Узы крови

Похоронив жену и мысль о преемниках, Ричард взял на воспитание единственного наследника мужского пола. Раздолбай с очаровательным акцентом и без принципов - так окрестили напыщенного сердцееда, сына безнадежного и алчного Робина. Но в ярком контрасте между отцом и сыном последний все же выигрывал. В нем все же не было той ненависти к самому себе, смешанной с непомерной жаждой власти. Посему, когда в неосвещенные покои страдавшего от головой боли старика вбежал латник и сообщил о гибели сира Робина, то наказания не последовало.

Таким образом мальчишка стал главной надеждой всего дома Арренов. Грандиозных успехов в области военной науки он не проявлял. Ленивый шалопай, но отзывчивый и добродушный проказник. Охотник до женского общества, но душа всех компаний и собраний. Преданные вассалы упивались возможным продолжателем рода, но его извечные похождения стали притчей во языцех. Воин не приходил в восторг от очередных слухов, вследствие чего возникло недопонимание и взаимное недовольство. Заботливая Хелена, характером больше походившая на мать, нежели на жесткого родителя, пыталась сгладить конфликт.

Извечная борьба двух поколений. Ради такого стоило препираться и сердить дядю. В подобных случаях все заканчивалось угрозами лишения титула. Ничего не менялось. Даже теперь суровое выражение неподвижного лика напоминало обо всех ссорах. Их не избежать, но можно забыть. Отрешенный взгляд скользил по иссохшим ладоням, взъерошенным белым волосам и кустистым бровям, так и оставшимся изогнутыми. Длинный голубой плащ, против обыкновения, не покрывал грудную клетку старика – он был накинут на плечи отстранённому Хранителю, испачканный в крови и слегка разорванный в некоторых местах.

– Мои соболезнования, - женский голос раздался над самым ухом. Сердобольная леди Бри присела рядом с печальным юношей и положила ему руку на дрожащее плечо.

– У нас издавна существовало поверье, как и у любого другого клана, - сквозь плотно сжатые губы прошептал Малакай, кутаясь в изодранный плащ.
– Для нас смерть – не конец. Корабль долгоденствия возвращается в порт. Протягиваешь руки, и полуптица-получеловек Ра отводит тебя на зеленый берег, где раздолье и вечность. И можно покоиться с миром, - женщина была поражена здравыми суждениями лорда и его серьезным видом. – Может, это правда. Или печальное оправдание.

Не обращая внимания на суматоху вокруг, младший Аррен постепенно уходил в себя, в какой-то новый мир, лишенный страданий и боли. Нежное прикосновение к щекам не подействовало на безучастного солдата. Привычный запах меда ударил в ноздри. Он вздрогнул и обернулся, встречаясь глазами со своей возлюбленной. Никогда прежде Ребекка не проявляла истинных эмоций относительно конкретных вещей. Извечная сдержанность внезапно превратилась в искренне сожаление. Опустившись на кресло подле избранника, она заключила его в крепкие объятия. Осторожный поцелуй вмиг уничтожил всю альтернативную реальность.

Зарывшись пальцами в светлые волосы, Кай мерно раскачивался, словно маятник. Он найдет утешение в ласках. В конце концов, дядя мечтал именно о таком финале. Молчание, такое правильное, такое необходимое, было нарушено ворвавшейся в келью Хеленой. Она узнала о произошедшей трагедии и поспешила в замок. Шокированная и потерянная девушка не знала, как выразить свое горе. По неизвестной причине ей не хотелось плакать. Тяжело вздохнув, племянница усопшего запечатлела короткий поцелуй на морщинистом лбу. Обыденные фразы в данный момент бесполезны. Все и так все знают.

– Он любил тебя, Кай, - убрав седые пряди с безмятежного лица покойника, Хелена не стала сдерживать эмоциональные порывы. Крики, обвинения и вопросы абсурдны в такие мгновения. – Чтобы ты себе не думал, но это правда. У него не было детей, и ты заменял ему сына.

– Он был тем, кем всегда хотел быть, - произнес Сокол, приложивший руку к грудной клетке старика, на место страшной раны, прикрытой тканью. Слабый кивок бойцам, ожидавшим приказа, заставил пятерых мужчин торопливо окружить гроб.

Финник, наблюдавший за прощанием из отдаленного угла комнаты, немедля вскочил со стула и поторопился навстречу Защитнику Птичьего Пути, еще не получившему титул от короля. Склонив голову в знак уважения, Ваксли продолжал кивать на весь нескончаемый поток наставлений. Трясущиеся руки воина свидетельствовали о глубоком моральном потрясении. Слова путались, язык заплетался, а капельки пота струились по дрожащим губам. Лорд Трех Свечей более не мог следить за душевным истязанием горячо любимого друга и, схватив говорившего за кисти рук, хорошенько встряхнул его, дабы привести в чувство.

– Я доставлю его тело в целости и сохранности, - обещание, данное самым храбрым и отчаянным кавалером Беленора, не останется невыполненным. – Буду ехать ночью, если понадобится. Постараюсь вернуться через несколько дней. Не нужно тосковать. Есть заботы поважнее, Ваша светлость. Попросите Клауса узаконить ваши права. Это главное.

Мысленно согласившись с предложением вассала, Аррен наконец-то позволил всем приступить к первоначальным обязанностям. Подняв деревянный ящик - временное пристанище гордого ветерана – люди вынесли его на улицу. Жалостливые взгляды посторонних зрителей раздражали. От мерзкого сочувствия не становилось лучше, и уж точно оно не вызывало нелепое желание поплакаться. Помедлив немного, Кай все же прижал сестру к собственной груди, давая понять, что защитит от любых опасностей.

Клаус, созерцающий безмолвную процессию с высоты полуразрушенных стен, резко зарычал, предварительно вцепившись в холодный камень. Пробудился слепой гнев. Монстр за красной дверью пытался выбраться наружу, терзая две оставшиеся цепи. Пора выпустить прожорливую тварь наружу. Отдаленная башня, предназначенная исключительно для военных советов, сыграла роль пыточной камеры. Избавившись от ненужного хлама в виде картин далеких Старковских предков, громадного стола с картой и прочих атрибутов, роялисты постелили на пол длинный ковер. Внутренние балки послужили отличной опорой для крепких веревок, опутавших изуродованное тело пленника.

Предатель, по оголенной груди которого стекала кровь из многочисленных глубоких порезов, глухо стонал. Поднимая онемевшую голову, он встречался с насмешливыми взглядами троих мучителей, предававшихся веселью за игральным столом. Среди них особенно выделялась незнакомая девушка, которая и стала виновницей бесконечных истязаний. Не скрывая презрения, палачи иногда забрасывали утомительные развлечения и принимались за работу. Однажды Дельгадо получил сильнейший удар хлыстом по лицу, оставивший крупную полосу алого цвета. Синяки и ссадины – не предел совершенства для двоих мастеров, в то время как их помощница ранее не имела дела с заложниками.