Уроки мудрости

Бурные, бурные воды (I, X, 3)

Бурные, бурные воды реки [114] .Чисто омытые белые скалы.В белой одежде, что с воротом алым,В У [115] я тебя, милый мой, провожала.Свижусь ли я, мой любимый, с тобою? –Только о радости я помышляла.Здесь, в возмутившихся водах реки,Белые скалы до блеска омыло.Белое платье я алым расшила,В Ху за тобою иду я, мой милый.Скоро увижусь, любимый, с тобою –Вот и тревогу забыла.Бурные, бурные воды реки,Белые скалы видны над волнами.Слышу твой зов – не осмелимся самиТайну кому-то поведать словами!

114

Бурные, бурные воды реки… См. Нравы царств, гл. VI, примеч. 4.

115

У и Ху – названия селений в Тан.

Песнь о процветании и могуществе рода (I, X, 4)

Перцового дерева крупные зернаОбильны, уж полон для мерки сосуд;Вы ж, сударь, могучи собою и рослы,Достоинством равного вам не найдут!Перцовое дерево выросло тут,На дереве шапкою ветви растут.Перцового дерева крупные зернаОбильны, уж пригоршни обе полны;Вы ж, сударь, могучи собою, и рослы,И духом своим благородным сильны!Перцовое дерево выросло тут,На дереве шапкою ветви растут.

Дважды хворост жгутом охватив, я вязанку сложила (I, X, 5)

Дважды хворост жгутом охватив, я вязанку сложила,В эту пору тройное созвездие [116] в небе светило.В этот вечер – не знаю, что это за вечер сегодня, –Я тебя увидала – собою прекрасен мой милый.Почему же таким ты, почему же таким тыБыл прекрасным и добрым, мой милый?Я связала охапку травы, положила на плечи…Три звезды нам светили на юго-востоке в тот вечер.В этот вечер – не знаю, что это за вечер сегодня, –Но с тобою мы встретились – это нежданная встреча!Почему же с тобою, почему же с тобоюТак отрадна нежданная встреча?Я из веток вязанку сложил, опоясал в два круга,Три звезды перед дверью моею светили нам с юга.В этот вечер – не знаю, что это за вечер сегодня, –Но тебя я увидел внезапно – прекрасна подруга!Почему же собой ты, почему же собой тыТак мила и прекрасна, подруга!

116

Тройное созвездие. – Имеются в виду три звезды из созвездия Скорпиона.

Песнь об одиноком дереве (I, X, 6)

Груша растет от деревьев других в стороне,Ветви раскинулись в разные стороны, врозь,Так же и я одиноко брожу по стране.В спутники разве чужого не мог бы я взять?Но не заменит он брата родимого мне!Вы, что проходите здесь по тому же пути,Что ж не идете вы с тем, кто совсем одинок?Близких и братьев лишен человек, почемуВ горе ему на дороге никто не помог?Груша растет от деревьев других в стороне,Ветви раскинулись, густо листвой обросли…Так же один, без опоры скитаюсь вдали…В спутники разве чужого не мог бы я взять?Только чужие родных заменить не могли!Вы, что проходите здесь по тому же пути,Разве не жаль вам того, кто совсем одинок?Близких и братьев лишен человек – почемуВ горе ему на дороге никто не помог?

Песня о верности господину (I, X, 7)

В барашковой шубе с каймой из пантерыТы с нами суров, господин наш, без меры.Другого ужели нам нет господина?Служили мы исстари правдой и верой.Рукав опушен твой пантерой по краю.Ты с нами жесток – мы в труде изнываем.Другого ужели нам нет господина?Мы старую верность тебе сохраняем.

Гуси (I, X, 8)

То дикие гуси крылами шумят,К могучему дубу их стаи летят –На службе царю я усерден, солдат.Я просо не сеял, забросил свой сад.Мои старики без опоры… Мой взглядК далекой лазури небес устремлен:Когда ж мы вернемся назад?То гуси, шумя, направляют полетТуда, где жужуб густолистый растет.Нельзя быть небрежным на службе царю –Я просо посеять не мог в этот год.Отец мой и мать моя… Голод их ждет!Когда, о далекое небо, скажи,Конец этой службе придет?Пусть гуси свои вереницы сомкнут,Слетаясь на пышный, развесистый тут.Нельзя нерадиво служить – и в поляхНи рис, ни маис в этот год не растут.Отец мой и мать где пищу найдут?О дальнее синее небо, верниСолдату привычный труд!

Разве можно сказать (I, X, 9)

Разве можно сказать, что я сам не имею одежды?Семь различных нарядов теперь у меня;Только нынешний дар твой, вот эти одеждыБудут много удобней и лучше, поверь, для меня.Разве можно сказать, что я сам не имею одежды?Но различных одежд было шесть у меня.Только нынешний дар твой, вот эти одеждыИ теплей, и удобней нарядов, что есть у меня.

Одинокая груша (I, X, 10)

Вот одинокая груша растет.Влево она от пути.Милый ко мне, одинокой, домойВсе собирался прийти.Сердцем моим так люблю я его!Чем напою, накормлю я его?Вот одинокая груша растетТам, где пути поворот.Милый ко мне, одинокой, домойЗвать на гулянье придет.Сердцем моим так люблю я его!Чем напою, накормлю я его?

Прочно окутан терновник плющом (I, X, 11)

Прочно окутан терновник плющом,Поле с тех пор зарастает вьюнком.Он, мой прекрасный, на поле погиб –Как проживу? Одиноким стал дом.Плющ протянулся – жужубы укрыл,Вьется на поле вьюнок у могил.Он, мой прекрасный, на поле погиб –Я одинока, никто мне не мил.Рог изголовья [117] красив и, как свет,Блещет парчой покрывало – и нетМужа со мной, мой прекрасный погиб,Я одиноко встречаю рассвет.Летние дни без конца потекут,Будут мне зимние ночи долги…Кажется: минут века, лишь тогдаСнова я свижусь с моим дорогим [118] .Будут мне зимние ночи долги,Летние дни без конца потекут…Кажется: минут века, лишь тогдаС ним обрету я в могиле приют.

117

Рог изголовья – вырезанный из рога валик, который, отходя ко сну, подкладывают под голову.

118

Вдове кажется, что еще очень не скоро соединится она с погибшим мужем в его последнем прибежище.

Собрала я лакрицу (I, X, 12)

Часто сбором я лакрицы занятаНа вершине Шоуянского хребта.А что люди говорят, – всё лгут они,Этим толкам не доверься ты спроста,Эти речи, эти речи отклони!Не считай их сплетни правдой, помяни:Всё, что люди ни болтают, лгут они.Что их речи? Толки лживые одни!Собирала там я заячью траву,Я ее под Шоуяном рву да рву.А что люди говорят, – всё лгут они,Ты не верь, не слушай лживую молву,Эти речи, эти речи отклони.Не считай их речи правдой, помяни:То, что люди говорят, – всё лгут они.Что их речи? Толки лживые одни!Собирать мне репу в поле там опять,На восток от Шоуяна собирать!А что люди говорят, – всё лгут они,Ты не верь, не надо сплетням их внимать.Эти речи, эти речи отклони.Не считай их речи правдой, помяни:Всё, что люди ни болтают, лгут они.Что их речи? Толки лживые одни!

XI. Песни царства Цинь [119]

Гром колесниц все слышней (I, XI, 1)

Гром колесниц все слышней и слышней;Белые пятна на лбах у коней.В горнице мужа не вижу еще,Только слуга наш по-прежнему в ней.Вижу сумах я у горных высот.Вижу в низинах каштан у болот.Только супруга завидела я,Рядом садимся, он гусли берет.Радость ужель не вкусить нам теперь?Старость настанет, и время уйдет.Вырос на взгорьях возвышенных тут,Тополи там по низинам растут.Только супруга завидела я,Рядом садимся мы, шэны поют.Радость ужель не вкусить нам теперь?Смерть приближается, годы уйдут!

119

Цинь – крупное царство в древнем Китае; постепенно поглощая один удел за другим, подчинило себе весь Китай и впервые объединило его в III в. до н. э. в мощную империю. Древняя столица Цинь находилась на территории нынешней области Цинь-чжоу в провинции Ганьсу.

Князь на охоте (I, XI, 2)

Черная блещет железом четверка дородных коней,Собраны в руку возницы три пары поводьев-ремней.Князь в колеснице сидит, и любимые слуги егоНыне охотиться будут и вслед выезжают за ней.Гонят по времени года пригодных для жертвы самцов [120] ,Те, что пригодны для жертвы, ныне самцы велики!Князь лишь прикажет вознице левей колесницу держать,Пустит стрелу и сразит он – все стрелы у князя метки.Северным парком с охотой теперь отправляется князь,Кони привычною рысью в четверке бегут, торопясь.Легкая едет повозка, звенят в бубенцах удила –Гончих собак и легавых для травли она повезла!

120

Чжу Си отмечал, что зимой приносят в жертву волков, летом – кабаргу, весной и осенью – оленей и вепрей.

Боевая колесница (I, XI, 3)

I

Для боевой колесницы кузов короткий – как раз!Гнутое дышло красиво кожей повито пять раз,В круге скользящем все вожжи [121] , чтобы лежали ровней,Посеребренные кольца держат тяжи из ремней.Втулки длинны колесницы, шкура тигровая в ней,Пегих, а к ним белоногих впряг он могучих коней.Я, о супруг благородный, думой с тобою всегда;Тверд, благороден, как яшма, сердцем же яшмы нежней!В срубах дощатых ночуешь в дикой далекой стране –Скорбь о тебе наполняет сердца изгибы во мне!

II

Мощные тучные кони – вся их четверка крепка,Вместе ременные вожжи держит возницы рука.Пегий с гнедым черногривым тянут в упряжке одной,С ними – с боков – черномордый желтый, а с ним –вороной.Верно, с драконом на поле рядом уперты щиты,В посеребренные пряжки средние вожжи взяты!Я, о супруг благородный, думой с тобою всегда,Там, благородный и нежный, в городе варварском ты!Скоро ли, скоро ль настанет вам возвращения срок?Вся я душой истомилась в думах о том, кто далек!

III

Дружных коней покрывает тонкой брони чешуя,Посеребренная блещет ручка тройного копья [122] ,Щит, разукрашенный в перья, длань прижимает твоя.Кони с резными значками [123] , в шкуре тигровой твой лук;В шкуру тигровую накрест всунул два лука супруг,Чтобы не гнулись, привязан к лукам упругий бамбук.Я, о супруг благородный, думой с тобою всегда,Лягу ль на ложе, встаю ли – в мыслях единственныйдруг!Тверд и спокоен, я знаю, кто благороден и прям, –Добрая слава о муже, знаю, несется вокруг.

121

Вожжи колесницы продевались для облегчения управления ею в одно подвижное кольцо и затем уже собирались в руках возницы; кольцо это висело, таким образом, между передком колесницы и лошадьми.

122

Тройное копье – трезубец, копье с тремя остриями.

123

Кони с резными значками – с металлическими резными пряжками на груди.