В пепел

— Прекра-асно, — с непередаваемым выражением протянула она, заглянув в камеру и оценив спартанскую обстановку из колченого табурета, грубого деревянного стола и малюсенького открытого закутка с примитивным унитазом. Но особенно впечатляли широченные нары, занимающие чуть ли не половину свободного пространства комнатушки. Пока еще ничем не застеленные, ну так это дело наживное. — Я бы даже сказала роскошно.

— Угу, — поддержал ее Пепел. — Я вот тоже думаю, что из этой роскоши его потом хрен вытуришь. Единственная надежда — ванной нет.

— И правда, — согласилась Лаис, — нету. Значит все-таки не приживется.

— Все равно, поторопиться стоит…

— Поторопиться стоит в любом случае, — откликнулся, наконец, ресс, до этого смотревший на обоих с усмешкой, как на заигравшихся детишек. — А потому прямо сегодня вечером предлагаю сделать визит господину Ставену, заместителю министра… и прочая, и прочая.

— Сделаем, — покладисто кивнула Лаисса, продолжая рассматривать комнатушку и про себя уже что-то в отношении нее прикидывая. — Только без тебя.

Ретен собрался было возразить, но Пепел успел выступить раньше:

— Хочешь нас с сестричкой подставить, ошиваясь рядом?

— Да, — тут же вмешалась девушка, — твою заметную во всех смыслах фигуру лучше пока не светить. Особенно возле этого господина.

— Короче, сами справимся, — окончательно припечатал Пепел. — Все равно сегодня идем лишь оглядеться, а это мы гораздо лучше сделаем как раз без лишних… участников.

Ретен какое-то время сомневался, но в итоге здравый смысл все же взял верх и он кивнул:

— Лаис, Дари, мне нужно знать и о доме, и о самом господине Ставене как можно больше. Когда уходит, куда, как возвращается… всё, что сможете.

— Не учи работать ищейку, — девушка почти обиделась.

— Да поняли мы, папенька, поняли, — поддержал ее Пепел. — Не дергайся. Узнаем, все что можно и еще чуточку сверху. Сестричка, пойдем собираться. Где там волшебная шкатулочка нашего ресса? Надеюсь, у господина Петрена мы ее не забыли?

И Пепел утопал в каптерку, доставать из ящика упакованный туда вместе с бумагами саквояж. Герен проводил мальчишку пристальным взглядом, явно хотел что-то спросить, но то ли передумал, то ли не рискнул — предпочел вспомнить о делах:

— Вернусь нескоро, поэтому вот вам ключи, ресс. И от зала, и от карцера — на всякий случай. — Он пошуровал в маленьком шкафчике на стене, где висели несколько одинаковых связок, вытащил одну из них и кинул Ретену. — Надеюсь, об осторожности напоминать не стоит?

Тот молча кивнул, поймав. А вот Лаис от реплики не удержалась:

— И мне тоже давай, — протянула она руку.

— А не торопишь ли ты события, сестра? — поджал губы Герен.

— Уже нет, — под взглядом брата та и не подумала смутиться.

Не отвел глаз и ресс:

— Да, — ответил он на невысказанный вопрос. — Клятва дана и принята.

— Хорошо, хоть в известность поставили, — буркнул братец, но ключи Лаис после этого отдал беспрекословно. — Так бы сразу и говорил, что муж, а не жених.

— Жених тоже. По вашим традициям.

— Так вы что, еще и по нашим?.. — кажется, Герен не мог поверить собственным ушам. — Лаис, за что ты его так?

— Я не настаивала, — пожала она плечами.

— Да, настаиваю на этом я, — согласился ресс.

Герен выдохнул, закрыл за собой дверь и ушел, так ничего и не добавив. Но четко осознавая, что сейчас у него появился еще один повод уважать этого человека.

Глава тридцать первая

Два оборванца не спеша, но целеустремленно шлепали по улицам Рески одинаково растоптанными ботинками. И вообще, выглядели они на удивление похожими: худенькие, светленькие, примерно одного роста мальчишки — не иначе как братья. Один чуть постарше, уже отрастивший волосы так, чтобы забрать их в хвост — словно наемник; второй пепельные пряди отпускать только начал. Но все равно, мечты и жизненные планы обоих пацанов по этим прическам читались отчетливее, чем по документам, которых у них наверняка и не было-то.

Столица ближе к вечеру вдруг проснулась, встряхнулась, просохла от затяжного дождя и стала выглядеть так, как задумывалось во время недавней серьезной перестройки — пафосно и величественно. Визитная карточка империи, сразу дающая понять, насколько та огромна, богата и непобедима. Вот только душок некоего трусливого ожидания так и не выветрился, оставшись своеобразным соусом к восприятию этого города. Очень своеобразным. Слегка тошнотворным. Лаис поняла, что вряд ли когда-нибудь сможет полюбить Реску, разве что притерпеться. Пепел же смотрел на свою жизнь и ее нынешнее обрамление куда оптимистичнее:

— Это ж сколько деньжищ сюда вбухано! Охренеть! И хотелось же кому-то с этим морочиться, а?

Сестричка, вернее, сегодня «братишка», лишь молча пожала плечами, щурясь на низкое послеполуденное солнце, как из орудия ударившее из-за очередного громадного дворца… Или театра? Или министерства? Только демоны знают — достроить этого каменного монстра пока не успели.

— Долго еще топать-то? — не унимался Дари.

— Полчаса, — подала, наконец, голос Лаис. — А то и побольше.

Пепел ругнулся, но тихонько — воспитательные меры ресса все-таки давали о себе знать, и поинтересовался:

— Стемнеть не успеет?

— Не должно. Осмотреться времени хватит.

В городском доме заместителя министра образования и государственной опеки готовились к празднованию юбилея. Гостей ждали лишь завтра, но уже сегодня кухня напоминала филиал бедлама, комнаты — чистилища, а парк — и того, и другого сразу. Помощь, предложенную двумя проходившими мимо мальчишками, приняли охотно, тем более, что за нее они попросили лишь кормежку. И обоих тут же отправили подсобить с уборкой сада. Смеркалось, и с этим следовало поторопиться, совсем уж в темноте работать там не получится. Впрочем, до темноты все равно не успели.

Пепел как раз сидел на дереве возле уютной беседки, развешивая последние светильники, которые «братишка» подавал ему снизу, когда их шуганул оттуда хозяин особняка. Тот привез с собой гостя и решил с ним посекретничать, но дом, сильно напоминавший бордель во время кавалеристской атаки, не подходил для этого совершенно — в отличии от опустевшего уже сада.

Ищейка внутри Лаис немедленно сделала стойку:

— Дари, нам туда нужно, — девушка ткнула в сторону увитого розами павильона, откуда раздавались почти неслышные голоса. — В смысле, нужно услышать, о чем там говорят.