Узы крови

Эти слова были последними, что она произнесла перед тем, как покинуть длинный коридор, освещенный лишь слабыми отблесками догорающей свечи. Мозер еще долго смотрел ей вслед, пока не почувствовал запах паленой кожи и резко не отдернул обожжённую руку. Громкий крик, больше напоминающий рычание забитого животного, вырвался из грудной клетки. Истлевшая палка несколько раз ударилась о каменный пол, погружая все помещение в кромешную тьму. Тирелл не отреагировал на это, даже не попытался предпринять какую-либо попытку раздобыть иной источник света. В голове повторялись произнесенные накануне слова.

Это была правда, которую было бы глупо отрицать, однако он упорно продолжал утешать себя тем, что это лишь домыслы. В этом нет ни капли здравого смысла, поскольку все его чувства к Эстер прошли очень много лет назад. Тот поцелуй ничего не значил и не мог значить. Она королева, жена Майкла и мать его шестерых детей. В лабиринте собственных мыслей и чувств Мозер не сразу заметил, как постепенно сгущавшаяся темнота отступила и растворилась. В дверном проеме, со свечкой в руках, стоял Дондаррион, полностью готовый к двухдневному нахождению в седле. Черенок огромного меча в пурпурно-золотых ножнах виднелся за крепкой спиной, а небольшой бурдюк с известным содержимым был крепко привязан к бедрам.

– Замечательно, мне как раз нужна компания, – спустя несколько секунд произнес Мозер, кладя при этом руку на плечо Деррека и с нескрываемым наслаждением наблюдая за его удивленно вскинутыми бровями. – Да, я вспомнил, что не посещал Королевскую Гавань очень много лет. Следует наверстать упущенное.

Тяжелая опускная решетка с отвратительным скрежетом поднялась вверх, позволяя двум всадникам беспрепятственно покинуть территорию родового замка Тиреллов. В течение получаса они ехали по темным переулкам всех трех ответвлений, пока, наконец, не достигли южных ворот. Сонным караульным потребовалось немало времени, чтобы выпустить двух нежданных путников. Впрочем, никто не решился задавать полупьяному лорду каких-либо вопросов. Золотая роза, изображенная на гербе столь славного дома, мерно колыхалась на слабом ветру. Путешествовать со стягами было куда безопаснее, несмотря на мирное время.

Мозера забавляло наблюдать за тем, как разукрашенная тряпка то припадала к деревянному копью, то вновь начинала развеваться. Такими же хаотичными были его воспоминания, предстающие в виде картинок в голове. Терпкое на вкус вино не помогало избавиться от чувства опустошенности. Наоборот, оно лишь усилило его, что в итоге привело к окончательному разрушению маленького мира, в котором имя Эстер находилось под запретом. Невиданная смелость была проявлена Тиреллом, когда он решил вновь вернуться к прошлому. Почему–то ему казалось, что это его самая роковая ошибка в жизни.

========== Объездная дорога, приведшая в Ад ==========

Jace Everett — Bad Things

One Republic — Apologize

На следующие сутки постоялый двор неподалеку от столицы был окружен небольшой армией под командованием одного из королевских гвардейцев. Кровавые знамена с изображенными на них золотыми львами реяли, а остроконечные копья угрожающе поблескивали на солнце. После убийства Рубена Мартелла воздух словно пропитался его кровью, а едкий запах разлагающегося тела бил по ноздрям — лошади чувствовали это, из-за чего вели себя беспокойно. Большинство людей покинули стоянку еще до рассвета, чтобы избежать встречи с разъяренными рыцарями, прибывшими сюда по приказу не менее разгневанного короля.

Майкл узнал про убийство лорда Дорна лишь спустя несколько часов после его совершения. Недоспавший, усталый, злой на весь мир, он с криками велел немедленно поймать кронпринца и всех его друзей, а затем доставить в Королевскую Гавань. Применение силы не воспрещалось, но никто из солдат не рискнул воспользоваться этим правом. Все произошло достаточно быстро: они спокойной вошли в уничтоженную комнату, где обнаружили лежащего на обтянутом кожей кресле Хойта; рядом с ним, прижавшись спиной к деревянному подлокотнику, сидел Никлаус. Отекшие веки свидетельствовали о бессонной ночи, помутневшие глаза бездумно бродили от одного лица к другому, изредка останавливаясь на заволоченном пеленой профиле Стефана, который ухаживал за больным. Рекс, получивший небольшое ранение в области ребер, отдыхал неподалеку, на полу.

Тяжелая дверь, едва державшаяся на одной-единственной петле, накренилась в сторону, когда один из вошедших толкнул ее рукой. Мужчина был удивлен представшей перед ним картиной, однако не произнес ни слова. У них были сведения относительно раненого, но тот, кто сообщил об убийстве, не знал имен остальных спутников кронпринца. Старк поднял уставшие глаза на очередного непрошеного гостя, без видимого интереса оглядел его внешность, а затем подошел к креслу и поднял бессознательное тело на руки. Казалось, столь резкие телодвижения вывели Клауса из странного оцепенения.

Он не сразу заметил пытливые глаза гвардейцев, выжидающих от него дальнейших действий. Ланнистер усмехнулся навеянной мысли о побеге — это было бы забавно, в особенности увидеть реакцию отца в тот момент, когда ему сообщат о подобном. Характерные ямочки снова появились на побледневшем лице, придавая ему утраченный за ночь блеск. Умышленно не обращая внимания на вопросительные выражения лиц солдат, Лев подошел к лежащему на боку Темплтону и осторожно коснулся рукой темных волос. Сероватые глаза с примесью голубоватого оттенка резко распахнулись.

Рекс чувствовал ноющую боль в области ребер, но ничего не сказал, предпочитая молча переносить подобные страдания. Ланнистер видел по залегшей между кустистыми бровями складке, по сведенной челюсти и прерывистому дыханию, что его друг находится не в самом лучшем состоянии. Тем не менее, Темплтон презирал любое проявление жалости, поэтому сразу же вскочил на ноги, отвергая помощь в виде протянутой кронпринцем руки.

Клаус поморщился от хлестнувшего по глазам солнечного луча и резко замотал головой, словно лошадь. За ночь организм привык находиться в кромешной темноте и молчании, что теперь являлось небольшой проблемой. Окинув взглядом весь королевский эскорт, Клаус отметил про себя, что среди них нет кого-либо из важных приближенных отца. Он был крайне удивлен этим открытием, поскольку ожидал, что Майкл призовет лордов, вассалов, рыцарей и их лакеев со всего Беленора, чтобы только не позволить сыну уйти безнаказанным.

Впрочем, он не собирался бежать или каким-либо образом отрицать свою вину. Делать это было бесполезно и даже глупо, ибо тела Рубена Мартелла и его сопровождающих не были похоронены, а дожидались своего часа в соседней комнате. Шестеро рыцарей по одному вынесли закутанные в материю безжизненные тела, что из-за царившей жары уже начали источать тошнотворный запах. Лев и Волк равнодушно проводили их взглядами, словно видели впервые. Все происходило быстро и тихо, в редких случаях солдаты переговаривались друг с другом относительно самого удобного маршрута в столицу.

Следует ли им идти через Центральные ворота на виду у всех жителей или сделать лишний круг и зайти со стороны Портовых ворот, где за ними будут наблюдать лишь моряки и корабельщики. Споры продолжались до тех пор, пока владелец двора не появился на месте сбора и не потребовал возмещения ущерба, нанесенного всей компанией. Рыцари лишь посмеялись над столь абсурдной, по их мнению, просьбе, после чего великодушно предложили ему забрать лошадей убитых.

Уязвленный старик, не желающий вступать в конфликт с вооруженными людьми, отошел на некоторое расстояние, все еще продолжая сверлить каждого из присутствующих ненавидящим взглядом. Ланнистер сразу же сдержал свой неожиданный порыв в виде желания расплатиться за содеянное — долги в данный момент находились в самом конце списка всех его проблем, поэтому он лишь слегка приподнял правую щеку, демонстрируя белые зубы, а затем издал громкий звук, больше похожий на свист.