В поисках баронессы

Агнес в растерянности прошла несколько шагов, присела на край лежанки.

Надо же, не солома на голом каменном полу. Невысокие лежанки - пусть и из крайне грубо оструганных досок. И матерчатые тюфяки - пусть даже комковатые и засаленные.

И что теперь? Ее охватило оцепенение. Разумеется, ей случалось попадать в разные переделки. С той же самой южной границы всегда оставался ворох жутковатых историй, которые не годились, чтоб делиться ими в кругу семьи или других аристократов. Но вот так - угодить в темницу сыскной управы? Как какая-нибудь преступница! Это плохо укладывалось в голове. Сколько ей сидеть-то здесь придется?

По дороге сюда у нее отобрали хронометр и все амулеты, что находились на ней и в карманах. Выпотрошили всю одежду - ни одно потайное отделение не избежало внимания тюремщиков. Сразу видно - здесь работают профессионалы!

Секунды и минуты тянулись невыносимо. Делать было решительно нечего.

Агнес сейчас не отказалась бы от горячей ванны и горячего ужина. Ну, на крайний случай - просто ужина. И недурно было бы отдохнуть. От долгого сидения на самом краю жесткой неудобной лежанки начала ныть спина и плечи. Помнится, так они ныли, когда в далекой юности приходилось, соблюдая манеры, сидеть на какой-нибудь скамеечке, выпрямившись, часами. И поддерживать бессмысленную светскую беседу. Или даже в кресле - но не смея облокотиться на спинку.

Благо, в юности это все продлилось недолго. Пребывание в обители милосердия имеет свои несомненные преимущества. Там не поощряется пустая болтовня без предмета. Если начинаешь беседу, то поддерживать ее - одно удовольствие. И мелких неудобств не замечаешь.

Она поднялась, чтоб размяться. Прошлась по тесной камере.

Несколько шагов в одну сторону, столько же - в другую. Не слишком просторно для прогулки. Да и гулять не особенно хочется. Она бы с удовольствием легла спать - стычка вымотала. Сколько придется здесь торчать?!

Агнес остановилась посреди камеры. Хлопнула себя ладонью по лбу, и звонкий шлепок разнесся по унылому помещению.

Вот же, лежанка! Даже целых две. Нарочно поставлены для арестантов. Потому что никто не будет допрашивать ее нынче. Гото вспомнит о ней завтра. А то и послезавтра. А она сидит и ждет - когда же за ней вернутся стражники!

Должно быть, она слишком устала. Вот и не соображает. Агнес постояла над лежанкой в нерешительности, не понимая, как можно лечь на нее. Потом, разозлившись на себя, решительно уселась. Не на край, а как следует. Скинула сапожки, затянула ноги наверх и улеглась. Вытянулась. Вот только в тюремной камере ей спать еще и не приходилось!

Глава 24

За ночь Агнес отлежала все бока и спину. А наутро ее разбудила хлопнувшая дверь — принесли завтрак. Она даже удивилась, когда каша в миске оказалась горячей. Правда, после еды снова оказалось нечем себя занять. Приходилось или бродить по камере туда-сюда, или усаживаться на ту же клятую лежанку.

Промаявшись до обеда, она наконец сообразила перетащить тюфяк с соседней лежанки к себе. Если у нее вдруг появится сосед — вернет.

Улеглась — от хождений по кругу начинало мутить.

Не особо притязательно — но куда удобнее, чем было! Агнес вздохнула, мысленно сетуя на свою изнеженность. И вот эта особа, бывало, в пару-тройку часов собиралась, чтоб сорваться налегке с поручением королевской палаты на границу, к южным горам?! Жила в палатке, спала иной раз на голой земле. Не верилось!

Хотя… в поездках она ни разу не оказывалась запертой в тесном помещении. Напротив — там всегда простора было, хоть отбавляй!

Иногда этого простора было даже много больше, чем хотелось бы.

Взять хоть тот случай, когда от деревни горных троллей пришлось пешком тащиться через перевал к своим. Ноги она тогда сбила напрочь. Агнес живо вспомнилась каменистая тропа, ложившаяся под ноги. Уводящая далеко-далеко, кажется, в бесконечность. Вьющаяся множеством петель серпантина. Если бы ее тогда по чистой случайности не заметил один из патрульных на крылане… топать ей пришлось бы куда дольше.

Воспоминаниям она предавалась до самого вечера. Пришли за ней аж после ужина.

*** ***

— Итак, возвращаясь к первоначальному вопросу, — устало заговорил Гото. — Миледи, вы ведь не отрицаете, что уговорили милосердного остановиться в том же постоялом дворе, что и вы? Пользуясь его усталостью после нелегкой дороги от самого Ковентри. И весьма настойчиво расспрашивали его о ходе расследования. И о том, что известно церкви.

Агнес тяжело вздохнула. Допрос длился уже почти час.

— Да, я расспрашивала милосердного, — отозвалась она.

Ну, а смысл отпираться — во-первых, ей скрывать нечего. Во-вторых, милосердный сам может рассказать и о том, как она дождалась его, и об их беседах за завтраком.

— И какова была цель расспросов? — бесцеремонно перебил ее сыщик.

— Да все та же, что и раньше! — вспылила она, не сдержавшись. — Тяжело находиться в неведении.

— Да, в неведении, — Гото кивнул. — А хотите узнать, миледи, что рассказали эти три калеки, как выразился господин Крио? — предложил он вдруг.

Агнес насторожилась. Слишком уж ехидным сделался тон.

— Это было бы интересно, — отозвалась она после паузы.

— А вы уже знаете, что они поведали, — яд в тоне эсквайра сделался отчетливо ощутимым. — Вы ведь испугались!

— Мне пугающим кажется ваш тон, — Агнес нахмурилась. Ей не нравился поворот беседы.

— Ну да, разумеется, — он кивнул. — Слабая впечатлительная женщина… вот только ваш послужной список, миледи, плохо вяжется с этим образом. Но я вам расскажу! Эти несчастные в один голос утверждают, что им было заплачено за то, чтобы схватить вас живьем. Кое-кто очень хочет получить доступ в хранилище Гревиллей. А ключи после установки системы охранных амулетов можете дать только вы.

— То есть, они хотели вытряхнуть из меня ключи — а обвиняете вы в этом меня?

— Миледи, если бы все виновные находились сейчас под стражей — к вам вопросов бы не было, — Гото развел руками. — Но вы вдвоем с баронетом Крио устроили форменную чехарду. Люди из сыска попросту не сумели сориентироваться в царящем бедламе.

— А вам не кажется, что это — чересчур?

— Не кажется, миледи. Это — и впрямь чересчур, — Гото поднялся из-за стола, прошелся взад-вперед за ее спиной. — Видите ли. Не один господин Крио так проницателен, что узнал о готовящейся на вас облаве. Сыску было об этом известно. Мы готовились схватить негодяев. Вы отделались бы легким испугом — клянусь честью! Тейгу мог, по крайней мере, предупредить меня о своих планах, — прибавил он с горечью.