В пламени дракона 2

И она нашла, что искала:

«Впитав божественную силу

Не тронет время черт лица

И не сумев сойти в могилу

Лишь чахнуть будет конца.»

Но что означают две последние строки? Неужели она не сможет умереть? Но ведь так не бывает. Это не под силу ни драконам, ни Богам. Умирают все.

Но потом её привлекло ещё одно пророчество.:

« Дитя поверженного мира

Испустит царственную кровь

Себе подобную, но лишь наполовину

Когда найдёт свою любовь»

Теперь она могла лучше трактовать эти послания. Она предполагала, что все они имеют отношение к ней, или тем, кого она знает. По крайней мере все предыдущие укладывались в этот порядок. Но кем может быть дитя поверженного мира? Вероятно, это речь идёт о её мире, тот, что они оставили. И по сути, все они дети того, поверженного мира, все кто пришли с ней сюда. Но все они уже давно нашли свою любовь. И что значит «испустит царственную кровь»? Вероятно, кто-то царских кровей умрёт…. Но только четверо имеют такую кровь. Она с мужем и их дети. И Элейн словно ударило током. И она пыталась собрать всё воедино, но тут ещё одна догадка пронеслась ураганом в её голове. Дитя поверженного мира… Это может быть Маверик. Его родители из поверженного мира, и он их дитя…. Это он дитя поверженного мира. А царственная кровь, подобная его крови, но лишь наполовину – только у её детей, они дети двух миров, двух разных лун….

Теперь её просто трясло. Как такое может быть? Она должна срочно лететь к Лигару, может она что-то не так поняла, но волнение было слишком сильным. Она не могла с ним справится, это пророчество ясно говорило о смерти кого-то из её детей. И не мешкая больше ни минуты, и даже не сказав Роберту, она выбежала на башню, и Беллатрикс ждал её. Она вскочила в седло и полетела к старцу.

Как только она приземлилась, она бросилась в его хижину. Он сидел за столом и пил чай. Она подбежала к нему, её глаза наполнились слезами. И выложив бумагу на стол, она ткнула пальцем в пророчество:

– Лигар, я поняла его. Наверное. Я не знаю. Ты мне скажи. Маверик убьет кого-то из моих детей?

Старец даже не взглянул на листок, он поднял глаза на Элейн:

– Ты правильно поняла. Но раз ты смогла понять его прежде, чем это произошло, ты можешь изменить его. Это пророчество должно быть одно из тех, что указывает путь.

Элейн несколько облегчённо выдохнула:

– Но как, как мне предотвратить это?

Лигар опустил глаза, и вздохнул:

– Есть только один путь. И тебе решать….

Элейн вопросительно и тревожно смотрела на старца, но тот не поднимал глаз. И Элейн взяла его за плечи и трясла:

– Лигар, ответь мне! Какой путь? Что мне решать?

И старец поднял глаза. Он вздохнул и ответил:

– Элейн, кровь должна пролиться. Если не прольется царственная, должна пролиться кровь дитя поверженного мира. Чья-то кровь обязательно прольётся. Этого не избежать. И тебе решать, чья.

Элейн закрыла лицо руками и заплакала, потом она, рыдая, обратилась к старцу:

– Но почему? Почему она обязательно должна пролиться? Он ведь дитя. Он сын Вэл. Я уже убила его отца. Как я могу убить ребёнка? Лигар! Как я могу?

Старец снова вздохнул:

– Это пророчество. Я не могу его изменить. Я могу лишь сказать, что в нём есть указание кто убьет и кого. Поменять местами их можно. Но вот спасти всех не получится. У тебя ещё есть время. Он ещё мал. Подумай.

Элейн рыдала в голос:

– Лигар! Я отошлю его. Я отошлю его далеко, в Минос. И запрещу возвращаться. И он никогда не встретится с моими детьми.

Но старец лишь качал головой:

– Нет Элейн. Бесполезно играть в прятки с Богами. Путь лишь один.

И тут Элейн словно пронзила мысль, она тревожно смотрела на старца:

– Лигар… Ты знал… Ты даже не взглянул на листок… ты знал это, уже раньше. Так ведь?

Старец опустил глаза. А Элейн продолжила, и она раздосадовано кричала:

– И когда же ты собирался мне сказать? Что ещё ты скрываешь, Лигар? Мне до смерти надоели все эти тайны и пророчества! Что ты скрываешь, Лигар! Ответь мне!

Лигар спокойно ответил ей:

– Я бы сказал тебе, когда пришло бы время.

Элейн осталась в Сосновой роще до утра. Она ревела всю ночь, и не могла поверить, что такое происходит с ней. Как она может убить единственного ребёнка Вэл. Это было хуже самого ужасного кошмара. А если она пощадит его, умрёт её собственный ребёнок. Более жестокого выбора эти чёртовы Боги не могли придумать. Они хотят от неё так много, и платят ей за это только смертями и страданиями. Они в который раз, подводят её к краю пропасти, и заставляют прыгать в бездну. Зачем они так мучают её, коль она и вправду так важна. Да может всё это просто чушь. Они смеются над ней, и радуются, когда её сердце разбивается в дребезги. Зачем они заставляют её идти по этим адским кругам…Почему бы им просто не оставить её в покое, и не дать ей возможность спокойно жить, и делать то, что она должна, не вынуждая на то, что ей претит, что противно всему её естеству.

Утром, полностью обессилив от слёз, она пришла в хижину. И она снова развернула листок и показала на второе пророчество:

– Лигар, я не старею. И тут написано, что я не смогу сойти в могилу, и буду чахнуть без конца. Что это значит?

Старец пожал плечами:

– Ты будешь жить так долго, что устанешь от этого. Ты будешь жить до тех пор, пока живы твои драконы. Но я не знаю, как долго они могут жить. Вероятно, намного дольше простых смертных.

Элейн опустилась на стул:

– Лигар, помоги мне. Я не могу убить дитя. И не могу потерять своё дитя.

Лигар покачал головой:

– Тебе придётся выбрать, кто будет жить. И когда ты примешь решение, не кори себя за его последствия. Боги добры к тебе. Они дали тебе такую возможность, как выбор. У большинства его просто нет. Судьба одного из троих предрешена. Так что не мучь себя. Твоей вины тут нет. Такова судьба. И у всего есть смысл. Даже если он сейчас тебе не виден.

Когда Элейн летела домой, она знала, что она сделает. Она выберет своих детей. Как бы не страдала она, из-за того, что ей придётся сделать, она всегда выберет своих детей. Даже если весь мир полетит к чертям, она всегда будет выбирать своих детей. Пожертвовать ими — это выше её сил.

­Когда Королева приземлилась на башне в Мидлтауне, она была измучена и опустошена. Ей просто хотелось спать. Но Роберт услышал драконов, и уже бежал в их покои. Он распахнул двери и подбежав к ней, схватил за плечи:

– Эл, где тебя носило? Что ты творишь?

Элейн обняла его за шею и подтянувшись на цыпочках, поцеловала:

– У Лигара, Роб. Я была у Лигара.

Он сурово смотрел на неё:

– А сказать ты могла? Или тебе приятно, что я тут уже пятый день места себе не нахожу? Тебе нравится мучать меня?