В объятиях огня

Семён Семёнович внимательно разглядывал книги на полках. Библиотека Арсения Павловича могла похвастаться редкими изданиями, которые были мечтой любого коллекционера. Кощей, напротив, увлёкся старинным холодным оружием: топорами викингов и мечами. Ему доводилось сражаться бок о бок с нордами, и воспоминания нахлынули. Фэн заинтересовали вещи из Великой Тартарии, а также массивные бивни мамонтов, украшавшие одну из стен.

— Сегодня у нас гречневая каша с тушёнкой, — объявил Арсений Павлович, наполняя глубокие тарелки кашей из котелка, принесённого одним из офицеров. Раздав всем по ложке, он пригласил гостей занять места за большим дубовым столом, покрытым белоснежной скатертью. — Выпьете?

— Не откажемся, — хитро улыбнулся Семён Семёнович.

Арсений Павлович достал коньячные бокалы и наполнил их. Каждому — по пятьдесят граммов коньяка. Фэн по обыкновению предпочла вино.

— Ну, будем! — Константин поднял бокал и осушил его залпом. День выдался слишком тяжёлым, чтобы отказывать себе в отдыхе.

Гости поддержали тост, и хозяин вновь наполнил бокалы. Он поспешил поставить на стол всё, что нашлось в доме: солёные грибы, свежие овощи. Ужин получился простым, но щедрым и приготовленным с душой.

За столом царила тишина. Каждый сосредоточился на еде. Иван ел вдумчиво, сдерживая голод, хотя не ел уже несколько дней. Его статус не позволял ему проявлять нетерпение, даже в такие моменты. Впереди ему предстояло многое обсудить и обдумать с оставшимися верными ему людьми.

Константин напротив, не о настоящем или будущем не думал. Он не хотел отвлекаться на поиски древних артефактов или задачи, которыми занимался Антонин. Его мысли возвращались в прошлое. Он смотрел на Ивана и вспоминал их первую встречу, а также тот день, который навсегда изменил его жизнь и оставил неизгладимый след в сердце.

Глава 21

18 лет назад

Маленького мальчика привели в большое, красивое здание. Сегодня его несколько раз вымыли, подстригли, аккуратно причесали, нарядили в неудобный костюм и отправили туда, где собрались такие же, как он. Только Костя знал: он совсем не такой, как остальные. Крестьянский мальчишка в барском доме. Что он тут забыл?

Костя робко оглядывался. Всё вокруг казалось ему странным: слишком чистым, слишком красивым. Взрослые люди ходили по залу, пахнущие цветами. Они двигались так уверенно, как будто всегда знали, что делать. Костя же хотел спрятаться, забиться в угол и исчезнуть.

— Нужно помнить слова деда, — пробормотал мальчик себе под нос, стараясь успокоиться. — Он сказал, что важно показать себя. Пусть они считают себя умнее, но это не так. Если ты родился в избе, а не во дворце, это не делает их лучше тебя. — он глубоко вдохнул: — Я справлюсь.

Мальчик осторожно встал с лавки и направился к группе других детей. Дед велел искать друзей, особенно среди купеческих сыновей. Костя понимал: знати от него ничего не нужно, их он никогда не заинтересует.

Он подошёл к тройке ребят — двум мальчикам и девочке, которые, судя по всему, тоже прибыли в академию сегодня. Они увлечённо разговаривали об искусстве, и от них пахло тем же странным цветочным ароматом.

— Настенька, ты слышала? В театре сегодня дают новую пьесу с самим Бенедиктовым! — говорил кудрявый мальчик в зелёном бархатном костюмчике с кружевным воротником. Его лакированные туфельки блестели, как зеркало. — Говорят, он играет так, что слёзы наворачиваются на глаза!

— О, Алексей, как замечательно! — оживлённо ответила высокая девочка в синем платье с белыми кожаными ботиночками. — Мой отец сказал, что Бенедиктов — настоящий гений. На выходных мы всей семьёй идём на спектакль.

— Да-да! — поддержал её Алексей. — А ещё слышал, недавно в кинотеатре показывали «Девушку с веснушками». Все только и говорят, какие там эффекты — будто волшебство!

— О, кино! — воскликнула девочка. — Первый раз я видела фильм в Белом городе. Это так необычно — словно жизнь на большом экране. Но всё равно театр остаётся особенным. Живые актёры, их эмоции… Это захватывает!

— Вы правы оба, — вмешался в разговор веснушчатый мальчик в голубом строгом костюме. — Но разве не кажется, что кино становится всё интереснее? На днях будут показывать приключенческую ленту про моряков. Это так увлекательно!

— Антон, приключения — это здорово, — согласилась Настя. — Но мне нравится, что после спектакля можно обсудить увиденное с мамой и папой. В театре чувствуешь, что прикоснулся к чему-то возвышенному.

— Согласен! — подхватил Алексей. — Особенно, когда пьеса про любовь или самопожертвование. Мне нравится, когда в конце есть глубокий смысл. Это всегда трогает до слёз.

Костя совершенно не понимал, о чём говорят эти дети. Театр, какое-то кино... Что это вообще такое? Дед однажды рассказывал, что в больших городах можно смотреть на экран, где шевелятся картинки. Будто люди находятся прямо перед тобой, но их там на самом деле нет. Как такое возможно? Всё это казалось мальчику странным и далёким от реальности.

Но он понимал, что не может всё время молчать. Дед велел: «Не бойся. Говори с людьми, учись у них».

— Привет, — нерешительно поздоровался Костя. — А что такое кино?

Дети замолчали на мгновение, а затем разразились смехом.

— Ты с Луны упал? — с насмешкой спросила Настя, изящно поправляя голубую ленту на своих волосах. — Или это у тебя такая шутка?

Костя почувствовал, как щеки заливает горячая краска.

— Я в большом городе впервые, — пробормотал он и опустил глаза. — Никогда раньше не был в Невограде. Здесь так красиво.

Настя прищурилась, её голос стал холоднее.

— Ах, вот ты и есть тот самый мальчик из деревни. Отец говорил, что с нами будет учиться... ну, деревенщина.

— Такие, как ты, — грубо вставил Антон, — не ходят в кино. Им место в поле, да за лошадями лепёшки убирать. Они ни газет не читают, ни книг.

Костя хотел ответить, но Алексей перебил его, глядя на него с высокомерным презрением.

— Если тебя нарядили в костюм, это ещё не значит, что ты нам ровня, — сказал он медленно и чётко, как будто говорил с неразумным. — И впредь обращайся к нам на «вы».

— Простите, ваше благородие, — тихо ответил Костя, вспоминая, как дед учил обращаться к знати. — Я никого из вас не хотел обидеть.

Настя издала насмешливый смешок и, оглянувшись на мальчиков, произнесла:

— Мы люди милосердные. Зла держать не будем. Правда? — она хитро улыбнулась, но в её голосе звучало ехидство. — Как сходишь в кино и театр, может, мы поговорим. Хотя этого, конечно, никогда не случится. До самого выпуска ты будешь сидеть здесь и зубрить уроки. Ты ведь, наверное, даже читать не умеешь.