится.

Однако когда я вышел из-за выступа, из окна дома напротив высунулась полуобнаженная толстушка и игриво кивнула на свой подоконник. Я поклонился.

— Рад бы, лиера, но спешу. Черную кошечку с белой грудкой не видали?

— Видала, — улыбнулась шлюха, обнажая плохие зубы. — Могу даже показать, где… — и покачала грудью, вываливавшуюся из вульгарного декольте.

— Чуть позже, лиера, — я игриво тряхнул головой, перекинул волосы через плечо, послал воздушный поцелуй и поспешил дальше.

В смрадных трущобах запах Веры потерялся, и теперь я шел, полагаясь на интуицию и маячок.

Когда вышел к речке, разделяющей окраину на две половины, сердце сжалось.

Нет, воды я не боялся, а это значило, что ее боялась Вера.

«Вера, Вера, — покачал головой. — Найду — все выскажу! Еще и трепку задам!» — Ругая ее за отчаянную глупость, я принялся спускаться к воде.

Однако на песчаной гряде под хлипким мостом сидел сброд, и, увидев меня, они насторожились.

— Эй, чернь, кошечку не видали? — бросил я надменным тоном высокородного. Отребье от подобной наглости замерло на пару мгновений. Этого хватило, чтобы успеть спуститься и забраться в реку.

Греб я быстро, изо всех сил, чтобы меня не поймали. Благо, постепенно река расширялась, набирала течение, и разозленные бродяги отстали, рассудив, что явившись в трущобы раз — обязательно вернусь и во второй… А уж тогда удача будет на их стороне.

В эту ночь я наплавался вдоволь, до посинения. Пропах тиной, водорослями и другой мерзостью. Едва не потерял выстраданные штаны. Веревка ослабла, и, слетев, они начали уплывать. Хорошо, успел поймать их! Потому что, бредущий по ночной Диртии викарт Нормер Рийский в рубахе чуть ниже пояса и без штанов, — невероятный стыд. Даже перед самим собой невероятно стыдно.

Одно было хорошо: я совершенно выдохся, и у меня не было сил изводить себя мыслями о пострадавшей чести и об отсутствии гордости. Просто переставлял гудевшие от усталости ноги и шел, шел, шел…

«Вера?! И ты могла сюда заглянуть?!» — я не верил и долго хлопал глазами, вглядываясь в залитое лунным светом пустынное кладбище. Сомневался до последнего. Крепло подозрение, что я что-то напутал. А когда разыскал место, где ею отчетливо пахли камни, ветхая рогожа — которую, наверно, сняли с вымерти, схватился за голову. И было от чего! Вера в компании какой-то девки прыгала по склепу, носилась по кладбищу!.. Страшно подумать, что еще следует ожидать!

«Меня уже ничем не удивить. Что бы не случилось…» — так думал я, пока не набрел на околоток.

«Да неужели?!» — выдохнув с облегчением и не веря в везение, я постучал в дверь.

Когда окошко распахнулась, злющий коротышка в синей форме просипел:

— Что, тебе, бродяга, тоже викарта Нормер Рийского подать?

— Будьте любезны! — от счастья я заулыбался, как дурак, во все зубы, и получил за насмешку над патрульным трое суток ареста.

Зато какова была встреча с Верой! Если бы нас не разделяли решетки — придушил бы ее! От счастья.

Глава 32

Не верю своим глазам! Тирс! Это он! В лохмотьях, под конвоем патруля заходит в соседнюю камеру! Я прильнула к решетке и не сводила с него глаз.

— Подельничек? — хмыкнул коротышка Фатель, заметивший как я вжимаюсь лицом в прутья и разглядываю новенького.

От того, что теперь не одна, что рядом Тирс, что он здесь со мной — я готова была прыгать на месте и ликовать. Да, ему, наверно, пришлось провернуть целую операцию, чтобы неузнанным встретиться со мною! Вот только подозрительно усталым выглядит. Сердце екнуло от жалости к нему, но я отмахнулась: Рыжий артист еще тот, и наверняка все раны иллюзорные. С придворными-то магами это запросто. Вот только взгляд Тирса показался мне тоже очень усталым, как у изнеможенного человека. Смущал и запах, исходивший от него. Еще в спутанных волосах виднелись веточки и травинки…

Или не иллюзия?

А, может, в моем исчезновении обвинили его? И я своим бегством разрушила его жизнь? Мысли роились, как взбешенные пчелы, у которых украли мед.

За Тиром тем временем захлопнулась дверь. Он скрылся в глубине камеры, судя по скрипу скамейки, сел на нее, но не подал мне никакого знака, даже словом не обмолвился… Так-так… Кажется, он зол!

Поведение Тирса обескуражило, и я, нервничая, принялась ходить из одного угла камеры в другой. Я накручивала себя все больше, и меня начало потряхивать.

«Наверняка, на балу случился грандиозный скандал, из-за того, что обернулась в кошку! Ведь дар у меня должен быть ледяным! А вышло непонятно чего! Выходит, все убедились, что я никакая не Дотвиг! О, Боже! Что же делать? Не прикончат ли меня по-тихому, чтобы сохранить секрет?..»

Мрита сидела в углу и, поджав ноги, затравленно следила за мной. Наверно, она ждала каких-то объяснений, но у меня у самой их почти не было. А еще я подозревала, что служаки нас подслушивают, и все, что мы скажем, будет использовано против нас.