В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего года

– Есть еще шофер Арнольд Шульгин, - напомнил Казарян и хотел было развить идею, но его перебил длинный телефонный звонок - местный. Смирнов снял трубку.

– Здравствуйте, Лидия Сергеевна!
– счастливо улыбаясь, будто Болошева могла его видеть, возгласил Александр.
– Ну, наше дело такое сыскное - по ночам суетиться, а вы-то что так задержались?
– Помолчал, слушая объяснение задержки.
– Если успешное, то рад за вас. Ну а если для нас, то просто счастлив.
– Положил трубку, сообщил то, о чем Казарян и Ларионов догадались и без сообщения: - Болошева к нам идет.

...Лидия Сергеевна остановилась в дверях, молча, кивком, поприветствовала всех и с плохо скрытым торжеством объявила:

– Отыскался след Тарасов!

– Чей след отыскался?
– переспросил Александр.

– Лидия Сергеевна иносказательно цитирует Гоголя, - снисходительно пояснил Казарян.

Эффектного начала не получилось, и Лидия Сергеевна стала деловито докладывать:

– Сегодня утром по нашей ориентировке из Сокольнического РОМ передан в НТО пистолет "Вальтер". Проведенная соответствующим образом экспертиза установила, что именно из этого пистолета был произведен выстрел в Тимирязевском лесу.

– Ну и ну!
– сознался в своем недоумении Смирнов.
– Откуда он у них?

– Чего не знаю, того не знаю. Узнать - это уже ваше дело, - взяла реванш Лидия Сергеевна.

– Бойцы, я - в Сокольники!
– заорал Смирнов.

– Может, сначала позвонить сокольническим-то?
– предложил Ларионов.

– А что звонить, надо в дело нос сунуть! Не до разговоров!
– Смирнов уже убирал со стола, запирал сейф, закрывал ящики.

– Александр, у меня к вам просьба, - сказала Лидия Сергеевна.

Уже забывший о ней Александр повернулся к ней с виноватым выражением лица:

– К вашим услугам, Лидия Сергеевна.

– Если гражданина, который пистолетом пользовался, найдете, то обувь его к нам пришлите.

– Вы думаете, это он труп переворачивал? Вряд ли.

– Да нет. Я вам не говорила, но под сосной, откуда стреляли, кое-что зафиксировала. Это не след, поэтому я не внесла его в официальные списки протокола, а так, остаток отпечатка каблука с характерным сбоем. Вдруг повезет, и обувка та.

– Будьте уверены, Лидия Сергеевна, разденем-разуем мы нашего голубчика. А если надо - умоем, подстрижем и побреем.
– И Александр, будто дамский угодник, слегка склонясь, распахнул дверь перед Лидией Сергеевной. Та мило улыбнулась и ушла.

– Элегантно спровадил!
– похвалил Казарян.
– Ты нас с собой берешь?

– Куда я от вас денусь?

На Каланчевской улице были через десять минут. Недовольный капитан принес им протоколы, отворил следственную комнатенку и спросил:

– Я вам нужен? А то у меня дела...

– Вы вчера дежурили?
– поинтересовался Смирнов.

– Вчера я отдыхал после суток.

– Ну, тогда мы сами разберемся. Вы свободны.

Капитан удалился. Смирнов закурил, Ларионов устраивался за столом, а Казарян, не садясь, раскрыл папку. И ахнул:

– Алька!!!

– Что с Алькой?!
– заорал Александр.

– Да успокойтесь, с ним - ничего. А вот делов наделал. Читай. Казарян протянул папку Александру.

Тот сел на привинченный стул и приступил к чтению. Ларионов зевнул, смахнул со следовательского стола несуществующие крошки и шепотом (чтобы Смирнову не мешать) осведомился у Казаряна:

– Где этот-то, с "Вальтером"?

– Не "этот-то", Сережа, а Николай Самсонов по кличке Колхозник. И этот-то Колхозник - в больничке, сильно поврежден нашим с начальником другом. Повредил его Алик вчера вечером, и поэтому он тетушку свою сегодня не смог повидать.

– А Цыган почему на связь не вышел?

– Задай вопрос полегче.

Смирнов оторвался от чтения, закрыл папку, передал ее Ларионову и сказал Роману, подмигнув:

– Боевой у нас, Рома, дружок.

– Если наш дружок с испугу в полную силу бил, то я не завидую этим двоим.
– Казарян, увидев, что Ларионов отложил папку, спросил: - Что скажешь?

– Скажу, что бумаги надо читать внимательнее.

– Не понял.

– Цыган не пришел на связь потому, что оголец, сбежавший из трамвая, поднял атанду по малинам. Так-то, Роман Суренович.

– Одна из версий.
– Казарян не желал сдаваться без боя.

– Он прав, Рома, - подвел черту Смирнов.
– Поехали в больничку, бойцы.

Шофер "газика" дрых, уронив голову на баранку. Смирнов безжалостно растолкал его:

– Поехали.

– Куда?

– Большие Каменщики, четыре, - назвал адрес Смирнов, усаживаясь рядом с шофером. Шофер включил зажигание и бормотнул как бы про себя:

– Конспираторы! Большие Каменщики! Таганская тюрьма, так бы и сказали.

– Ты глубоко заблуждаешься, уважаемый виртуоз вождения, - вежливо поправил его с заднего сиденья Казарян, - Таганская тюрьма - это Большие Каменщики, дом два. А дом четыре - это таганская тюремная больница.

– Один ляд!
– решил шофер и резко тронул с места.

Дежурный врач достал из шкафа две папочки - медицинские дела полистал их, притормаживая на отдельных листах, и удивился, отложив дела в сторону:

– Он их что, копытом, что ли?!

– Он боксер, - пояснил Казарян.

– Разрядник?

– Мастер спорта.

– Худо, - огорчился врач.
– Под суд пойдет за превышение мер обороны.

– Кулак против пистолета - это превышение?
– засомневался Казарян.

– Это смотря какой кулак.

– И смотря какой пистолет, - добавил Казарян.
– Могу сообщить вам, что пистолет - офицерский "Вальтер", с помощью пули делающий в людях очень большие дырки.

– Хватит, - прекратил их препирательства Смирнов.
– Что с этими... Пострадавшими?

– У Самсонова раздроблена челюсть и повреждены шейные позвонки. У Француза (фамилия-то какая, прямо кличка!) сломана скульная кость. Вот что, оказывается, можно наделать голыми ручонками, - игрив был дежурный врач, развлекался как мог, коротая ночное время.

– Говорить могут?
– спросил Смирнов.

– Смотря кто.

– Самсонов в первую очередь.

– Этот вряд ли. Впрочем, пойдемте, я вам его покажу.

...Они прошли тюремным коридором, и надзиратель, гремя ключами, открыл больничную палату. Все как в обычной больнице, но воняло тюрьмой, ощутимо воняло.