Узел вечности

— Ночь нам поможет. В темноте не так опасно. — Я смотрел на гребень холма и думал, что могло случиться с Тегидом и Неттлсом?

Солнце кануло в уродливую коричневую дымку, и на землю пали густые сумерки. Сразу с заходом солнца исчезло и его слабое тепло; горным холодом ощутимо повеяло от камней. Над озером поднялся туман, он поднимался по склонам гор змеящимися ручейками.

Воины собрали дрова на каменистых склонах вокруг озера, немного, и зажгли маленькие костерки. Они скорее тлели, чем горели, и света давали мало. Все были голодны, поскольку не ели с раннего утра. Но с водой проблем не было. На вкус вода из озера отдавала металлом, но была холодной и утоляла жажду.

В долине быстро темнело. Небо едва светилось, а туман над озером и склонами сгущался. Я беспокойно ходил по прибрежным камням, прислушиваясь к любому звуку. Но кроме плеска воды и дальнего лая собак ничего не слышал. Ждал я долго. Красная луна взошла низко над горами, озеро в ее свете выглядело довольно мрачно.

Наконец я вернулся к кострам. От первого долетел тихий разговор. Голоса воинов звучали в тумане неразборчивым бормотанием. Но к ним примешивалось кое-что другое... Я затаил дыхание…

Из темноты послышался стук, низкий и ритмичный, как сердцебиение, — тум… тум… тум. Туман не позволял определить направление. Кинан тоже услышал и встал рядом.

— Что бы это могло быть? — тихо спросил он.

Мы не двигались. Звук постепенно нарастал, приобретал четкость. Тук-тук… тук-тук… тук-тум… Теперь стало понятно: мы слышим одинокую лошадь.

— У нас гость, — сказал я Кинану.

Лошадь приближалась. Сердце почему-то билось быстрее. Серебряная рука отозвалась покалыванием.

— Я принесу факел. — Кинан убежал.

Я прошел еще несколько шагов по берегу навстречу звуку. Металлическая рука уже обжигала ледяным холодом. Всадник оказался ближе, чем я думал. И тут я увидел его: бледный, как сам туман, он возник из призрачных прядей, копыта высекали искры из камня. С головы до пят он был закован в бронзовые доспехи; они тускло блестели в красноватом лунном свете. Рогатый шлем с перьями и высоким гребнем; странная боевая маска закрывает лицо. При нем было длинное копье с бронзовым наконечником; у бедра небольшой круглый бронзовый щит; на ногах окованные бронзой сапоги, на руках — латные рукавицы. Седло высокое с бронзовыми набалдашниками. Лошадь тоже в доспехах; бронзовые нагрудники и поножи украшали и коня, и всадника.

Хотя я никогда раньше не видел всадника, я сразу его узнал. Бенфейт давно предупредила меня, и даже туманной ночью я не усомнился: передо мной был Медный Человек.

Глава 36. ПОБЕДА В НОЧИ

Медный Человек ехал прямо на меня. В последний момент я отскочил в сторону, а он резко натянул поводья. Лошадь встала на дыбы. Человек (да полно, человек ли?) поднял руку, и я приготовился отразить удар. Однако вместо меча он держал завязанный мешок. Он повернулся ко мне. За маской я не видел его глаз, но каким-то образом ощущал силу его ненависти. Она воспринималась как удар. Серебряная рука горела ледяным огнем.

Таинственный всадник крутанул мешок над головой и бросил к моим ногам, после чего с диким криком развернул лошадь и поскакал обратно.

Подбежал Кинан с факелом.

— Кто это был? Паладир?

Я медленно покачал головой.

— Нет. Вряд ли Паладир так выглядит.

— А кто же тогда?

Я смотрел на мешок, лежащий на берегу. Самые дурные опасения роились у меня в голове. Кинан нагнулся и поднял его. В мешке было что-то круглое и не тяжелое. Я развязал узел, открыл мешок и заглянул внутрь, но не сразу понял, что там лежит.

Кинан поднес факел ближе. Я посмотрел еще раз и сразу же пожалел – лучше бы не смотрел. В мешке лежала голова профессора Нетлтона. Очки исчезли, седые волосы были спутаны от запекшейся крови. Я закрыл глаза и отступил на шаг. Кинан забрал у меня мешок. Подошла Ската с мечом в одной руке и факелом в другой. Она хотела что-то спросить, но промолчала.

— Это тот, седовласый, — сказал Кинан. — Друг Лью.

— Мне жаль, Лью, — наконец сказала Ската. Голос у нее был серьезный, но мне показалось, она почувствовала облегчение. В мешке могла бы быть голова ее дочери…

— Что с этим делать? — растерянно спросил Кинан.

— Положи пока вместе с прахом Алана, — сердце у меня болело. — Здесь я его хоронить не буду.

— Прах Алана… Он у Тегида, — напомнила мне Ската.

Я услышал, но ничего не ответил. Множество вопросов кипели у меня в сознании. Зачем это сделано? Что это — вызов? Предупреждение? Кто это сделал? Как и где его нашли? Что это значит? Я смотрел в клубящийся туман, ожидая, что оттуда придут ответы, как пришел Медный всадник. Я снова слышал голос бенфейт, произносящий ужасное пророчество.

Это именно он, Медный Человек на своем медном коне, творит здесь великое и ужасное. «Восстаньте, жители Гвира! Возьмите оружие! Ополчитесь против лжелюдей среди вас! Шум битвы долетит до звезд, и Великий Год придет к своему завершению».

— Лью? — Кинан осторожно тронул меня за руку. — Что с тобой, брат?

Я повернулся к нему.

— Буди воинов. Скорее!

Ската стояла рядом и хмурилась. В мерцающем свете костра она очень походила на Гэвин.

— К оружию, Ската, — сказал я ей. — Сегодня придется драться за свою жизнь.

Кинан будил людей, Эмир гасил костры. В одно мгновение лагерь превратился в хаос людей, разбиравших оружие, готовясь к встрече с врагом. А враг не заставил долго ждать себя. Он уже толпился на берегу. Словно призраки, они возникали из тумана — ряд за рядом, десятки вражеских воинов, облаченных в бронзовые доспехи.

Копье само прыгнуло мне в руку. Щит я не нашел, поэтому схватил головню из костра и побежал к своему месту в первом ряду наших воинов: Ската по правую руку от меня, Кинан — по левую. Мы были готовы к бою.

Они ринулись на нас, как будто хотели первым же натиском сбросить в озеро. Но наши воины видали и не такое, все они участвовали в боях с Бешеным Псом Мелдрином. Больше того, они радовались сражению. Им смертельно надоел Тир Афлан, надоели лишения, они жаждали схватиться с врагом, причинившего им столько страданий.

Как уже бывало прежде, враг, хотя и в доспехах, не очень-то умел сражаться с настоящими воинами. Но теперь их было больше, намного больше.

Выстояв в первом натиске, воины Альбиона сами перешли в атаку. И эта атака принесла плоды. Противник попятился. Эмир протрубил в рог, и воины Альбиона ответили боевым кличем. Он эхом разнесся по каменистому берегу, толкая врагов словно кулаком в спину.