Узы крови

– Да неужели? Решила воспользоваться моим заманчивым предложением? – спросил явно польщенный командир, сжимая запястье предполагаемой освободительницы Беленора, – Прости, но оно действует всего раз, - прижав дочь Дагона спиной к стене, бездушный Антихрист, к своему вящему удивлению отметил, что невольница смирно терпит неприятные прикосновения. Не дергается, не противится. – Слушай, в этом есть какая-то ирония, не находишь? Я – сердобольный идиот, которому некем больше заняться, кроме как твоей персоной. А ты играешь роль богоугодника, коего ниспослали на землю для великой миссии по убийству ничего не стоящего ублюдка.

– Ты вообще спишь?
– поинтересовалась зажатая в тиски дорнийка, стараясь избегать зрительного контакта с очередным подонком, истребляющим людей ради потехи. – Хоть иногда?

– Ты можешь убедиться в этом сама, если захочешь, - двусмысленность этой фразы сильно резанула по уху, но южанка предпочла не реагировать. – Я чутко сплю. Очень. После пятнадцати лет, проведенных в тесном помещении, и не такому научишься. Я долгое время жил во тьме. Я привыкал к ней, и в конце концов тьма стала моим домом.

Один из стражников, предварительно постучавшись, что случалось довольно редко, прервал идиллию двоих неудавшихся любовников сообщением о приезде всадника с черным боевым топором в гербе. Зарычав сквозь плотно сжатые зубы, властелин резко отпрянул назад, высвобождая пленницу из объятий. Непрошеный гость, коему надлежало находиться в другом месте, вошел в комнатушку с таким видом, будто не так давно завоевал целое королевство и пришел похвастаться. Окровавленная броня говорила красноречивее любых слов. Округлое лицо с располневшими щеками долго светилось от неимоверной радости вновь лицезреть полководца. Жаль, но честность и искренность за ней не скрывались.

– Я полагаю, вы в лагерь пропускаете всех, на чьей одежде следы крови? – узурпатор не был склонен к неуместным шуткам, поэтому решил обратиться непосредственно к безмолвному слуге. Тот вздрогнул и принялся выдавливать из себя объяснения, но был выдворен за дверь изящным жестом. – Что же, поведай о своих приключениях.

– Ты не поверишь, - все, что произнес Алломер, при этом расплываясь в блаженной улыбке. Их взгляды, источающие обоюдное презрение, встретились. Сервин пожелал рассказать обо всех событиях, произошедших за неделю.

***

Незнакомый мужчина приходил к нему каждую ночь. Грубый голос, звучащий где-то на отшибе сознания, требовал борьбы. Он запрещал сдаваться и жалеть себя. Будучи отрезанным от внешнего мира в течение четырех проклятых дней, Лев потерял счет времени. Бесконечные допросы с последующим избиением на давали инквизиторам желаемого результата. Выяснить местоположение войска роялистов и точное число самих роялистов не было такой легкой задачей, как казалось изначально.

Опробовав всевозможные пытки, кроме самых изощренных, приводящих к неминуемой гибели, безбожники получили лишь насмешки и высокомерные речи о трусости шакалов. Их план стремительно летел к черту, но они пытались реабилитировать себя перед тем, кто приносил с собой одни лишь разрушения.

Лжепророк послал ворона с письмом, в котором изъявил надежду встретить своих старых друзей в ближайшее время. Не на шутку перепуганные братья рвали бедного мальчишку на части, не оставляя живого места. Угрозы не действовали. Увещевания и безнадежные обещания натыкались на вечную гордость и непреклонность. Старик с колючей щетиной, разросшейся по всему изувеченному лицу, приказывал держать оборону и терпеть любую боль, какой бы сильной она не была. Не называя имени, не одаривая сочувствием, плод больного воображения терзал пленника во снах. Место, куда не могли проникнуть алчные преступники. Но там появлялся образ человека с отцовских картин, провожающий всех ценителей испепеляющим взглядом глубоких карих глаз.

Один из многочисленных родственников, так напоминающий Майкла Разрушителя. Судьба продолжала играть в глупейшие игры. Осталось подбросить монетку, чтобы избрать следующий ночной кошмар, в котором ему доводилось, стонущему от увечий и ран, подвергаться нападкам далекого предка. А враги наслаждались постоянными стонами, не приводящими к душераздирающему признанию.

Элайджа умел сносить оскорбления. Бывший обладатель короны неоднократно избивал старшего брата, но никогда не поднимал руку на второго сына. Подобная несправедливость перерезала слабую ниточку дружбы обоих принцев. Клауса отправили в Соколиное Гнездо, так и не дав возможности побыть с семьей. Воспоминания о дорогом человеке возвращали к реальности.

А угрюмый лорд с золотистыми волосами, тронутыми сединой, исчезал. Неизвестно, откуда возникал этот символ внутренней мощи. Заносчивость постепенно растворялась, а на ее место приходило смирение. То, чего ему так не хватало – гармонии. Холодная темница изобиловала массой полезных вещей: непроницаемым мраком и железными цепями. Избавляясь от смятения и других эмоциональных помех, Ланнистер вошел в состояние полнейшего равнодушия. Наигранного, разумеется. Выдерживая сильные удары одичавших еретиков, первородный моментально поднимался на ноги, требуя финала. Озлобленные мучители привязывали ненавистного противника к стулу, при этом обливая водой и затягивая веревки до заметных следов на коже.

Беззвучный смешок вырывался из уст забавлявшегося Небесного Короля. Прекрасно помня старую поговорку, гласившую о том, что Ланнистеры всегда платят свои долги, Элайджа воздерживался от язвительных комментариев. Все члены семейства хищников обладали затаенным безумием, граничащим с поразительной выдержкой.

Очередная пощечина заставила сплюнуть на пол кровяной сгусток и поднять наверх заплывшие глаза. Зелень в них потухла, стала какой-то бесцветной. Бешенство троих братьев достигло своего пика, когда Цербер напомнил о скором прибытии Гэбриэля. Он будет разочарован после того, как узнает, что нужных сведений не получено.

– Вы когда-нибудь слышали про Хогена Ланнистера? – впервые заговорил смертник, чем привлек внимание собственных палачей. Поймав удивленные взоры грешников, юноша наклонил голову вбок. Аккуратно уложенные каштановые волосы спутались меж собой и превратились в гнездо. – Я не про собаку своего брата, нет. Существовал на этой земле такой воин. А его единственного братца, если мне не изменяет память, звали Джорджем. Да, точно. Так вот, без лирического отступления, однажды он попал в плен к неприятелю, провел там несколько дней. Поучительного в этой истории ничего нет, ибо он сошел с ума от одиночества в темнице. Прозаично, вы не находите?

– У меня возникло непреодолимое желание снять с него кожу живьем, - склонившись над привязанным к стулу заложником, Эдгар провел гладким лезвием разделочного ножа по его скуле, оставляя едва заметную красноватую линию. – Не могу бороться с ним. Может, сделать это в комнате твоей подружке?

– Спокойнее, ты говоришь о невесте своего брата, - вмешался Меченый, получающий явное удовольствие от происходящего. Облокотившись о дверной косяк, истязатель скрестил руки на груди и самодовольно усмехнулся. – Но идея хорошая. Что скажешь? Нам выпал поистине редкий случай проверить, действительно ли Ланнистеры гадят золотом?