Узы крови

— Да брось, Клаус, пусть остается, если так хочет. Может, угостим его чем-нибудь? — нескрываемая насмешка в этих словах вновь пробудила внутри Рубена успокоившийся было гнев. Закипая с новой силой, дорниец прожигал сына своего лютого врага ненавидящим взглядом. Мартеллы и Тиреллы враждовали слишком давно и слишком долго, гораздо раньше, чем произошло Восстание Ланнистеров. Из поколения в поколение переходила эта необъяснимая жажда уничтожить друг друга. Лев помнил об этом, поэтому предусмотрительно преградил Хойту дорогу, чтобы не допустить убийства мальчика, каковым он его считал. Впрочем, житель Простора не предпринимал каких-либо дальнейших попыток к провоцированию конфликта — он и не собирался этого делать, лишь хотел показаться таким же смелым в глазах кронпринца.

— Значит, твой отец Лэнс? — на сей раз голос южанина не дрогнул. Ненависть предков пересилила жажду отмщения. — Вернее, он был твоим отцом, ведь давно уже умер. Не напомнишь, от чего? Кажется, болезнь? Забавно, не правда ли? Великих воинов обычно может сломить такая нелепица. Да, поистине глупая смерть.

Клаус видел, как у Хойта расширились зрачки, как участилось дыхание, а руки сжались в кулаки. Проглотив застрявший в горле ком, Тирелл едва сдерживал себя, чтобы не накинуться на обидчика с мечом. Ввиду слишком юного возраста он не умел с ним обращаться — Лев это знал, поэтому без промедления положил руку на тонкое плечо, чтобы удержать безудержный порыв, чреватый ужасающими последствиями. Сын Лэнса сразу же опустил глаза, стоило ему встретиться с тяжелым, пронзительным взглядом своего лидера. Ланнистер понимал, что перед ним стоит всего лишь мальчик шестнадцати лет, чья вновь разболевшаяся рана не может взять верх над чувством повиновения старшим, в особенности кронпринцу, которым он так восхищался.

Отвлекшись лишь на долю секунды, Клаус не заметил, как на свету блеснул медный наконечник копья, и не сразу понял причину громкого крика повалившегося на пол просторца. Все произошло слишком быстро и слишком неожиданно. В тот момент, когда все рассчитывали на благоразумие Рубена, он доказал, что это была самая глупая ошибка в жизни. Стефан и Рекс без предупреждения ринулись вперед, однако резко остановились, как только в дверях показались спутники Мартелла. Четверо вооруженных копьями и мечами дорнийцев непонимающе глядели на своего сюзерена, который опустил острие наконечника на пол и таким образом оттер свежую кровь.

— Убейте их! — без каких-либо колебаний произнес Рубен, указывая в сторону всей компании.

Оторопевший на несколько секунд Старк сразу же очнулся, как только почувствовал надвигающуюся угрозу. Ему не оставалось ничего другого, кроме как схватиться за деревянный обшарпанный стол и перевернуть его вместе со всем содержимым, создавая таким образом прикрытие для своего будущего короля. В свою очередь Темплтон перепрыгнул через препятствие и бросился на одного из дорнийцев. Узкое помещение не позволяло совершать маневры — противники находились на опасном расстоянии друг от друга. В какой-то момент Волк пригнулся настолько удачно, что его замешкавшийся противник позволил ударить себя по ребрам, а затем оказал неимоверную услугу в виде быстрой смерти.

Мартелл стоял в самом углу комнаты, молча наблюдая за столь забавным, по его мнению, зрелищем. Гибель одного из вассалов ничуть не затронула его, несмотря на то, что это был тот человек, ради которого они совершили остановку. Теперь на кону стояли более важные вещи. Создавшаяся суматоха позволит ему прикончить выродка, порожденного Дьяволом, убивающим младенцев и матерей. Клаус по-прежнему находился за ограждением, пытаясь за руки оттащить раненного Тирелла в темный угол.

— Смотри на меня! Смотри на меня, Хойт! — кровь медленно струилась по лицу, заставляя пропитавшиеся ею волосы неприятно прилипать ко лбу. Клаусу потребовалось некоторое время, чтобы переместить бьющееся в агонии тело как можно дальше от места битвы. Тирелл громко кашлял, выплевывая содержимое организма на пол, однако Ланнистер схватил его обеими руками за щеки, стараясь сделать все, чтобы он не потерял сознание. — Не смей отключаться, ты меня слышишь?! Иначе я сам тебя добью!

Помутневшие голубые глаза заплыли, рот наполнялся отвратительной на вкус жидкостью, беспрерывно стекающей из огромной раны в области виска, куда был нанесен страшный удар. Хойт пытался что-то сказать сквозь плотно сжатые губы, но Лев достаточно резко схватил его за плечо, рванул на себя и прислонил к стенке, чтобы непрекращающийся поток крови не попадал в рот. Это спасло жизнь не только раненному, но и кронпринцу, который вовремя заметил нервный жест руки Хойта, предупреждающий о пробравшемся сквозь поваленную мебель дорнийце.

Клаус среагировал моментально: отпрянув в сторону от возможного смертельного удара, он выхватил свой меч и настиг противника в тот момент, когда тот пытался извлечь застрявшее в стене копье. Только тогда его взгляд упал на создавшуюся вокруг обстановку: поломанные стулья, столы, разбитая посуда, реки крови — все это отвращало, въедалось в кожу неприятным ощущением. Боль, страдания и крики смешались воедино, переполняя одну маленькую комнату, совершенно не готовую к подобному. Нужно было положить этому конец. Немедленно!

— Эй, Мартелл, — со всей силы прокричал Николаус, демонстрируя своему противнику обагренный дорнийской кровью меч. — Я хочу убедиться, насколько ты непреклонный, несгибаемый и несдающийся!

Рубен не стал дожидаться, пока Лев доберется до него, поэтому сразу же поспешил к выходу, оставляя своих раненных и убитых друзей без помощи. Это разозлило Ланнистера еще больше — истинный лидер никогда не бросит своих товарищей в беде. Жажда убийства во имя справедливости взыграла в нем с каким-то необъяснимым отчаянием. Оно воодушевило и придало скорости, позволяющей нагнать неудавшегося беглеца. Один взмах меча решил исход всего поединка.

Огромное копье выпало из отсеченной правой руки, а изуродованное тело покатилось вниз по холму, на котором возвышался постоялый двор. Удивленные возгласы сопроводили медленно двигавшегося в сторону поверженного оппонента наследника престола, чей меч, приобретший бордовый оттенок, волочился за своим хозяином по темной траве, оставляя на ней яркий след. Лев не обратил внимания на многочисленные крики собственных друзей, призывающих его остановиться, на немую мольбу в опустошенном, почти остекленевшем взгляде лорда Дорна и на упавших в обморок девушек — перед глазами было лишь окровавленное лицо Хойта.

— Стой! Остановись, Никлаус! — Стефан мчался, не разбирая дороги, отталкивая нежелательных свидетелей, но было слишком поздно. Острие меча плавно, без колебаний, вошло в горло. Почувствовав металлический привкус во рту, Мартелл резко закашлял, после чего обилие крови вырвалось из тела с последним, предсмертным хрипом. Это зрелище заставило Старка упасть на колени рядом с трупом, над которым до сих пор возвышалась мрачная фигура кронпринца. — Что ты наделал?!

Несколько человек из толпы дернулись в сторону, пропуская вперед Темплтона, практически являющегося опорой для окровавленного тела, каковым являлся Хойт. Медленно переставляя ноги, продумывая каждый шаг, Рекс старался причинить другу как можно меньше боли и страданий, но они вырвались наружу в виде едва сдерживаемого крика. Перекошенное лицо с заплывшим глазом повалилось на землю. Тирелл медленно терял сознание.

Громогласные крики Рекса, призывающие крестьян немедленно принести воды, затерялись в общей суматохе голосов. На долю секунды ему показалось, что перед помутневшими глазами мелькнул профиль отца, словно он был жив и стоял здесь, склонившись над умирающим сыном. Однако это была иллюзия, игра воображения. Последнее, что видел второй сын Лэнса — это спокойно поднявшегося с тела убитого дорнийца Ланнистера, чья странная улыбка вновь взыграла на побледневшем лице. Все смешалось, но где-то там, в отдалении, послышался знакомый голос: