В чём измеряется нежность?
Шрифт:
Сколько времени он провёл в отключке? Едва ли в этом мраке существовало время. Вокруг лишь бескрайние чёрные воды. На него плыл гигантский лялиус, разинув необъятный рот: «Ты спас мне жизнь, храбрый воин. Спасибо тебе!» - невнятно промямлила рыба и растворилась в толще воды.
«Ничего поумнее не придумали, два идиота?» - донёсся откуда-то с морского дна знакомый голос. «Ну, подумаешь, помутузились с мужиками в баре! Ему даже познавательно. Твой сынок был очень крут, ты бы нас видел!» - он узнал Гэвина и медленно открыл глаза, ощутив сухость во рту и привкус железа.
– Живой?
– Перед ним возникло родное седобородое лицо Хэнка.
– Чуть-чуть, - буркнул он неуверенно.
– Встать можешь?
– Сомневаюсь.
– М-да, не думал, что однажды настанет
– Андерсон тепло рассмеялся, закидывая руку Коннора себе на плечо.
– Я помогу.
– Гэвин зашёл с другой стороны.
– Ты тоже полезай в авто, - скомандовал Хэнк, - хватит на сегодня с обоих.
***
Поначалу Мари казалось, что она не вынесет пытку разлукой. Она не могла представить, как сможет жить без его голоса, успокаивающих и вместе с тем волнующих прикосновений, без долгих разговоров, шуток, вечерних прогулок. Сложно было даже вообразить себе месяцы и годы без Коннора. Но дни ярко сгорали один за другим - полыхали в пламени походных костров, стекали дождём по запотевшим окнам, составляли слова в учебниках, разносились в воздухе вместе со смехом одноклассников, шелестели с листвой. Вопреки прежним мрачным размышлениям, самым пугающим оказалось вовсе не то, что она не сможет без Коннора, а осознание, что напротив - может. Тоска не заполняла всё её существо, и каждый новый день был не похож на предыдущий. Мари скучала по своему милому другу, но стремление к успехам в учёбе и волонтёрская работа поглотили её без остатка. К тому же раз в месяц к ней приезжала Кристина: её бабушка и дедушка жили в Канаде, и на летних поездках в лагерь она обычно останавливалась у них. Теперь у Крис появился повод для дальних поездок не только летом.
Мари обнаружила, что её физическое состояние вдали от дома заметно улучшилось, пропали сонливость и тревожность. У Роберта больше не было беспрепятственного доступа к её телу, и организм постепенно очищался от регулярно вводимых прежде препаратов, которыми дядя накачивал Мари в те ночи, когда приходил. Присутствие паука стало почти неощутимым, и она обрадовалась, что детские страхи уходили в прошлое.
Семнадцатилетие запечатлелось в памяти Мари постоянными поездками по стране и двумя вылетами в Хорватию и Грецию для изучения местного климата и экологической обстановки: немногие страны сумели сохранить чистоту воздуха, почвы и водоёмов для выращивания полезных и разнообразных продуктов, потому являлись удобными местами для разработки современных технологий, которые подходили бы для условий в США. Но Мари была рада возвращаться в Квебек?{?}[1-я по площади и 2-я по населению провинция Канады. Административный центр — город Квебек, крупнейший город — Монреаль. Официальный язык провинции — французский, который является родным более чем для 80% населения.] , где жила у сестры Клариссы - Линды. Она обожала их долгие прогулки в полях, окружённых прекрасными, величественными лесами, когда можно было подолгу говорить о жизни и искусстве: Линда работала преподавателем искусствоведения и рассказывала о предмете своей профессии с увлекательным жаром. А ещё по вечерам она учила Мари французскому на веранде своего дома за чашкой травяного чая с мёдом. Мудрая и аристократичная Линда была непохожа на пылкую и инфантильную Клэри, но, как и младшая сестра, обладала той же бескорыстностью и добрым отношением к людям и ко всему живому.
На восемнадцатый день рождения в гости приехали отец с мачехой и Кристина. Как и Кларисса, Линда готовила великолепную выпечку, поэтому, помимо прочих угощений, праздничный стол был уставлен шестью видами пирогов. К ночи Роджер изрядно напился, но вёл себя пристойно. Когда празднование практически стихло, сестры остались болтать перед камином вместе с Кристиной о её планах на поступление в университет. Мистер Эванс вышел на веранду к дочери, молчаливо и задумчиво глядящей вдаль, на поля и соседские дома.
– Я чего-то надрался и совсем забыл передать тебе посылки.
– Шмыгнув носом, Роджер протянул ей две небольшие подарочные коробки.
– Это вот от дяди Роба: он мне, кстати, уже показывал, - пояснил
– Коннор?
Имя-выстрел, налетевшая стихия. Мари показалось, что даже ночные насекомые и птицы смолкли, когда из уст отца сорвалось сплетение милых сердцу звуков.
– Ага. Не знаю, что там, да и хрен с ним - откроешь да сама увидишь. Он просил передать тебе, что ни в коем случае не собирается навязываться, раз уж ты не хочешь общения, но для него было важно поздравить тебя с совершеннолетием.
Задержав дыхание, Мари приняла продолговатую коробочку с синей лентой: почти невесомая, она была неимоверно тяжела, оттягивала вниз дрожащую руку.
– Ну, открывай скорее!
– буркнул Роджер, отпив пива.
Мари осторожно потянула за кончик ленты, и синяя бабочка превратилась в шёлковую змейку, повисшую на запястье.
– Не, не! От дяди Роба который открой, - деловито поправил он.
– Оу… - Она скептично вздёрнула подбородок и свела домиком брови.
– Да, конечно…
Она совсем не удивилась, когда достала подарок дяди - золотые механические часы: изящная ручная работа, на корпусе гравировка с её именем, а на браслете вставки из рубинов. Мари вспомнила точно такие же рубины на зажигалке Роберта.
– Здоровские, скажи? Эх, хотел бы я Клэри похожие подарить, но мне с зарплатой копа о них только мечтать.
– Если нравятся, можешь подарить ей мои. Я вряд ли такие буду носить.
– Но это же подарок! Если дядя узнает, представляешь, как обидится? Мари, ты как ребёнок, ей богу.
– Приятно, конечно, я не спорю. Просто дядя Роб меня не знает и дарит всегда дорогое, но то, что мне вовсе не нужно. Клэри хотя бы действительно будет носить эти часы.
– Отложила подаренное на гамак и вскрыла вторую упаковку.
– Сертификат, - объявила она и развернула его лицевой стороной к отцу.
– Расширенные онлайн-курсы по моей будущей специальности.
– И тепло улыбнулась.
– И чего в них особенного? Я бы и сам мог тебе такие оплатить.
– Он ворчливо пожал плечами.
– Сомневаюсь, что тебе пришло бы такое в голову.
Мари тут же пожалела о произнесённом, боясь обидеть Роджера, но он никак не отреагировал: поцеловал дочь в лоб и допил своё пиво, пожелав после спокойной ночи.
С полей дохнуло свежестью остывающей травы и хвои, воздух стал прохладнее и чище. Мари собрала подарки и вдруг заметила, что из сертификата торчит аккуратно сложенный лист с продавленными рукописными буквами. К горлу подступил ком. С опаской достала листок и развернула его. Это оказалось короткое письмо - посланник вычеркнутого из мечтаний дорогого друга.
«С днём рождения, милая принцесса Мононоке! Я искренне верю, что ты добьёшься всего, чего хочешь. Буду счастлив, если эти уроки станут ещё одной ступенькой на твоём пути к спасению мира, который ты так любишь. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я вспоминаю о тебе каждый день и мечтаю вновь увидеть, как ты улыбаешься мне.
С любовью и наилучшими пожеланиями, твой бравый Хартиган».
Через неделю Линда взяла Мари с собой в Монреаль?{?}[самый крупный город в провинции Квебек и второй по величине город в Канаде.], чтобы навестить подругу. Они весь день гуляли по улицам города, посетили парочку кафе, и по дороге к дому остановились в ювелирном магазинчике. Женщины принялись с девчачьим восторгом осматривать витрины, Мари же без интереса изучала сверкающие тысячами радужных огоньков бриллиантовые ожерелья, увесистые серьги и кольца с внушительными вставками.
– Я хочу тебе что-нибудь подарить на прошедший день рождения!
– с горящими глазами заявила Линда.
– Знаю, ты просила без подарков, но, когда я согласно кивнула, это было ложью. Просто выбирала подходящий момент, когда смогу уломать тебя.
– Лин, ради всего свят…
– Пожалуйста, Мими!
– Ей, очевидно, понравилась эта форма имени из уст недавно приезжавшей Клариссы.
– Выбери хотя бы маленькую подвесочку.
– Ладно, если так хочешь транжирить деньги, я выберу.
– Мари смешливо поджала губы.